Об этом месте мы узнали случайно от проезжающих навстречу паломников. И я уцепился за эту идею, чтобы решить несколько наших насущных задач.

— Добра тебе, человек, — приветствовал я то ли монаха, то ли послушника, отворившего калитку. — С кем я могу поговорить?

— Смотря, что ты хочешь получить от разговора, — ответил он.

Одет человек был в простую длинную плотную рубаху до колен. Никаких опознавательных знаков или атрибутов. Лишь амулет на его шее привлекал к себе внимание — на простой веревке болтались три серебряных пластины разной формы. Но если приглядеться внимательнее, то можно было заметить, что они, словно пазл, подходили друг к другу и были частями одного целого.

— Я не получить хочу, а отдать, — сказал я.

— Интересно… Что ж, поговорить можешь со мной. Я жрец Триединого и настоятель этого храма. Вот только пожертвования мы не принимаем, только службу. Чего же ты хочешь?

— Вы знаете, кто такие обездушенные, настоятель? — вздохнув, я перешел сразу к делу. Надеюсь, не ошибся.

— Да, знаю. А также знаю, как ими становятся. Осторожнее дальше, путник, со своими словами.

— Со мной 7 человек, обездушенных. Тот, кто сделал это — мертв.

Жрец посмотрел мне в глаза, а затем протянул открытую ладонь.

— Дай мне свое запястье.

Я послушно вложил свою руку в его и с интересом смотрел, как на моем запястье постепенно проступает метка. Нет, не та, что я видел у колдуна, а та, которую получил от Кромвеля еще в отряде Вепрей. Так значит, она еще действует?..

— Это метка наемников, — на всякий случай уточнил я.

— Я вижу, — жрец отпустил мою руку.

— Ну так что, возьмете себе этих людей? Работники они хорошие, а что еще делать с ними, я попросту не знаю.

На какое-то время он задумался, но все же утвердительно кивнул.

— Мы позаботимся о них.

— Тогда еще один вопрос. С нами юная девушка, зовут Маля, за последние несколько дней с ней приключилось немало бед. Если она сочтет нужным, то обо всем расскажет сама. Но пока от пережитых несчастий она немного не в себе, молчит, ничего не хочет. Я хотел бы попросить вас присмотреть и за ней. Возможно, лишь на какое-то время, пока ее душа не успокоится.

— Я бы хотел сначала поговорить с ней.

— Я не возражаю.

Еще день спустя, в Причал мы въезжали в составе на 8 человек меньше.

— Сколько за постой и склад? — в очередной раз за этот день спросил Квильком.

— Нет мест, занято всё, — хозяин постоялого двора устало облокотился на столешницу, служившую в трактире барной стойкой. — Да вы дальше можете не ходить и не спрашивать. Нигде мест нет, за любые деньги. Корабли две декады уже не выходят из порта, а люди и грузы все прибывают. За городом уже целый лагерь разбит из таких же купеческих обозов. Не самое безопасное нынче место, но все же лучше, чем, если обособиться и отдельно стоять. Всякого сброда в Причале сейчас хватает, слетелись как стервятники на мертвечину, ищут чем поживиться.

— И долго это еще продлиться?

— Да почем я знаю, то лучше спрашивать у людей высокого владетеля, которые не дают кораблям отшвартоваться.

— И кто у них главный, и где его найти?

— В городской ратуше, где же еще. А как зовут, не знаю, но вроде как один из доверенных людей высокого владетеля лично по его поручению прибыл. А с ним сотня гвардейцев, чтобы народ из-за простоя поменьше роптал.

— И что, не ропщут совсем? Тут одних наемников в охране обозов сотни три наберется.

— Отчего же не ропщут? — ответил трактирщик. — Спорят, конечно, просят, требуют, угрожают. Ну и подарки несут, как без этого. Вот только без толку все это. Обозы особо строптивых купцов, говорят, даже проверили тщательным образом, после чего пару торговцев заковали и на суд в столицу повезли. Смелых и недовольных сразу стало меньше.

— И часто у вас так бывает? — спросил я.

— На моей памяти впервые. А я здесь 8 лет уж как осел.

— Ну а поесть то можем у тебя?

— Можете, стол найду, но ненадолго. Располагайтесь в том углу.

Сидя за столом и ковыряясь в тарелке с похлебкой из овощей и жира, я лениво придавался невеселым мыслям. Силы физические и духовные постепенно покидали отряд. Наше приключение продолжалось строго в соответствии с законом Мерфи. Все что могло пойти не так, шло не так. Вот и сейчас был риск застрять в Причале дольше чем планировалось. Мы же, наоборот, рассчитывали получить здесь несколько дней в относительном комфорте и уюте, пока ждем свой корабль. Вместо этого получили не самую лучшую еду по заоблачным ценам. Хозяин постоялого двора, говоря про всякий сброд, приехавший поживиться в переполненном городе, забыл упомянуть, что сам он и другие владельцы гостиниц, складов и харчевен обдирали сейчас гостей города не хуже воров и матерых аферистов. Из-за сложившегося дефицита цены были заоблачные, а маржа местных барыг и рантье стремилась к показателям колумбийских наркокартелей. Эти временные бенефициары в краткосрочной перспективе не были заинтересованы в решении ситуации в порту. Видимо, к таким же мыслям пришел и наш наниматель.

— Нужно разбить лагерь, встанем рядом с другими караванами и обозами, — сказал купец. — После я наведаюсь в ратушу, хочу все узнать из первых уст.

Я лишь кивнул в ответ. Верное решение.

— Давайте, жуйте быстрее, да за дело, — обратился я к бойцам.

Стихийно созданный лагерь торгашей раскинулся за пределами города неподалеку от ведущего к нему тракта. И хотя по численности копошащихся в нем людей он был сопоставим с привычным мне походным лагерем Вепрей, на этом сходство заканчивалось от слова совсем. Никакой организации, никакого порядка, просто хаотично разбросанные большие и малые повозки, костры, палатки и… отхожие места…

— Ну и срач, — резюмировал Колтун. — Давайте лучше с краю встанем.

— Тогда следующей ночью нас придут грабить первыми, — возразил я.

— Думаешь? Кто посмеет? — спросил рыжий.

— Пришлые бандиты, местное ворье… да хоть наши же коллеги наемники, что стоят в этом же лагере и от безделья ищут чем поживиться. Нет уж, пот е рпите неудобства, ищем место в общей толчее.

— Действуйте, а я пошел в ратушу, — сказал купец.

— Горунар, отправляйся с купцом, — велел я.

Нужное место нашли через пару часов, сполна наслушавшись матов и ругани в свой адрес, пока пытались провести свою повозку, не задев при этом скарб своих потенциальных соседей. Даже странно, что более-менее приличный клочок земли еще не был кем-то занят. В прочем, все быстро встало на свои места. Как только мы начали «обживать» стоянку, к нам подошли бравые ребята с «прекрасным», по их мнению, предложением.

— Слышь, народ, место понравилось, я смотрю? — сказал один из восьми вооруженных детин. — Да только занято оно. Но можем вам уступить.

На грязном лице мужика расползлась улыбка. Разводила в действии. Ну послушаем, может чего оригинального придумает.

— Отлично, — ответил я. — Будем тогда хорошими соседями.

— Не, ну уступить то можем, но не забесплатно же, — начал он гнуть свою линию. — Золотой за три дня, и можете оставаться. А мы проследим, чтобы все спокойно было, без происшествий.

Нет, ничего нового я не услышал, банальный развод. Довольный собой, мужик ждал нашего ответа, а его подельники как бы невзначай осматривали нашу телегу и нас самих. Кстати все были в какой-никакой броне, старые гамбезоны и стеганки, но кольчуг и или чего другого серьезного не наблюдалось. Как и боевого оружия. Только самодельные булавы и переделанные плотницкие топоры, сейчас заткнутые за пояса (они же пока «с предложением» пришли). Но странно, если берут по золотому в день, то даже с пары «разводов» могли бы и приодеться уже…

— Ну так че? — в нетерпении спросил их главный.

Можно, конечно, было развернуть обоз и еще потратить пару часов на поиск другого места. Но почему-то кажется, что все более-менее нормальные места будут крышеваться схожим образом. Да и сил у нас уже не было, а мои нервы, вообще, были как оголенные провода.