— Теперь мы с тобой будем жить, — заявляет Надежда.

— Нет! Нет и нет! Я против!

— Зря ты так с матерью. Но какой у тебя выбор? Квартира на меня записана, — лицо у нее страшное перекошенное, и как Алене показалось, дьявольское.

— А та квартира? — спрашивает осипшим голосом.

— Твой папаша нашел себе другую бабу и заставил все отдать.

— Бред какой-то! Сейчас во всем разберусь… — Алена бормочет себе под нос, достает телефон и набирает отца.

С ним она тоже давно не общалась.

— Привет, дочурка, — на втором гудке Матвей принимает вызов.

— Папа! Что происходит?!

— Мы с твоей мамашей разводимся. У меня новая семья, — говорит гордо, словно совершил подвиг.

— А квартиру ты зачем отобрал?

— Это наши с ней дела, тебя не касаются, — отрезает раздраженно.

— Не касаются?! Она ко мне приехала жить в инвалидной коляске! Что ты с ней сделал?

— Когда уходил, была здорова. А потом общие знакомые судачат, что ее кондрашка хватила. За все ее грешки и поделом ей. А ты бы порадовалась за своего папочку! — он выплескивает на Алену ведро помоев, она физически это ощущает и задыхается.

— Папа! Как ты так можешь! Я беременна, я не могу ухаживать за инвалидкой!

— Найди ей сиделку, — хохочет.

— У меня нет денег! У меня у самой жизнь рушится, а тут ты… вот так… — начинает давиться слезами.

— Так стань прилежной матерью и дочерью. Твой сын у меня. Я конечно, с ним помогу. Димаса, я люблю. Но имею совесть, мне своей женщине надо внимание уделить. Бывай здорова, — отключает вызов.

Алена смотрит, как санитары располагают Надежду на ее постели. Ставят рядом судно.

— Вот это список необходимых лекарств. Давать надо по часам. Еще уколы надо. Для этого могу порекомендовать телефон медсестрички, она берет недорого.

Алена смотрит на него, моргает и не знает что ответить.

— Держитесь, — вздыхает мужик, который очевидно слышал весь разговор.

Они уходят, а Алена остается один на один с матерью.

— Доигралась! — выдает Надежда. — А если бы слушала мать, ничего бы этого не было!

— Ты же и разрушила мою жизнь, — всхлипывает Алена, попутно набирая номер Максима.

— Привет! Макс! У меня тут жесть ситуация, твой ребенок под угрозой, мне нужна помощь! — выпаливает на одном дыхании.

— Помощь?! После того, как из-за тебя я теряю фирму, жену и все… ВСЕ! — в его голосе адская ненависть.

— Макс… все не так…

— У меня ничего не осталось из-за тебя недоумки. Мне не нужен этот ребенок, чей бы он ни был. Если у тебя проблемы, то я рад! Забудь мой номер. Никогда больше не попадайся мне на глаза.

Алена смотрит растерянно на свой телефон и совсем не знает, что ей делать. Безысходность придавливает ее каменной плитой.

Остается еще Рома, но на данный момент она боится ему звонить.

— Что ухажер отказался? Не умеешь мужиков под каблуком держать, — ехидно заявляет Надежда. — А ведь все данные были, все потеряла. Бестолочь. Но я твоя мать, потому и сейчас могу тебе помочь.

— Как? — Алена боится смотреть на нее, испытывает какой-то суеверный ужас.

— Приплод в твоем пузе здоровый же. Если Макс отказался, можно на нем заработать. Как раз деньги на мое лечение найдем. Я сбираюсь встать на ноги и показать Моте, какую ошибку он совершил.

Лера

Есть выражение: «Волосы встают дыбом» — именно это я испытываю, слушая Игоря. У меня буквально волосы шевелятся на макушке, я протираю глаза, даже щипаю себя, и все равно его слова слабо доходят.

— Твой отец был необычайно талантлив. Золотые руки, острый ум, он сумел сделать невозможное, — передо мной сидит совсем сухонький старичок, кажется, его тело уже давно покинула жизнь, она теплится только в удивительно подвижных глазах и голосе, пропитанном страданиями. — Он вытащил меня с того света, и то, что я сейчас перед тобой — его заслуга.

— К сожалению, я почти не помню своего отца, — горло сдавливает спазм, говорить сложно. — Если мой отец спас вашу жизнь, почему вы даже не попытались предотвратить или… хотя бы отомстить. Вы знали, что его убийцы ходят на свободе и… — сжимаю руками одеяло, — Не сделали ничего…

— Валерия, я тогда был ослеплен любовью к Ларисе, я тебе об этом рассказывал. Ничего не видел вокруг, и когда узнал… то твоего отца было не воскресить. Но я пообещал ему еще при жизни, — тут он подбирается, выпячивает подбородок, — Что все свое наследство оставлю тебе.

— И Рома, Лариса, моя мать они знали об этом? — стараюсь дышать ровно, чтобы избежать подкатывающей истерики.

— Да. Романа тебе сосватали…

Дальше я слышу все, как в тумане, отбойные молотки бьют в моем сознании одну истину — вся моя жизнь от начала и до конца срежиссированный спектакль. Не было любви, чувств, были интриги и ложь…

— Но он действительно тебя полюбил, — звучат слова Игоря, как жуткая насмешка, самое жестокое издевательство. — Защищал.

— Я заметила… — закусываю губу. Слез нет, моя душа сейчас напоминает стекло во время ливня, капли стекают по ней… только это не капли воды, это отрава, каждая капля прожигает в моей душе черную дыру и она никогда не затянется.

— Валерия, все не совсем так.

— О чем вы, Игорь Владиславович? — приподнимаюсь на постели. — Вы такой же лжец. Вы знали все, но предпочитали смотреть со стороны. Вы лелеяли свою больную любовь. Но вы могли все прекратить в любой момент. Остановить всех. Но кто я для вас? Никто. Просто обещание, которое вы хотели выполнить. А сейчас помогая мне… Нет, вы мне не помогаете, вы мстите своей жене за предательство, за боль. Вы снова используете меня в своих целях, но карты легли так, что мы оказались на одной стороне. А если бы по разные… вы бы не задумываясь растоптали и меня.

Его глаза потухают. Губы дергаются, но Игорь не произносит ни слова.

Понимаю, что я жестока, что он болен, и я должна была быть мягче… Только я всю жизнь была мягкой, понимающей, любящей. Итог? У меня черные дыры вместо сердца.

— Ответьте мне на один вопрос, Игорь Владиславович.

— Да? — из его голоса пропали стальные нотки.

— Вы с рождения были обеспечены всем, далее имели огромное состояние, власть, практически неограниченные возможности это принесло вам счастье?

— Нет.

Он отвечает, ни секунды не задумываясь. В глазах что-то блестит, руки судорожно сжимают подлокотники кресла.

— Тогда с чего вы решили, что ваши деньги осчастливят меня?

— Они тебе откроют все дороги в жизни, — он теперь смотрит на меня иначе, с интересом, разглядывает как диковинный экспонат.

— Они никогда не откроют главной дороги, к любви, верности, честности, взаимоуважению и искренности.

— Ты права, — отвечает обреченным голосом. — Я так долго пытался купить любовь…

— Лучше осознать правду поздно, чем никогда. В любом случае, я вам благодарна за запоздалую помощь. Какими бы ни были ваши мотивы, — сажусь ровно на постели, откуда-то появляются силы. — А от наследства я не откажусь.

— Как? Да? — он аж дергается в кресле.

— Не хочу, чтобы оно стало очередным раздором. Я вам напишу список фондов, людей, организаций, начинайте перечислять средства. Есть люди, жизни которых вы действительно можете спасти, как когда-то мой отец спас вас.

Из-за этого разговора пришлось еще задержаться в больнице. Ужасно хотелось к дочери, вырваться из этих стен, которые уже начинали давить, но я понимала, что дочери я нужна здоровая. Спасибо огромное Светлане, Павлу, Артему и Николаю, благодаря их поддержке я знала, что с моей дочуркой все хорошо. Эти люди дают веру, что не все в этом мире обман. Хоть мир мой рухнул, дни и ночи в больнице у меня были на осознание и принятие действительности.

Ко мне постоянно приходили Николай и Артем, но мы не обговаривали случившееся. Только общие фразы, новости и фото Аришки. Я была не готова произносить эти ужасы вслух, они еще не осели у меня в голове. Мне нужно было время побыть наедине с собой и я его получила.