Острова Банда и Ява, вотчина Голландской Ост-Индской компании, где сейчас расположена столица, или главный офис этой огромной корпорации. Банда — это вообще единственное место в мире, где выращивают мускатный орех, на торговлю которым голландцы имеют монополию. Выхлоп с торговли этой пряностью в Европе сейчас один к тремстам. В своё время, вытеснив с островов португальцев и знатно повоевав за них с англичанами (последний остров, захваченный англичанами, они выменяли у последних на Манхеттен, так как силой его захватить не могли), голландцы устроили на островах рабовладельческие плантации, практически полностью истребив коренных жителей. По моим сведениям, из пятнадцати тысяч аборигенов, сейчас в живых оставалось только около тысячи и все они были рабами, выращивая мускатный орех для своих новых хозяев.
Чтобы лучше организовать торговлю, голландцы решили создать на островах архипелага центральную столицу, где проживали назначенный генерал-губернатор и совет Голландской Ост-Индии. Организованна она была на Яве, для чего колонизаторы свергли местного султана, разрушили его столицу Джакарту, и на её руинах воздвигли новый город, Батавию.
Уничтожив население островов, голландцы разделили земли, на шестьдесят восемь участков (перкен). Эти участки земли затем были переданы голландским плантаторам. Так как для работы на них на островах местных жителей осталось мало, отовсюду в колонию привозились рабы. Рабов для новой колонии привозили со всего региона, где велась морская торговля. Их использовали везде, начиная от выращивания мускатного ореха, на сахарных плантациях вокруг Батавии и даже в корабельной мастерской возле Батавии. С Малайского архипелага рабы сначала прибывали с Молуккских островов, позже это были в основном балийцы.
Плантации мускатного ореха не принадлежали плантаторам, это была собственность компании. За управление мускатными плантациями управляющие получали одну сто двадцатую часть стоимости мускатного ореха на голландском рынке. И тем не менее, перкинеры очень хорошо на этом зарабатывали и имели возможность строить большие виллы, обстановку и украшения которых выписывали из Европы. Помимо ореха, на островах архипелага выращивались кофе, сахар, табак и опиум — полный колониальный набор!
Вооруженных сил на островах у голландцев было не много. На Яве — крепость, защищающая столицу колонии, и несколько голландских фортов в портовых городах местного султана, который полностью зависим от голландцев. На островах Банда — всего четыре форта, причем только на самых крупных островах, которые могут контролировать все остальные своим огнём, так как они находятся на расстоянии пушечного выстрела друг от друга. Гарнизон состоит из небольшого количества работников компании, надсмотрщиков, японских наёмников и каперов. Справиться мы должны без особых проблем, подкреплений защитникам ждать будет не откуда. Не думаю, что местный султанат вступится за своих захватчиков, как и сомневаюсь в том, что для защиты островов голландцы осмелятся вооружить несколько тысяч своих рабов.
В общем место стратегическое, и потеря этих островов больно ударит по Голландии и в частности по её торговле и кошельку. Но сначала нам предстояло наведаться на Филиппины, где предстояла очередная дозаправка топливом и очередной ремонт кораблей. От Макао до испанских владений — всего восемьсот миль, а уже оттуда до Явы, нам предстояло пройти вдвое большее расстояние.
Переход прошёл без происшествий, хотя небольшой шторм и помотал нам нервы. При чем боялся я не за то, что корабли могли пойти на дно, а за то, что нас может разбросать по океану и мы потеряем друг друга. Но обошлось. Флотилия в полном составе добралась до Филиппин.
Филиппины встретили нас палящим тропической жарой и изнуряющей, душной влажностью. Как и при подходе к Макао, моя эскадра встала на отдалении от Манилы, отправив вперёд один из клепперов на разведку. Испанцы без сомнений уже знали о том, что в их воды вошла моя эскадра, и мне требовалось убедить их в своих мирных намерениях. Я знал кто сейчас правит этой испанской колонией, благодаря моим торговцам, которые часто навещали эти острова, у меня была даже налажена переписка с губернатором.
Сейчас на Маниле командовал Мартин де Урсуа, граф Лисаррага и Кастильо, и был он одним из последних испанских конкистадоров в Центральной Америке. До недавнего времени граф возглавлял экспедиционные силы испанцев в войне с последним оплотом индейцев майя, и даже захватил их последнюю цитадель, на острове в озере Петен-Ица, расположенном на севере бассейна Петен на территории современной Гватемалы. Рыцарь ордена Сантьяго, не хухры мухры! Чувак серьёзный и боевой. Такой, случись что, без боя не сдастся, а Манилы крепость серьёзная. В своё время её не смогли захватить три тысячи китайских пиратов, на шестидесяти двух кораблях, при чем у испанцев солдат было всего пятьсот. Надеюсь драться нам не придется…
— Губернатор рад приветствовать своего дорогого друга Виктора Жохова, но при этом спрашивает, с какими намерениями мы прибыли на Филиппины? — вернувшийся капитан клипера, уже через несколько часов докладывал мне об итогах разведки и переговорах с местными властями — этот вопрос прозвучал официально, и мне передано письмо на ваше имя, с таким же содержимым. Не официально же мне дали понять, что нас тут видеть не рады. Крепость спешно готовится к обороне. Наши купцы, и капитаны торговых судов, что стоят в порту, сообщили о том, что у губернатора серьёзные разногласия с местным епископом. Церковь давно настаивает на том, чтобы прекратить с нами торговлю и арестовать все корабли, стоящие в гавани порта Манилы. При этом губернатор, что прошлый, что этот, категорически против. Однако у церкви тут большое влияние, буквально месяц назад, у наших парней отобрали паруса и рули на кораблях, запретив выход из порта без разрешения администрации. До ареста оставалось совсем не далеко. Сейчас губернатор в полной уверенности, что мы пришли как раз по этому вопросу разбираться. Сегодня губернатор арестовал епископа, поговаривают, что он готов передать его вам в обмен на отказ штурмовать город. В самом городе волнения, часть населения спешно уходит.
— Дела… — протянул я тоскливо. Планировал же тихо и мирно пополнить запасы и валить, а тут похоже войнушка намечается. Всё же надо попробовать решить дело миром. В тех трёх кораблях, что сейчас стоят в порту испанских владений, нужные мне товары, в том числе боеприпасы и уголь, и терять я их не хочу. А если придётся драться, их пустят на дно в первую очередь, они у крепостных артиллеристов как на ладони — Идите обратно, и передайте губернатору, что я желаю встретится с ним лично, и для этого приглашаю его к себе в гости, на флагманский корабль. С вами пойдёт мой катер, который и доставит его ко мне. Кокам подготовить адмиральскую кают-компанию и с ужином что-то пусть придумают достойное. А ты намекни там, что мы в порт войдём всё равно, хоть силой оружия, хоть как гости. Намерения у нас мирные, однако корабли нуждаются в обслуживании и другого выхода у нас нет. Лучше пусть соглашаются сами. И епископ мне этот не нужен, главное, чтобы больше не трогали моих людей и корабли. Последнее им так сказать китайское предупреждение.
Губернатор прибыл на «Шторм» к вечеру. Мой катер, блестя отделкой и коптя небо трубой, привёз графа прямо к специально опущенному адмиральскому трапу, не гоже старому конкистадору по верёвочной лестнице на борт подниматься…
— Ваше величество! — разряженный как павлин испанец низко поклонился мне, подметая пером своей шляпы палубу у моих ног и истекая потом. Губернатор был ещё крепким и подтянутым. Хотя по нынешним временам — глубокий старик, всё же шестьдесят два года мужику, из которых он провёл большую часть в морских путешествиях и войнах в тропиках. Шестьдесят два года без посещения врачей, и злоупотребляя вином, табаком и опиумом.
— Граф! Рад видеть вас на своём флагмане! — радушно приветствовал я испанца — приглашаю вас отужинать в моей компании. Просто, по-походному, так сказать. Как два старых солдата. С изысками у нас тут не густо, мы всё же в походе, однако есть неплохое вино и чем набить желудок найдётся.
