Это и решило дело.
Жестами, матом и мычанием Серый объяснил, что как раз-таки прокурор ему и нужен, к нему он, собственно, и шёл, да только случайно забыл номер квартиры. Гардемарин тут же подобрел и отправил Сергея на двенадцатый этаж в квартиру девяносто два.
Дверь открыла Лиза.
Открыла, вздрогнула и замерла.
— Серёжа… — прошептала она и накрыла ладошкой круглый живот, словно хотела уберечь обитателей чрева от неприглядного зрелища. — Ты что, пьяный?
— Не-е, — мотнул головой Серёга, привалившись к косяку. — П-просто у-усталый. Алик где?
— Здесь. — Алик возник из ванны и встал за спиной жены. Хлопья пены для бритья на подбородке делали его похожим на брутального Деда Мороза. — Серый… ты… чего?
— Лиза, — прохрипел Серёга, облизнув пересохшие губы. — Сделай мне чайку покрепче, а? Пожалуйста.
Лиза бросила на мужа рыжий взгляд, и Алик коротко кивнул. Как только за ней закрылась дверь кухни, Сергей двинулся на друга танком.
— Адрес! — прорычал он глухо.
— Серёга! — Алик попятился, выставив вперёд руки. — Ты не в себе!
— Адрес!
— Она просила ничего тебе не говори… чёрт! Спятил совсем?
Серый ухватил его за грудки, впечатал в стену и склонился к носу.
— Адрес, сука!
— Деревня Новый Яр, Заречный тупик одиннадцать. — Ровный голос Лизы мгновенно остудил, и Серый разжал пальцы, выпуская Алика.
— На вот, выпей. — она протянула стакан с какой-то шипучей дрянью. — Авось протрезвеешь.
Сергей не стал пренебрегать советом. Залпом проглотил шипучку и утёрся рукавом.
— Спасибо, Лиза.
— Не за что. — она гневно глянула на мужа. — Ты почему сразу ему не сказал? Ты же видишь, в каком он состоянии и понимаешь, из-за чего примчался. Как вообще этого зверя могли отпустить? Зачем?
— У Горских связи и деньги, — вздохнул Алик с виноватой миной, и Серёга понял, что спорить с беременной супругой друг не рискнёт никогда. — Нехилые связи и огромные деньги.
— А как же правосудие? — Лиза нахмурила рыжие брови.
— У него тоже есть своя цена…
Серый поймал взгляд бывшей возлюбленной.
— Спасибо.
— Будь осторожен, — кивнула Лиза, приблизилась и чмокнула его в щёку. Алик стал тёмным, как ноябрьская туча. — Береги себя.
Серёга кивнул и шагнул к выходу, но у самой двери обернулся.
— Ключи.
— Что, «ключи»? — голос друга едва заметно дрогнул.
— Ключи от машины давай.
— Нет! — Алик набычился. — Ты же в стельку пьяный! Совсем сбрендил?
Он покрутил пальцем у виска и сдёрнул с крючка ветровку.
— Вместе поедем. — Сунул руку в рукав. — Я поведу.
Это было бы кстати. Весьма кстати. Но…
Сергей скользнул взглядом по округлившейся Лизиной фигуре. они ждут двойню, вспомнил он. Мальчика и девочку…
— Ты останешься здесь, — сухо отрезал Серый. — Это приказ.
— Тут не Чечня, чтоб я твоим приказам подчинялся! — выпалил Алик, но на его плечо легла узкая ладошка.
Ладошка, которая решала всё.
— Отдай ему ключи, милый, — ласково промолвила Лиза и, кивнув, повторила: — отдай.
— Но… — Алик выглядел растерянным.
— Не разобью я твою Хонду, — сказал Серёга и выдавил неловкую улыбку. — Слово пацана.
Спустя секунду ключ от красавицы хонды лёг в его лапищу, и Сергей рванул к лифту.
Когда железные двери разъехались, краем уха он расслышал голос Алика. Только вот… друг обращался вовсе не к нему…
— Алло! — крикнул он, очевидно, в трубку мобильника. — Пётр Петрович?
***
Она
Кристина без труда нашла работу и успешно проработала на ней пару недель. По иронии судьбы, её взяли библиотекарем в сельскую школу. Поначалу Крис всерьёз опасалась, что её заставят ходить в униформе — растянутом свитере цвета плесени, бесформенной клетчатой юбке и гигантских очках, но к счастью, оказалось, что блузка, джинсы и туфли-лодочки — вполне себе подходящая одежда для школьной библиотекарши.
Крис работа нравилась. Детки улыбались ей, говорили «большое спасибо» и называли по имени-отчеству. И совершенно не требовалось никого убивать.
Сегодня она получила первый за долгое время честный трудовой аванс и решила отметить это знаменательное событие с помпой. Взяла в библиотеке «Поющих в терновнике» и прикупила у местных умельцев полтора литра домашнего винца. А что? Страдания Мэгги Клири по недосягаемому красавцу Ральфу де Брикассару[24]отлично зайдут под красное сухое и… хотя бы ненадолго выбьют Серёгу из мыслей…
День выдался сухой и тёплый, и Крис по пути домой любовалась жёлтыми кронами и резными листьями багровеющих клёнов. В прозрачном воздухе летали паутинки, а сентябрь заполнял душу удивительным покоем. Сладким, как патока и мягким, точно перина.
Её крошечный домик стоял далеко на отшибе, в самом конце улицы, которую все именовали тупиком. Хотя… Это и был тупик. Самый, что ни на есть, настоящий.
Прямо за владениями двоюродной Аликовой бабки, раскинулись заброшенные колхозные поля, заросшие сорняками, к западу от домишки неспешно текла безымянная речка, по крутым берегам которой гордо дефилировали гуси, с юга к дому подползал лес. Не слишком густой и не очень тёмный, но всё-таки — лес.
Крис эта глушь сразу пришлась по сердцу. она любила сидеть на крыльце по вечерам и слушать, как ухает в чащобе филин, любила душевный мат рыбаков, спешащих на утреннюю зорьку, любила громкое гоготание пернатых хозяев реки и ненавязчивую заботу соседки Шуры.
Кристина всерьёз подозревала, что добродушная соседка знает больше, чем говорит, но… никогда не решилась бы озвучить эту крамольную мысль вслух.
Пусть всё останется так, как есть…
— Привет, Наташа! — крикнула Шура издали, по обыкновению взмахнув рукой. — А погода-то портится. Того и гляди вольёт!
Крис вознамерилась ответить что-нибудь столь же банальное и осеклась. Похолодела. Дежурная улыбка застыла на губах…
Погода портится…Того и гляди вольёт…
Она машинально глянула на безоблачное небо. Синее-синее, как Серёжины глаза…
Чёрт!
Внутри всё покрылось коркой ледяного страха.
Ч-чёрт! Чёрт! Чёрт!!!
Проклятье!
В доме кто-то есть.
Кто-то чужой. Кто-то опасный. Кто-то…
Шура выразительно загнула большой и мизинец, демонстрируя указательный, средний и безымянный.
Втроём?
Твою же мать!
Кристина закусила губу.
«Он нашёл меня», — поняла она. — «Макс отыскал меня. он здесь. В доме».
И он не один…
Крис никогда не считала себя параноиком, но долгое и близкое знакомство с Горских сделало своё дело. Один пистолет хранился в тайнике под крыльцом, второй — вместе с документами, тревожными деньгами и запасным мобильником — на дне забытого всеми колодца близ заброшенных колхозных полей.
Паниковать нет смысла. Это не поможет. Никак.
Так что…
Надо сваливать!
— Пойду чайничек поставлю! — крикнула Кристина в ответ и прижала к губам указательный палец. — Приходите чаёк пить!
На последних словах она резанула по горлу ребром ладони. Тётя Шура кивнула и скрылась в доме. Крис слышала, как щёлкнул затвор.
Томик «Поющих в терновнике» беззвучно лёг в траву. Рядом устроилась полторашка вина.
Тихой быстрой тенью Крис скользнула вдоль дома и двинулась к полям. Солнце уже коснулось горизонта раскалённым боком, и небо окрасилось красным, жёлтым и лиловым.
В туфли набивались комья сухой, некогда плодородной земли, в зарослях полыни шуршали мыши, ковыль клонился от лёгкого ветра. День стремительно догорал. Пахло дымом и навозом.
Когда Кристина добралась наконец до колодца, полускрытого иссохшими вётлами, сумерки окутали деревню мягким пологом.
Крис принялась крутить скрипучий ворот, поднимая со дна свой заветный тайник — покорёженное жестяное ведро.
Деньги, документы, телефон… и она уедет. Уедет далеко-далеко, куда-нибудь на север, никому ничего не сказав. Если никому не говорить, то никто не отыщет. Никто не скажет Максу, и…
