— Боюсь, что этого будет маловато. — сцепил пальцы рук Гуань Се, критическим взглядом окидывая переодетую Сакуру: — ее надо будет научить манерам и…

— Каким еще в жопу манерам? Идите в пень со своими манерами! — отзывается Сакура, садясь на подушку, нет, на садясь, а рухнув и тут же сложив руки на груди в знак протеста и даже чуть отвернувшись в сторону: — я мечник! Мечница! Один старый пень уже достал меня своими уроками. Я с вами только потому, что старикан приказал. Не собираюсь я у вас на поводке плясать! — она решительно наливает себе вина в чашу и тут же — опрокидывает ее, утирается рукавом и наливает себе еще.

— Вот про это я и говорил. — качает головой Гуань Се: — манеры…

— И я говорила про это же. — улыбается Сяо Тай: — ее и учить ничему не нужно. Вылитый Гвансон. Только он еще и бабник был жуткий. Эй, Сакура, а тебе Вэйлин нравится?

— Отвалите. — огрызнулась та, приканчивая вторую чашу вина: — никто мне не нравится.

— Побочный эффект Персика Бессмертия, — вздыхает Сяо Тай: — полное угнетение либидо. Не думаю, что такой товар будет пользоваться популярностью на рынке. Впрочем, если где достанем ящик-другой, тут главное про побочные эффекты очень мелким шрифтом на упаковке писать. Никто все равно не читает что написано.

— Думаю, что я могу над этим… поработать. — улыбнулась Вэйлин и уселась рядом с Сакурой, аккуратным движением, убрав подол платья и подоткнув его под колени. Интересно, подумала Сяо Тай, вроде мелочь, но нет мелочей на свете — эта мятежная Сакура, типичный подросток, трудный возраст но старается вести себя как будто все уже повидала и словно давно уже взрослая. Так вот, она — словно бы упала на подушки, просто уселась с размаху, раз и сидит, сложив ноги по-турецки и вина себе наливает. А госпожа Вэйлин — опустилась вниз так, словно водопад волос с обнаженного девичьего плеча — мягко, одним движением, но не торопясь.

Она тут же подняла кувшин с вином и наполнила еще одну чашу. Сакура взглянула на нее подозрительно.

— Это вино из Южных провинций, где ягоды зреют под жарким солнцем, а два предыдущих года были на редкость урожайны. — говорит Вэйлин и ее голос струится словно ручей с холодной водой в жаркий полдень: — оно имеет особый вкус. А послевкусие, которое оно оставляет на языке и в гортани… чувствуете, юный Гвансон? Это аромат цветочного луга, легкое сожаление о неизбежности прихода осени и славная смерть на поле битвы. Такому как вы, настоящему воину должен быть близок этот вкус…

— Что? Ну… — Сакура отпивает вина из своей чаши, но на этот раз не проглатывает его одним разом, опивает немного, пытается распробовать вкус, катая его по языку и закрыв глаза. Глядя на нее Сяо Тай только головой, качает. Нельзя недооценивать женщин, думает она, вот если бы Вэйлин просто сказала бы ей что это вино кучу денег стоит, а она просто хлещет его чашами и этой Сакуре вообще без разницы что дешевой пойло, что дороге вино — так Сакура взбунтовалась бы. Назло Вэйлин напилась бы в зюзю, да еще и подралась с кем-нибудь. У нее сегодня стресс, она со своим любимым сенсеем рассталась, пусть и на время, но все же. Отшельник Шибуки ее в узде держал, а тут вино… много вина. Ну и расстроенные чувства.

Однако Вэйлин всего несколькими словами указала Сакуре на то, что она теперь — Гвансон Пак, мечник-наемник, что вино это очень дорогое и изысканное и что нужно распробовать его, насладится вкусом, а еще вести себя прилично. И это все словами, как будто не относящимися к текущей ситуации! Но самое удивительное — Сакура ее послушалась!

— Поистине, правы те, кто говорит, что таланты Трех Богинь «Персикового Сада» выше неба и шире моря… — бормочет Сяо Тай себе под нос, глядя как Сакура-Гвансон пытается распознать оттенки вкуса в «Южном Терпком».

— Госпожа Вэйлин страшная. — кивает Гуань Се, который успевает подмечать скрытые течения в общем разговоре: — но лично я больше боюсь Госпожи Бэйхуа. Боюсь и в то же время влюблен в нее. Как же… а, вот! На пламя свечи летит мотылек, но этот полет, увы недалек. Сладка и мучительна смерть от любви, но этот огонь в своем сердце храни.

— Я передам Госпоже Бйэхуа, что Второй Брат начал сочинять стихи в ее честь. — выпрямляется Вэйлин: — хотя меня гложет зависть. Второму Брату нравится только Госпожа Бэйхуа? Ну да, она же у нас умница. А я не такая… увы мне.

— Дался тебе этот старый пень. — похлопывает ее по плечу Сакура: — зато ты мне нравишься. Сейчас с Седьмой… ик! С Седьмой Сестрой сходим до Ланьина, я тебе оттуда ожерелье принесу. Коралловое.

— Боже мой. — всплескивает руками госпожа Вэйлин: — эта недостойная может привлечь внимание такого благородного господина? Вам понравилось вино? У нас есть сладости, вот. И да, вкус этого вина полностью раскрывается, если его нагреть. Позвольте мне… — ее ловкие руки засновали над столиком, разводя огонь в легкой переносной жаровне с металлическими драконами на боку.

— Интересная у тебя будет попутчица, Седьмая. — говорит Гуань Се: — уверена?

— Уверена. Лилин пусть с тобой идет, ей еще трактир строить и пристань на реке, так сказать торговый аванпост основать. А эти двое со мной пока. За Джиао глаз да глаз нужен, да и Сакура тоже… не самая управляемая. Если бы не… — она вздыхает. Отшельник все же решился. Но попросил на время приютить Сакуру — от греха подальше. Сакуре же сказал, что наследница Фениксов, сестрица Джиао — нуждается в защите. Так что теперь, когда Второй Брат и Лиллин отбудут на Гору, их компания будет выглядеть как две девицы под защитой телохранителя. Что, намного более правдоподобно, чем три девицы, путешествующие вместе. И вопросов меньше вызовет.

— Понимаю. — говорит Гуань Се: — ну что, заканчиваем игру?

— Погоди. Так, где ты тут меня выиграл, покажи мне, как это у тебя получилось? — склоняется над доской Сяо Тай.

— А я и не выиграл. — признается Гуань Се: — играть надоело. У тебя ум быстрый и последовательный, но просчитать вперед на тридцать ходов никто не может. Я… предположил. Го это тебе не шахматы, тут мат в два хода не поставишь.

—?!. Второй Брат, ты обманщик!

Глава 23

Интерлюдия Клан Феникса

Тело лежало на полу, белая кожа была покрыта черной сеточкой вен. Раскинутые в стороны руки, широко раскрытые, словно в недоумении, глаза, уже подернутые посмертной дымкой.

— Обнаружили только утром. — говорит Старейшина Боджин и складывает руки, пряча ладони в рукавах: — молодая жена одного из Южной Стражи, Мо Гуаня. Этот Сянь Фэнхуан начинает обходится нам все дороже.

— Жена стражника? — Глава Шао опустил взгляд, изучая тело женщины, которая лежала на мраморном полу: — как это вышло?

— Как вышло? Будто ты не знаешь, младший Шао. Никто не сказал этому стражнику что тащить свою молодую и красивую жену в Твердыню Фениксов — опасно. А ты своим личным распоряжением запретил Сяню заводить новых наложниц. Запретил приближаться к кухонной или дворовой прислуге. Но тигр не может изменить своих полос, раз попробовав человечины он обязательно выйдет на тропу снова… — Старейшина Боджин вздыхает: — кому-то придется объяснить стражнику Мо Гуаню что произошло с его женой. Неприятная обязанность.

— Меня не волнует стражник… — начинает было Шао, но Старейшина поднимает руку.

— Капитан стражи, — поправляет его Боджин: — тебя не волнует капитан нашей Южной Стражи. Наверняка тебя не волнует и мое мнение по этому вопросу, а, младший? Тогда скажи, мне зачем мы с самого раннего утра строим над телом этой молодой девушки? Уж я найду себе зрелище получше, чтобы не сбивать аппетит перед завтраком. Если все так просто, то прикажи и выкинем ее тело в мусор, а ее мужу снесем голову за измену, или на что там в последнее время так любит ссылаться этот сосунок Сянь? Это же ты его научил?

— Старейшина Боджин… старина Бо. Послушай… — морщится Шао, словно от зубной боли: — ты же помнишь для чего все это нам. Мне и самому не по нраву закидоны юного наследника Сяня, но все идет так как идет. Как и должно было идти, согласно традициям и обычаям, завещанным нам предками.