— Вот сейчас я точно лезвия Ци отключать не буду, — бормочет себе под нос Сяо Тай: — не хватало еще босыми ногами по… этому ходить. Чтобы это ни было. Даже… — она снимает висящих на шее четок одну коралловую бусинку и подкидывает ее в воздух. Бусинка повисает в воздухе перед ней и начинает медленно описывать круг вокруг. Быстрее, быстрее и наконец — сливается в один тускло светящийся круг вокруг Сяо Тай. Она делает жест рукой и этот светящийся обруч начинает вращаться вокруг нее — снизу вверх спереди и сверху вниз сзади, все быстрей и быстрей, пока наконец она не оказывается в подобии слегка светящегося шара. Сияние гаснет и Гвасон выдыхает, с уважением поглядывая на нее.

— Щит из чистой Ци? Ваша сила невероятна, Госпожа Хушень. — говорит он: — ну, теперь и не так страшно. Это всего лишь мертвая деревня. И здесь… всего около двух сотен мертвецов. Если судить по количеству домов. И один-единственный целый дом с горящим фонарем. И слухи про Демонического Зверя. Вообще говорят на этой дороге частенько люди пропадать стали. Ну… никто сильно значения не придавал, все на разбойников думали, а тут такое. Тут надо Таоиста вызывать, заклинателя духов. Или какого-нибудь магистра темных искусств. Говорят, они в упокоении сильны.

— Гвансон, — обращается к нему Сяо Тай: — держись сзади, постарайся не провоцировать ее. И если что-то пойдет не так — убегай в сторону лагеря. Я потом тебя догоню.

— Госпоже не нужен умелый мечник? Я не силен в экзорцизме, нам бы заклинателя Таоиста сюда… но мой меч может быть напитан моей Ци, а значит может сразить и духа. Да и не уверен я что смогу убежать при моих то ранениях. Похромать — это да.

— Госпоже не нужен умелый мертвый мечник. Госпоже нужен живой мечник, который, между прочим, одни красные башмачки Госпоже должен. Лучше бы делу научился, скорняжному, например, обувь бы умел шить, а уж вещи ломать каждый умеет. — рассеяно говорит Сяо Тай и направляется к дому с красным бумажным фонарем на двери.

— Хорошо. — кивает Гвансон и пристраивается сзади, положив руку на рукоять меча.

— Добро пожаловать! — дверь открывается и на пороге вырастает девица Джиао, на этот раз без краски на лице и в шелковом платье. В неверном свете фонаря и луны она выглядит словно статуэтка из слоновой кости — белая кожа, безупречная прическа, нефритовые серьги, подведенные глаза.

— Мои новые друзья! Я так благодарна вам за спасение! — кланяется она и тут же отступает в сторону, делая жест рукой: — проходите в мое скромное жилище. К сожалению, сейчас ночь и все деревенские спят, но с утра они будут очень рады вашему визиту. Проходите.

Сяо Тай делает шаг внутрь. Внутри домика темно и неуютно, но Сфера Ци дает представление о том, что окружает ее. Она поднимает руку и на указательном пальце вспыхивает огонек Золотистой Ци, освещая все вокруг, потому что она хочет удостоверится своими глазами…

Внутри единственного домика в деревне — грязно и не прибрано. Толстый слой пыли на вещах, выбитые окна, паутина в углах, посредине за уцелевшим столиком над доской склонились два скелета, один побольше и другой поменьше.

— Где же мои манеры… — склоняется в поклоне девица Джиао: — это мои друзья и члены семьи. Кузнец Ван и младшая сестренка Чун. Раньше они бывали жестокими ко мне, но это только до поры. Сейчас мы все одна большая и любящая семья…

Глава 7

— Вот гости дорогие, лучший чай в округе. Настоящий жасминовый лист, собранный своими руками. — улыбается девица Джиао и наклоняет старый, треснувший фарфоровый чайник. Под грязными разводами едва виден рисунок — летящие журавли и желто-красные листья. Чайник пустой и в нем с отчетливо слышимым звуком перекатывается внутри засохший шарик заварки.

Сяо Тай наклоняет голову, разглядывая такую же, грязно-белую фарфоровую чашку из комплекта с журавлями и листьями. Мурашки пробегают у нее по спине, когда из чашки неторопливо выбирается крупный паук, перебирая длинными лапками и остановившись на секунду, перед тем как окончательно перебраться с чашки на столик, — словно бы смотрит ей прямо в глаза. В чашке — горстка серого праха, не то пыль, не то пепел. Сияющая под потолком точка Золотистого Ци придет всему окружающему совершенно сюрреалистический вид. Точно иллюстрация из книжки народных сказок-страшилок. За столом четверо — два скелета и Гвансон с Сяо Тай. Рядом со столом стоит девица Джиао и наклоняет грязный и потрескавшийся фарфоровый чайник, «наливая» чашку чаю и бледному мечнику.

— Как… гостеприимно… — бурчит она себе под нос, отодвигая от себя чашку, в которой паук свил себе гнездо или дом, что там у пауков: — не стоит беспокойства, дорогая Джиао. Чай и в самом деле прекрасен.

— Как не стоит! Госпожа Хушень! — всплескивает руками девица: — вы же меня спасли! От продажи! Снова! Наша с вами встреча была послана самой судьбой!

— Снова? — наклоняет голову Сяо Тай: — как это — снова?

— Ну так меня уже продавали! — тут же объясняет девица Джиао: — чтобы деревне помочь налоги уплатить. С тех пор все меня здесь любят! Даже кузнец Ван. Раньше он меня обижал, но теперь — любит. И младшая Чун меня тоже любит и ее отец, хромой Лун и староста, и жена старосты, все-все! У нас самая большая и любящая семья. Оставайтесь с нами, госпожа Хушень, господин Гвансон. Здесь у нас никто вас не тронет, не обидит. Все будут вас любить и обожать. Госпожа Хушень умная, будете в сянци и го с дядюшкой Ваном и младшей Чун играть, они это любят. Господин Гвансон мечник, сможете нашу молодежь научить, младшие Шити и Сырен давно хотели научиться мечом владеть, да где у нас в глубинке мастера найдешь. А к весне и свадьбу справим… вам господин Гвансон очень понравится старшая дочь дядюшки Вана, а если госпожа Хушень кого присмотрит — то и ей тоже сыграем! Ну, а если никого не найдете, то я за зиму еще людей приведу. Хотите — красавчика подберу? Только Демонического Зверя победите, пожалуйста.

— Извините, вынужден отказаться, — упрямо наклоняет голову Гвансон: — что бы я да на… — он осекся, подавившись словами, осекся, взглянув в лицо Джиао, ее глаза полыхали красным цветом, а из уголка рта, из прикушенной губы потекла кровь.

— Господин Гвансон хотел сказать, что он отказывается навязываться юной красавице, старшей дочери уважаемого Вана. — тут же встревает Сяо Тай и посылает Гвансону убийственный взгляд: — а вообще он со словами не очень дружит. Ему бы лучше помолчать… как я ему и говорила.

— Правда? — глаза Джиао приобретают нормальный цвет, и она улыбается, наклонив голову набок и словно не чувствуя струйки крови, которая стекала по подбородку: — а я такая глупенькая! Думала, что господин мечник хотел нашу семью бросить… совсем как мой папа. Или нет?

— Нет, нет, что ты. Гвансон просто в восторге. Я в восторге, королева в восхищении. Скажи мне, Джиао, а кто был твой отец и как ты оказалась среди такой… большой и любящей семьи?

— Мой папа был очень уважаемый человек! И он… — девица Джиао начинает рассказывать о своем отце, о том, какой он был замечательный и как ее любил, а взгляд Сяо Тай тем временем скользит по сторонам. Явной опасности она не чувствует, но все равно ей не по себе. Мрачный домик посреди разрушенной деревни, человеческие останки под ногами, паутина и заброшенность, два скелета над столиком, словно бы сидящие друг напротив друга… все это навевало какую-то могильную жуть. Сяо Тай чувствовала себя современным человеком и не верила в ходячих мертвецов, в зомби и черную магию, но это в ее прошлом мире. В прошлом мире не было Золотистой Ци и заклинателей, не было людей, способных забить человека в землю, и неважно, ногами вперед или головой, не было летающих мечей и прочих невероятных вещей. А раз так… то может быть здесь были не только Золотистая Ци и летающие мечи, но и черная магия, Некрономикон, легионы ходячих мертвецов, мстительные духи и проклятья скверны.

Хорошо, что она поставила прочный щит и дополнительно укрепила кожу, но все равно ей не по себе. Древние суеверия жили глубоко в подсознании и то, что при свете дня казалось чем-то смешным и глупым, ночью — казалось дышит прямо в затылок. Мурашки пробежали по ее спине, когда она вдруг почувствовала, что в ее Сферу Ци — кто-то вошел. И она не могла определить — кто. Или — что. Потому что это был не человек, оно шло на четырех ногах и имело огромную, массивную голову, которая, казалось, клонила ее к земле, была слишком тяжела для тела. Кабан? Собака? Волк? Нет, не похоже, но что же…