— Тц. — Сяо Тай приподнимается и садится, поджав ноги под себя. Одеяло сползает с нее и она качает головой: — насколько все было бы проще, если бы нужно было сражаться. Или если бы ты на самом деле была страшная карга, желающая высосать всю мою Ци. Или если бы ты врала мне. Испытания Главы Шао на самом деле тяжелые.

— Таков обычай. Я больше не буду просить тебя остаться, Маленькая Росинка, у нас не так много времени, гости могут пробыть в деревне не больше суток, прежде чем перестанут быть гостями. И я не могу себе позволить потерять еще больше времени с тобой. Иди сюда, Маленькая Росинка… если ты все-таки решишь уйти, то я собираюсь оставить тебе лучшие воспоминания о нашей деревне. И обо мне. — Ли Цзян садится рядом и откидывает одеяло в сторону: — потому что у тебя в жизни будет еще много встреч, но я собираюсь сделать так, чтобы эта — запомнилась навсегда.

— Это… звучит как угроза. — говорит Сяо Тай, чувствуя, как у нее пересыхает в глотке. Она смотрит на ослепительное тело Ли Цзян, бесстыдно выставленное на обозрение, изучает каждый ее изгиб, впитывая зрелище глазами словно потрескавшаяся после засухи земля впитывает весенний дождь, каждую капельку…

Какое ужасное испытание, думает она, какие страшные способности у обитателей Деревни Праздников. Я — взрослая, прожила две жизни, я не могла вот так влюбится в первого попавшегося человека, но сейчас чувствую себя так, словно знала эту Ли Цзян целую вечность и влюблена в нее по уши. Сердце разрывается в груди при одной мысли что придется встать с этой постели и выйти во двор, не говоря уже о том, чтобы покинуть ее. А каково сейчас Юиньтао и Джи Джи? Деревня оборотней… умеющих влюблять в себя. Суккубы? Интересно, как справится с этим мечник Ри Номозоки? Ему будет тяжелей всего, он паладин, такие как он отрицают свои чувства, а потом чувства наваливаются и разрывают личность на куски.

В то же самое время как я… я проходила этот путь не раз. И я не сопротивляюсь этому чувству. Я знаю, что легче прожить его. Прочувствовать. Разрешить себе любить, отдаться этому чувству и разрешить ему овладеть тобой. Потому что любая любовь заканчивается разлукой. Пусть даже этой разлукой может стать только смерть — неважно. Любая любовь умирает. Потому она может признаться себе самой что любит эту Ли Цзян и при мысли что это их последняя встреча — ее сердце разрывается на части, грудь словно сжимают тисками, не вздохнуть, а в глазах вскипают слезы. Никогда. Слишком большой срок. Может и правда — остаться? Что мне этот мир, думает Сяо Тай, она ему ничего не должна.

— Я больше не буду тебя просить, Маленькая Росинка, — шепчут полноватые алые губы, припухшие от поцелуев и укусов: — по крайней мере — вслух. Я буду умолять тебя по-другому. — и губы Ли Цзян смолкают, потому что находят себе иное занятие.

Какое ужасное испытание, думает Сяо Тай, чертов глава Клана Фениксов, старый Шао, я убью его при встрече, клянусь…

Глава 30

Сяо Тай критически осмотрела своих подопечных. Юиньтао, она же Сакура — подавленно молчала, скрестив руки на груди и стараясь не встречаться ни с кем взглядом. Джиао, как всегда, улыбалась своей отстраненной улыбкой, глядя прямо перед собой.

Она еще раз оглянулась назад, туда, где совсем недавно горели праздничные огни, слышался заливистый смех, звучала музыка и жарилось мясо над открытым огнем. Ничего этого уже не было, вечерние сумерки сгущались над ними, лишь где-то в лесу жалобно кричала какая-то птица.

— Что же… — вздохнула она и отряхнула невидимые соринки с колен, вставая: — ночь на дворе, но, наверное, лучше мы двинемся….

— Д-да. — тут же соглашается с ней Юиньтао и начинает поспешно скатывать в валики одеяла и собирать посуду. Вечером лучше никуда не ехать, вечером лучше лечь спать прямо вот тут, ночью путешествовать — все равно что хромать по дороге, лошади далеко не видят, фонари толком дорогу не освещают, скорость падает вдвое, а то и втрое, но все равно — лучше куда-то ехать, чем остаться вот тут. Уж больно темный лес вокруг напоминает о том, что только что произошло. И лечь сейчас спать, что толку? Ворочаться всю ночь, вспоминая, как было хорошо там, в Деревне Вечного Праздника. Вспоминая теплую и гладкую поверхность бедер сестрички Ли Цзян, сладкий цветочный аромат, переплетение ног и тянущую тоску по ее тихому, низкому голосу, по ее дыханию в темноте…

Сяо Тай вздыхает. Нельзя отрицать действенность техники Клана по отсеиванию кандидатов, традиция действует, действительно, в Деревню Вечного Праздника вошли трое кандидатов на наследие, а вышли — только трое.

— Удивительно, — говорит она вслух: — осталась эта девушка Аалайя. Я-то ставила на мечника, уж больно он зашоренный, да еще и даос. Монах же? Такие как правило срываются. А ты что не осталась? — поворачивается она к Сакуре, окончательно решив называть ее местным именем — Юинтао: — что решила продолжить свой путь? Я видела, что тебе там один из местных понравился. Как там его? Юи?

— Юи-сан прекрасный человек и замечательный рассказчик. — печально говорит та, заталкивая вещи в экипаж: — но у меня есть долг жизни. И я не принадлежу себе до тех пор, пока не выплачу его сполна.

— Вот как. А ты, Джи Джи? Вот эта деревня так деревня, как раз для такой как ты. Все будут тебя любить, как в прямом, так и в переносном смысле. И без дурных и задних мыслей, действительно любить. По-моему, тебе там самое место, нет?

— Они хорошие. И я их всех люблю. — спокойно отвечает Джиао: — но Старшую Седьмую я люблю больше. Куда идет Седьмая — туда и я.

— Хм. — отвечает на это Сяо Тай. Эта Джиао попросту не понимает, как сложно найти в своей жизни такое… у некоторых не получается за всю жизнь — думает она. Уверена ли она, что поступила правильно? Вовсе нет. Желает ли она — стать наследницей Клана Феникса, учитывая все, что тут происходит? Наследницей — нет. Видела она как тут с наследниками обходятся. Вот Главой сразу, минуя промежуточные стадии — было бы полезно. Ресурсы, власть, возможность помочь людям и опять-таки комфортную жизнь для этой Сяо Тай обеспечить… хотя, если бы она желала комфорта, любви и спокойствия, можно было просто остаться в Деревне Вечного Праздника. Она вздыхает.

— Все готово, можно ехать, — говорит Юиньтао, затягивая подпругу на лошади: — а вы с Джи оказывается наследники Клана? С ума сойти, это ж один из Великих Кланов. И… это вот зачем вы ее с собой таскаете? Чтобы она с вами не конкурировала за место наследницы?

— Вообще-то это ж замечательная идея. — Сяо Тай подбирает свою дорожную сумку и выпрямляется: — из Джи Джи прекрасная Глава этого клана вышла бы. Новая кровь и свежий, незамутненный взгляд на мир. Представляю как там старейшины на дыбы встанут. Всего-то дел, убрать с дороги этого Ри Номозоки и все. Остаемся мы двое, я делаю шаг в сторону и вуаля — Джи Джи в президенты!

— Куда?

— Неважно. Поехали. Джи Джи, ты хочешь быть богатой? Хочешь быть счастливой?

— Спасибо Седьмой Сестре, я уже счастлива. — просыпается от своего вечного полудремотного состояния Джиао: — у меня все есть.

— Эх. Отсутствие амбиций тебя погубит. Но ничего держись меня, и я тебя научу дурному. Хотя нет, надо было тебя с Лилин оставить, она бы точно тебя научила. Ничто не истинно и все такое. Моя сестра — анархистка в душе, вот что я скажу. Ну… поехали…

Она запрыгнула в экипаж и подала руку Джиао. Юиньтао взмахнула вожжами, пуская волну, звонко цокнула языком и лошади тронулись с места.

— У нас на Островах есть легенды про такие места. — говорит она, оборачиваясь назад: — говорят, что один самурай заблудился в лесу и вышел в место, где все пели и плясали, где наливали вино и предлагали разделить ложе. Но только на одну ночь. Самурай забылся и провел в этом месте две ночи… а когда он вышел из леса и вернулся домой, то не застал своего дома. На этом месте был построен другой дом. Когда он стал выяснять, то понял, что хозяин нового дома — его внук. Его жена и его дети давно уже умерли, ведь прошло почти сто лет.