Вражеские дракалеры поблизости не наблюдались. Исчезли, как будто их никогда и не было… Только где-то вдали ещё громыхало. Словно бы кто-то палил в кого-то из пушек… Ну, или заклятиями, разнося чужую защиту…

— Вдребезги всё, в труху разнесли! Все четыре лоханки. Как прямо и не было ничего, командор… — забубнили мне в ухо голосом Хруста.

Я несколько раз тряхнул головой, избавляясь от наваждения стоящих перед глазами образов.

Рядом уже суетились бойцы, укладывая на носилки Алину.

— Что с ней? — спросил я, качнувшись в их сторону.

— Она пропустила через себя целую прорву энергии, — нарисовался возле меня мастер-целитель. — Эта энергия её практически выжгла.

— Она… поправится?

— Мы сделаем всё возможное, господин командор, — пообещал рунный мастер.

Я молча кивнул, затем развернулся и, опираясь на меч, поковылял к носовой надстройке.

Очутившись на баке, я поднял ладони ко лбу и, прикрываясь ими от солнца, попытался увидеть хоть что-то сквозь стелющуюся над водой пелену.

«Специальное» зрение не подвело. Увидеть и впрямь удалось.

— А Барто́зо, похоже, всё ещё бьётся, — проговорил появившийся слева Праштий, прислушавшись к звукам недалёкого боя.

— Да. Бьётся. Командуйте «полный вперёд», капитан. А ты, Хруст, — посмотрел я на появившегося справа молотобойца, — готовь своих к абордажу. Пленных не брать. Мне нужен только один. Их главный…

Из облака дыма наш галеат вырвался спустя четыре минуты.

С направлением, как и с оценкой обстановки, я не ошибся.

«Шустрая щётка» и последняя дракалера противника вовсю перестреливались из стрело- и камнемётов, пытаясь пробить защиту друг друга. Стандартная тактика подавляющего большинства здешних морских сражений «один на один». Побеждал в них, как правило, тот, чьи баллисты были мощнее и дальнобойнее, защитные руны сильнее, а боезапаса больше. Плюс ещё скорость с маневренностью играли немаловажную роль.

Длиться такие баталии могли по часу и дольше.

Ждать окончания этой схватки мне не хотелось.

Из дымного марева наша «Гордость» выскочила всего в полусотне метров от вражеского корабля. Увернуться, уйти на скорости он не мог. Мы неслись к нему точно в бочину, с правого траверза.

— Право табань! Ветер застопорить! Левые вёсла по борту!— рявкнул я что есть силы, когда до защитной плёнки оставалось метров пятнадцать.

Вёсла по левому борту загрохотали о вытянутый вдоль шкафута планшир, паруса галеата резко опали, корабль начал медленно разворачиваться левым бортом к противнику. В защитную сферу он вошёл по инерции, задев её якорным кра́мболом и моей тушкой, навалившейся на него, как на любимую женщину. Коснувшись меня, магическая защита исчезла.

Как всё-таки хорошо, что моя иммунность работает и против рун, что бы там ни вещали про исчезающую в этом мире «старую» магию придурок «бесформенный» и самодовольная Астия! Пусть я не могу сейчас преобразовывать направленную против меня руническую волшбу в свою пользу, зато отбивать её и рассеивать — без проблем.

Быстро скользнув с «кран-балки» обратно на палубу, я вцепился руками в штормовой леер.

Столкновение с дракалерой борт в борт, несмотря на погасшую скорость, оказалось достаточно сильным. Я едва удержался, чтобы не вылететь с галеата наружу, но, удержавшись, уже через миг вскочил на ноги, выхватил меч и с яростным криком «Бей!» перемахнул на чужую палубу. Следом за мной на вражескую посудину с нависающего над ней борта горохом посыпались абордажники…

Бой или, скорее, побоище закончилось через пару минут.

Сильных магов, так же, как сильных бойцов, на дракалере не отыскалось. Мои батальеры вырезали всех подчистую. Оставив, как я и приказывал, лишь одного — того, кто командовал всем этим балаганом.

— Какая встреча! Мастер Лахарий! — «радостно» всплеснул я руками, когда мне под ноги швырнули изрядно побитого представителя клана Рионцо. — Рад видеть вас в добром здравии, капитан. Но только, боюсь, это не надолго… В карцер его! — приказал я бойцам. — Заковать в кандалы и глаз не спускать. До Драарана он сдохнуть не должен…

Переход к Драарану занял шесть дней.

Могли бы быстрее, но я сам дал команду «Не гнать». Ради Алины.

Примерно половину свободного времени я проводил в лазарете. Сидел у её кровати и молча смотрел на бледное, без кровинки лицо. По результатом прошедшего боя раненых у нас практически не было. А те, что имелись — в основном, лёгкие. Корабельный целитель — его, кстати, звали Зарс — вылечил всех за сутки. Всех, кроме бывшей невесты Ашкарти.

«Я не могу её излечить, господин командор, — сообщил он с печалью в голосе. — Её организм перестал реагировать на энергопотоки. Магия протекает через неё, не задерживаясь. Максимум, что я могу — это стабилизировать ситуацию, чтобы энергия в вашей спутнице оставалась на том же уровне, что и сейчас. Для восстановления энергобаланса ей нужен не рунный мастер, а настоящий имперский маг с рангом не ниже четвертого…»

Ни настоящих, ни бывших имперских магов в Драаране не проживало, так же как в Горках. Подходящего специалиста, готового прийти мне на помощь и не имеющего проблем с энергоподпиткой, я мог отыскать только в Пустограде. Однако, во-первых, до него ещё требовалось добраться, во-вторых, Алина эту дорогу могла и не перенести, а в третьих, не факт, что этот целитель сумел бы помочь ей.

Вот если бы у меня под рукой имелась заряженная пластинка «исцели себя сам»… а ещё медальон с аватаром-дракончиком, который носила Рейна… да плюс бы она сама…

Вообще говоря, та болезнь, что накрыла Алину, сильно напоминала ту, что случилась с Рей в Сежеше, где её пытал подонок-конклавщик Лух. Почти такое же магическое выгорание, но с единственной разницей: бывшая невеста Ашкарти в отличие от бывшей «богини» колдовать не умела.

Именно это — её неспособность магичить — давало надежду, что всё обойдётся и мою спутницу вылечат. Ведь я же дал обещание, что обязательно переправлю её домой, а в таком виде её никуда конечно же не отправишь. И значит, хочешь не хочешь, надо как-то восстановить у неё этот чёртов энергобаланс. Поэтому, собственно, я и сидел по полдня перед её койкой, придумывая «обходные пути».

Выдирал из пространственного кармана свой камень Байаль и прикладывал его к пациентке. Держал её за руки, пытаясь представить (мысль-то ведь вещь материальная), как энергия из осколка драконова «средоточия» перетекает в её «астральное тело». Пробовал применить известную мне по Земле практику акупунктуры. Наконец, попросту разговаривал с ней, как с абсолютно здоровой, убеждая, словно заправский гипнотизёр, и её, и себя, что, мол, хватит уже притворяться, давай подымайся, нам с тобой ещё на Совет командоров идти, выводить там на чистую воду всех жуликов-прохиндеев…

Ничего, увы, из этого списка в лечении не помогало. Бывшая невеста Ашкарти продолжала пребывать в коме, а я… хм… с каждым прошедшим днём ощущал, что привязываюсь к ней всё больше и больше. Как будто бы знал эту девушку с самого детства, и потерять её означало практически то же самое, что потерять вместе с ней себя самого…

Нет, ничего «романтического», примерно как к Рей или Алме, я к Алине не чувствовал. Скорее, наоборот. Любые плотские мысли вызывали в её отношении только оторопь. Она казалась мне просто девчонкой-подростком, которую требуется защищать и, возможно, воспитывать. Хотя, призна́юсь, с мужской точки зрения она выглядела весьма симпатичной.

Многие на такую запали бы, сто пудов.

Недаром ведь маги Конклава прочили её в жёны гадёнышу императору, а великий ривийский взир сразу, как только увидел, возжелал затащить её в свой гарем. Для последнего, впрочем, это закончилось довольно печально, но тут он, как водится, сам виноват — обуздывать надо страстишки, когда со здоровьем проблемы…

Внешний и внутренний рейды в гавани Драарана мы прошли без проблем.