С визгом летят ракеты, с укреплённых и защищённых позиций стреляют артиллеристы. Весь левый берег покрыт султанами разрывов и огнём. Из-за дыма и пыли не видно почти ничего, мои ребята отрабатывают по площадям. Часть английских солдат, побросав оружие вплавь пытается добраться обратно к обозу, но на их пути мы, и они замирают в нерешительности, не зная где шанс на выживание больше. Кто-то явно погорячился со своим умением плавать, и то один, то целые группы пловцов уходят на дно, куда их тянут тяжёлые, суконные кафтаны.

— Приказ на берег — обращаюсь я к сигнальщику — прекратить огонь, предложить противнику сдаться. Огонь на подавление батарей продолжать!

Мне эта бойня не по душе, а это именно бойня. Нам противник сделать ни может ничего. У высадившихся не получится даже к нашим позициям рывком подобраться и вступить в рукопашную схватку. Уж очень много там всего наворочено, прямо перед этими бедолагами. От рвов и волчьих ям, до фугасов, «чеснока» и рогаток. Обычные солдаты не виноваты в тупости своих командиров.

Постепенно огонь затихает. Ветер уносит пыль и дым, и я вижу лунный пейзаж на месте когда-то зеленного и девственного берега дикой реки. Воронка на воронке! Выжил ли кто ни будь в этой метели из железа и огня⁈ Берег усеян разорванными в клочья трупами. Всех что ли поубивали⁈ Если кто и выжил, то он не спешит покидать своего укрытия.

Усиленные рупорами голоса, на английском, французском и голландском языках разносятся над притихшим полем смерти, предлагая врагам сдаться и обещая гуманное обращение и медицинскую помощь. Требование одно — сложить оружие и выходить с поднятыми руками.

Потихоньку немногочисленные выжившие начинают робко выбираться из укрытий. Вот какой-то офицер решительно идёт вперёд, даже не подумав выбросить свою шпагу и пистолет. Переговорщик, наверное, хотя о чём тут говорить? Нам нужна только безоговорочная капитуляция! Нарушавшего наши правила врага снимает снайпер, офицер сломанной куклой валится на землю, а над полем вновь, для особо тупых, разносится голос, повторяющий правила сдачи в плен, только в этот раз обозначаются временные рамки. Времени, чтобы выбрать жизнь или смерть у английских солдат совсем не много.

Измученные долгим походом, болезнями и боями, солдаты выбирают жизнь. Вначале робко и по одному, а затем массово, безоружные солдаты выходят на условленное место. А выжило их дохрена! Как минимум половина! Война выиграна, за полдня? Нет, мы бились месяцами, чтобы добиться этой победы! Для неё, выигрывая нам время, погибли защитники трёх передовых редутов! Враг разбит полностью, а мы потеряли пятьсот бойцов. пятнадцать тысяч на пятьсот, размен хороший, сказал бы кто-то, но я так не считаю! Эти пять сотен героев были моими людьми, они были добровольцами и умелыми солдатами, их семьи остались сиротами! На месте каждого редута будет стоять памятник, именами погибших парней будут называть улицы и корабли, семьи героев не будут забыты, но от этого погибшим и их детям совсем не легче! Хватит оборонятся, пора принести войну к порогу того, кто её начал!

— И чего мы с ними делать будем? Почти семь тысяч пленных, если старых считать! — Дайон чешет плешивую голову — а их всех кормить надо и одевать! Лечить в конце концов, из них половина раненые и покалеченные!

Я только недавно вернулся из похода, и собрав срочное совещание, тут же известил гражданские власти города о том, что у нас пополнение бесплатной рабочей силы. Пока пленные идут под конвоем рейнджеров к обжитым местам, нужно подготовится к их приему. Идут те, кто может идти своим ходом, около пятисот человек пока остались на месте боя в импровизированном лазарете. Начиненные осколочными поражающими элементами ракеты и картечь сделали свое грязное дело. Калек среди пленных англичан прибавится. Да и остальных сразу же отправлять в лагеря нельзя, так можно вызвать вспышку инфекционной болезни уже там. Нужно построить временный, карантинный лагерь.

— У нас что, работы для них нет? Все дороги построены, шахты и рудники выработаны и поля все вспаханы? — мне сейчас не до причитаний старого француза — я об этом думать должен? А ты тогда на что? Не надо на меня перекладывать свои проблемы, ты должен мне готовые решения предлагать, а не грузить!

— Работу-то найдём, она никогда не кончается — вздохнул бывший канонир — только на их охрану приходится отвлекать от основных задач большие силы военных. Мур с Сидором на меня и так уже волком смотрят.

— А пусть смотрят! Воякам тоже надо чем-то заниматься в свободное от учёбы и боевых выходов время, вместо того, чтобы платья селянкам задирать. И вообще, что ты предлагаешь? — я уставился на Дайона. Этот хитрый жук не спроста этот разговор затеял.

— Я предлагаю удовлетворить прошение тех англичан, которые хотят получить наше гражданство — выдал наконец-то свою мысль этот деятель — Больше десяти лет они уже у нас. Михаил их всех проверил на лояльность. Большинство уже даже женаты на индианках, не официально конечно. Отпустить с испытательным сроком, обязательством женится и выделить землю на окраине и подальше друг от друга. Кого-то в племена союзников отправить, на дальние форпосты, да на ту же Аляску можно, китов и каланов бить. Никуда они не денутся, отсюда им всё равно бежать некуда.

— Мысль хорошая… — я задумался — и я в принципе согласен. Только немного поменяем условия. Каждый получит гражданство, только после двух лет службы в казачьих полках Сидора! К Муру я их опасаюсь отправлять, ирландцы хоть и успокоились, но давняя вражда может дать о себе знать. Каждого соискателя гражданства по одному на отделение, не больше! Пусть походят в рейды, в караулах и в дальних фортах лямку потянут, заодно казаки за ними и присмотрят. По итогам службы, и на основании характеристики непосредственного командира решение и будем принимать! Те же кто по состоянию здоровья или возраста служить не может, пусть эти два года отработают на гражданской службе, да вот хотя бы санитарами в госпитале или почтальонами, сам короче разберёшься. Естественно это всё касается только тех, кто тут уже давно и кого проверили наши монахи. Ты прав, рабства у нас нет, а они уже достаточно за свои грехи ответили, пора этот вопрос решать. Большинство простых солдат и матросов не виноваты, что их насильно в армию забрили. Проработайте детально этот вопрос.

— Будет исполнено! — приободрился Дайон, понимая, что часть своих проблем он смог решить, скинув их на ничего не подозревающего Сидора.

— И вообще Дайон — я тоже наконец-то решил открыть перед стариком карты — Перед предстоящим походом, я приму ряд решений, которые будут действовать в моё отсутствие! У нас уже есть множество всяких правил и запретов, которые мы установили за эти годы. Пора их оформить в кодексы. Уголовный, гражданский, земельный, семейный, административный, и так далее. Вопрос гражданства тоже будет там учтён. Кроме того, отдельно будет установлено правило определения моего наследника, и последующего выбора правителя, если что-то со мной случится.

— Это правильно, все под богом ходим — кивнул Дайон, ничуть не удивившись поднятой теме — но с последним и так всё понятно. Ваш старший сын унаследует, а ваш брат будет регентом до его совершеннолетия. Так везде заведено.

— Везде, но не у нас! У нас будет несколько по-другому — усмехнулся я. Понятно ему всё! Даже мне не понятно пока, а он умничает. Старший сын у меня балбес каких поискать, из него хороший офицер штурмовиков или абордажников выйдет, но никак не правитель. Учится не хочет, знания в него приходится вдалбливать чуть ли не силой. Математика для него буквально пытка! А вот про оружие он всё знает, и подгонять не надо. ТТХ любой армейской пушки или ракетной установки ночью расскажет, спросонья! Ему бы все только кулаками махать, да из пистолета стрелять на полигоне у рейнджеров! С горничными уже заигрывать начал, как бы дедом мне в рекордные сроки не стать. Тут ведь из контрацептивов только реакция, точный расчёт и скорость пока есть. Раздолбай! Весь в меня… Если уж кто и достоин занять моё место, случись со мной что, то это средний сын, или вообще дочурка! Хитрые оба, умные, и самое главное не в мать, как младший! Но я это дело на самотёк не пушу, нельзя допустить распрей и гражданских волнений в случае моей смерти — хотя насчёт Григория ты прав, он останется вместо меня на всё время моего отсутствия. Впрочем, не торопи меня, когда всё будет готово, вы всё и узнаете первыми.