— Я думаю, всё вы поняли, товарищ капитан, — улыбнулась Дюймовочка и двинулась к двери. — А если сейчас не поняли, поймёте позже, как дойдёт.

она взялась за ручку и обернулась, тряхнув медовыми локонами.

— Сегодня твоя очередь будить Костю, Серёжа. А я пока пойду с собаками договорюсь.

Она

Макс в белоснежной, расстёгнутой до пупа, рубашке, сидел, закинув ноги на стол. За спиной Чёрного располагалось панорамное окно во всю стену, и Кристина на краткий миг залюбовалась городом в огнях.

Какая красивая ночь…

— Ну что там наш мальчик? — Горских лениво растягивал слова, но Кристина знала, что за вальяжным тоном он запросто мог прятать бушующий гнев.

Нельзя расслабляться. он что-то задумал…

— Лучше всех.

— Уже трахнул тебя? — Макс небрежно смахнул пепел прямо на персидский ковёр ручной работы — подарок от очередного делового партнёра, желающего подластиться к всемогущему Максиму Игоревичу.

Уж лучше подарил бы сразу семихвостую плеть, которой персидский царь, по преданию, хлестал непокорных рабынь.

— Ещё нет.

— Умно, — Горских лучезарно улыбнулся. Его карие глаза смотрели нежно и ласково. — Решила раздразнить аппетит маленького засранца? Ну и как? Выходит?

Крис поёжилась. Ей вспомнилась другая красивая ночь, полная неумелых поцелуев и жарких обещаний Геры Алмазного.

— Да, — кивнула она. — На следующей неделе мишень отправляется в Грецию. С ним летит его новая подружка.

— И с ними, видимо, произойдёт нечто ужасное? — Макс вскинул тёмную бровь.

— Да.

— Ты уже решила, что именно? — он раздавил окурок о столешницу, хотя рядом стояла стеклянная пепельница в виде черепа.

— Они погибнут во время прогулки на яхте. оба, — проговорила Крис голосом, лишённым каких-либо эмоций. — Несчастный случай.

— Какая ужасная трагедия! — хохотнул Чёрный.

Доволен он, или нет — судить рано.

— И очаровательной подружке цыганского сосунка, наверное, нужен липовый загранпаспорт и прочие нелепые бумажки?

Кристина кивнула. отправиться за бугор без «нелепых бумажек» проблематично.

— Когда вы летите? — Макс поднялся с кресла и потянулся, хрустнув суставами. Рубашка распахнулась, обнажая загорелую грудь.

— В четверг.

— Антоша завезёт тебе документы в понедельник.

Крис снова кивнула. Благодарить его за эту сомнительную милость она не собиралась. Горских радеет о деле, а не о ней. Забывать об этом смертельно опасно.

— Как тебе мой новый фонтанчик? — Чёрный кивнул на мраморную чашу, в центре которой помещалась гипсовая обнажённая девушка, воздевшая сложенные в молитве руки к небесам. Сия конструкция возвышалась в самом сердце его исполинского кабинета. В фонтане журчала вода.

— Подарок от друга. — Макс смачно шлёпнул статую по голому заду. — У меня знаешь ли, много друзей.

А врагов и того больше…

— Это Медара. — Горских погладил изваяние по бедру. — Слышала о такой?

Крис промолчала.

— Она была возлюбленной Рудгарда — великого воина. — Чёрный прошествовал к гигантскому окну и заложил руки за спину. — А потом предала его.

К чему весь этот разговор? С чего бы ему разглагольствовать о мифах и легендах?

— Рудгар погиб. Медара раскаялась, но было поздно. она просила богов вернуть ей любимого. Но боги жестоки, моя милая Крис. они превратили её в камень, заставив вечно вымаливать прощение.

Кристина почуяла ловушку и даже чуть отступила назад. Да что толку! Куда она сбежит с двадцатого этажа-то?

— Но мы отвлеклись, — Макс развернулся. Улыбка на красиво очерченных губах предвещала беду. — Знаешь, какая дружба самая надёжная, Крис? — он вновь шагнул к фонтану. Зачерпнул пригоршню воды, умыл лицо и довольно крякнул. — Купленная за бабки. Ты со мной согласна, моя красавица?

«Куда он, чёрт побери, клонит?», — подумала Крис, ощущая, как холодок бежит вдоль позвоночника.

Быть беде…

— Мой добрый друг Акиф… Помнишь такого? — ухмыльнулся Чёрный и Крис поняла, что пропала. — Поведал мне весьма любопытную историю. Хочешь знать подробности? Ну, кошечка моя, хочешь?

Кристина закусила губу и уставилась в пол. о подробностях она и сама могла рассказать. Даже лучше продажного бармена. Но тогда Макс её убьёт.

Чёрный усмехнулся, заметив её реакцию.

— В ту ночь в Арбузе с тобой был мужик, — изрёк он голосом, которым судьи зачитывают приговоры смертникам.

— Это неправда! — выпалила Кристина, вскинув голову.

— Вот как? — Горских шагнул к ней, и она попятилась. — А чьё же пьяное тело ты грузила в такси за номером триста шестьдесят девять НКА?

— Это просто знакомый, — Кристина старалась взять себя в руки, но не выходило: голос предательски дрожал. — он забрёл в Арбуз случайно и нажрался там.

— Да? — Чёрный цокнул языком. — А таксист утверждает, что это был твой муж. Кому же мне верить?

Театральным жестом Макс взялся за подбородок и воздел глаза к потолку.

— Это просто знакомый! Просто…

— Заткнись, шалава!

Пощечина оказалась такой сильной, что Крис отлетела к стене. Лицо горело. На глазах выступили слёзы, а Горских надвигался на неё, словно грозовая туча.

— Ты — моя. — он сгрёб её за грудки и рывком поднял на ноги. Но только для того, что бы снова ударить… — Моя! Помнишь ты это, грёбанная сука? Что это был за мужик, тварь?

— З-знакомый… — пролепетала Крис, давясь рыданиями.

Макс швырнул её на пол и пнул в живот. Кристина скрючилась, отползла и машинально прикрыла голову руками: по голове почему-то всегда больнее всего прилетало.

— Дешёвая шлюха! — пинок под рёбра вышиб дух. — Дрянь пасукдная! Еб@#$ться будешь с тем, с кем я скажу, ясно тебе? — пинок. — Ясно?

Снова пинок.

— Ясно?

Горских ухватил её за волосы и дёрнул, вынуждая заглянуть ему в лицо.

— А может тебе х$#ёв не хватает, а? — он поволок её к фонтану. — Могу легко исправить. Пущу по кругу, а потом сдам в бордель куда-нибудь на юг. Ты там за неделю забудешь, как ноги сдвигать, шалава…

Чёрный окунул её лицом в воду и выдернул, когда Крис едва не захлебнулась.

— А ну говори — кто твой хозяин?

— Т-ты… — Кристина жадно ловила ртом воздух. И правильно делала: Горских практически сразу окунул её снова и продержал под водой дольше, чем в первый раз.

— Не слышу!

— Ты! Ты! — Крис почти ничего не соображала. Боль и страх смешались, парализуя волю.

— Не верю! — И снова лицом в фонтан. Стальные пальцы сомкнулись на шее, словно тиски. Не вдохнуть. Не вырваться. Не убежать.

— Ты мой хозяин! Ты!

— Ты ведь любишь меня, Крис? — он вдруг обнял её, мокрую, избитую, дрожащую, как осиновый лист на ветру. Бережно прижал к груди. откинул со лба влажные пряди. — Любишь? Скажи. Скажи так, что бы я поверил.

У Кристины зуб на зуб не попадал. она подняла глаза на своего мучителя. До чего красив. Как ангел. Падший ангел…

А душа сгнила насквозь…

Голова у неё кружилась. Сердце готово было выскочить из груди.

Скажи, что любишь. Это же так просто…

— Я…

Макс смотрел горячо и зазывно. Так мог бы смотреть Ромео на Джульетту, в томительном ожидании сокровенного признания.

— Я тебя… — Крис вздохнула поглубже и, облизнув губы, выдала: — Ненавижу!

Горских вынудил её пожалеть о безумной выходке.

Сбил с ног оплеухой, но тут же подхватил. Перевернул. Преодолев отчаянное сопротивление, задрал юбку, раздвинул ягодицы и упёрся твёрдым членом в зад. Макс хорошо знал, как она этого не любит. Без смазки, без презерватива, без всего — он грубыми толчками вошёл в неё. Сгрёб волосы, намотал на кулак и заставил Кристину кричать. Снова, и снова, и снова…

Когда он кончил, она лишилась чувств…

Он

День догорал алым пламенем. Близилась ночь. она дышала прохладой и пахла дождём. За городом это ощущалось особенно остро. Суета Калиничей утомляла. Цыгане — шумные, колготные — буровили что-то на своём языке, и разобраться в их показаниях не представлялось возможным. Зато сам Баро Алмазный — тучный, с крючковатым носом и цепкими глазами коршуна — говорил медленно, растягивая слова. Один его взгляд моментально заставил заткнуться полсотни человек, большинство из которых приходились мордастому цыгану роднёй. отвечал Баро неохотно. Да и кто вообще охотно беседует с милицией? Даже если чист на руку. А уж тут, в Калиничах…