На поглощение регулярно сменяемых блюд ушло полтора часа. Наелся, наверное, лет на десять вперёд. Да так, что даже вставать из-за стола было лень. От трапезы оторвался только тогда, когда в зале наконец появилась Алина. Выглядела она почти такой же довольной, как я. Но по другой причине.

— Ты даже не представляешь, какой это кайф! — сообщила она, плюхаясь на соседний стул. — Гений, кто выдумал мыло и горячую воду.

Я молча кивнул… хм… невежливо икнул и указал на заставленный тарелками стол: мол, присоединяйся, если голодная. Дама чиниться не стала и с удовольствием воспользовалась предложением.

Вина, к слову, мы тоже попробовали, но даже и без него обед обошёлся нам в шесть с лишним лартов.

В три раза больше, чем комната.

Хорошие постояльцы.

Как ни крути…

В город мы вышли только на следующее утро.

А всё потому, что после такой обжираловки я мог лишь лежать, позволяя желудку самостоятельно переваривать всё, что в него попало. Правда, чтобы комфортно прилечь, сперва пришлось просто подняться в номер. Это оказалось настолько трудной задачей, что, когда я наконец-то добрался до нашей комнаты, то устал так, что сумел лишь дойти до кровати и рухнуть в неё, не раздеваясь и даже не сняв сапог. А после практически сразу заснул и дрых до тех пор, пока меня не растолкала Алина…

— Ты вставать-то когда-нибудь будешь? — сердито спросила она, когда я наконец разлепил глаза и смачно зевнул. — Два часа до полудня. Я уже и позавтракала, и лошадей в конюшне проверила, и с горничной поругалась, а ты всё лежишь…

Отстранив её от себя, я спустил ноги на пол, сел и потёр затекшую шею.

Вот же ведь… соотечественница… Пока по лесам ховались, всё было нормально. А как только в городе очутились, так сразу наезды пошли и претензии…

«Да, плохо мы ещё воспитываем нашу молодёжь. Очень плохо. Удивительно несерьёзное отношение к бра…» [1]

«Тьфу!» — чертыхнулся я мысленно.

Чего-чего, а брака с этой девицей мне точно не надо. Ни так не надо, ни этак.

— Ты где спала-то? — мой взгляд упал сперва на помятую, но не расстеленную нормально кровать, затем на свои стоящие у вешалки сапоги и висящие там же ремень и куртку, потом на Алину.

— Где-где… — пробурчала она. — Кресла два вместе составила, на них и спала. Ты же один всю кровать занял, фиг сдвинешь.

— Ну… извини, — развёл я руками. — Наверное, выпил лишку.

— Скорей, переел, — рассмеялась бывшая невеста Ашкарти.

— Может, и переел. Бывает…

Завтракать я не стал. Только умылся, побрился, проверил оружие, закинул на плечо сумку с монетами и указал на дверь:

— Двинулись…

Денег с собой взял примерно три четверти от имеющихся. Остальные, вместе с вещами, спрятал в шкафу и, получив от спутницы порцию маг-энергии, навесил на него заклятие «Хрен откроешь». Хорошая, между прочим, штукенция. Даже лучше, чем руны, с которыми у меня ныне полный облом…

И угораздило же Алину учиться в своём лицее китайскому. Лучше бы на каком-нибудь шумерско-аккадском балакала и клинописью писала. Тоже тогда могла бы стать рунным мастером, на пару бы колдовали…

За время, пока меня не было в Сежеше, в этом городе существенно изменилась только центральная площадь. И хотя, как и прежде, на ней шумел рынок, зато на том месте, где ранее находилось здание торговой палаты, теперь возвышался собор. Настоящий. Из светлого камня. Со ставшим уже привычным косым крестом на куполе из листовой меди.

— Надо зайти в него на обратном пути, — пробормотал я, поймав глазом солнечный лучик, отразившийся от одной из медных пластин.

— Хочешь проверить, признает он тебя своим божеством или не признает? — не преминула съязвить Алина.

— А почему бы и нет? — пожал я плечами. — Попытка не пытка. Проверим…

Чтобы отыскать а переплетении улочек лавку сапожника Ша́роша, нам пришлось побродить по ним около часа. В западной части Сежеша селились не самые богатые люди. Хозяева домов, как и жильцы, менялись довольно часто, а сами дома время от времени перестраивались, надстраивались и перекрашивались. Поэтому даже знакомые раньше места, бывало, менялись до полной неузнаваемости, а те, кто там начинал проживать, могли и понятия не иметь об обитателях соседних кварталов.

Тем не менее до нужного места мы всё же добрались.

— Здесь, — с облегчением указал я на обшарпанную вывеску в виде короткого сапога с отворотами.

Пока мы бродили по уличному лабиринту, я успел рассказать Алине всю ту историю, что приключилась со мной и девочкой Раймой из уничтоженной имперскими магами деревни Шумелки. Спутница рассказанным впечатлилась и даже выспрашивала подробности. Складывалось ощущение, что она просто примеривала эту историю на себя. Пыталась представить, понять, каково это — сначала всё потерять, включая надежду, а потом вновь обрести и продолжить верить, что люди гораздо лучше, чем кажутся…

Вход в мастерскую оказался закрыт. Странно. Вроде начало дня, самое то для работы.

— Эй! Хозяева дома? — стукнул я пару раз в дверь.

— Там кто-то есть, — тихо сообщила Алина. — С энергией минус.

— С энергией, говоришь? — прищурился я и стукнул ещё раз, сильнее. — Хозяева! У меня к вам сюрприз. Не откроете, останетесь без подарка.

За дверью послышался шорох. Заскрежетал, открываясь, засов.

— Здравствуйте, госпожа А́нша. Как поживаете?

— Господин Краум? — изумлённо и в то же испуганно пробормотала хозяйка дома в приоткрытую дверь.

— Я долг вам за прошлый месяц принёс.

— Долг?

— Ну да. Сто семьдесят лартов. Неужели забыли? — потянул я к себе тяжёлую створку. — Может быть, впустите? Не на пороге же такие деньжищи считать.

— Да-да, господин Краум. Конечно. Конечно же, проходите, — засуетилась женщина, нервно оглядываясь и теребя фартук.

«Спокойно. Всё под контролем», — шепнул я ей, шагнув за порог.

С включённым спецзрением у меня получалось просматривать дом метров на восемь вглубь. Дальше мешали перегородки и стены, но даже и этой дистанции было достаточно, чтобы увидеть двух гавриков, затихарившихся по бокам в коридоре между помещением лавки и комнатами для жилья.

— Где будем считать?.. Ага, понял. На кухню, значит, на кухню… — приговаривал я, осторожно перемещаясь к месту засады и показывая Алине с помощью жестов, что надо делать.

Госпоже Анше я точно так же, жестами, приказал спрятаться за какой-нибудь шкаф или стол, чтобы её случайно не зацепило.

«Маг дальше», — предупредила бывшая невеста Ашкарти.

«Понял, — показал я ей сложенное из пальцев колечко и вынул из ножен тесак. — Магию пока не включаем».

Едва войдя в коридор, я сразу же кувыркнулся вперёд. Чужой клинок просвистел над макушкой. Второго шанса достать меня я вражине не дал — резким движением вверх вспорол негодяю брюхо от паха до рёбер.

Его напарник, рванувшись ко мне, мгновенно подставил спину выскочившей из-за простенка Алине. Чувак даже руку поднять не успел, как меч мой спутницы проткнул его, насадив, как на вертел, и тут же скользнул назад, оставляя гадёныша без «поддержки», один на один с земным притяжением.

Притяжение, ясен пень, победило. Тело рухнуло на пол.

«Там», — указала Алина на дверь.

«Там, — согласился я, снова включая „рентген“ и пробиваясь взглядом сквозь стену. — Дай!»

Появившееся перед носом облако маг-энергии через секунду сформировалось в «облако праха».

Дверь, ведущая в кухню, осыпалась пылью.

Чтобы оценить обстановку, хватило мгновения.

Вражеский маг стоял слева, около стула с избитым и связанным Ша́рошем.

К нему-то я и метнулся. Пущенная чародеем молния «зависла» в дюйме от цели. Защититься он не успел, да, в общем-то, и не мог. Против иммунного магическая защита не действует. Уж лучше бы табуреткой прикрылся, толку было бы больше. А без табуретки он просто брякнулся наземь, располосованный моим тесаком на британский крест.