— Кого?

— Администраторшу, — Сергей кашлянул и опустил глаза. Ну и зад у той администраторши! А уж титьки…

— И?

— Настоящее имя девушки — Мария Лябина. Двадцать два года. Прописана в Апатитах.

— Приезжая… — шумно выдохнул Дыбенко. — Ничего хорошего теперь не жди. Дальше-то что? Что дальше? Где она, эта твоя Мария Лябина? Куда делась? Почему не нашли? Это она была с Боровом? Это она — Тень? Это она убила Гаврилюка? Чего молчишь? Язык проглотил, верзила контуженный? Отвечай!

— На факты надо опираться, Пётр Петрович, — вмешалась Верочка. Милая маленькая Верочка, так похожая на ангелочка со своими медовыми кудряшками, приходилась любимой дочкой генералу Павлову, который мог закатать Дыбенко в асфальт одним росчерком пера. Старший недолюбливал девчонку, но поделать ничего не мог: генеральская дочка ещё не наигралась в Шерлока Холмса. К тому же, выходило у неё неплохо. Очень даже неплохо. Сергей подозревал, что оперативная работа для Верочки не увлечение вовсе, а судьба и призвание. Хрупкая и нежная девушка обладала хваткой бультерьера, выносливостью плуговой лошади, острым глазом и невероятным чутьём.

— Серёжа выяснил, что под прозвищем Тень в агентстве эскорт услуг «Сладкий вечер» действительно работала бывшая студентка Медицинского Института по имени Мария Лябина. Хозяйка заведения Лябину не видела с воскресенья, когда девушка отправилась на… кхм… выход. Здесь может быть три расклада. — Верочка сложила домиком изящные пальцы. — Первый: Лябина скрывается. В этом случае у нас есть все основания предполагать, что она замешана в убийстве Борова прямо или косвенно. Второй: Лябина вернулась в Апатиты, не предупредив хозяйку — не исключено, что столь специфичная работа пришлась ей не по душе…

— А третий? — Дыбенко принялся тереть подбородок.

— Девушка мертва, — холодно изрекла Верочка и заправила за ухо выбившуюся из причёски медовую завитушку.

— Серый, — Старший упёрся кулаками в стол. — Бери с собой Хворова и подключай кинологов. Делай, что угодно, но найди мне эту Лябину, даже если она в нарезке плавает по дну Паларийского залива. Я знаю, ты можешь.

— Слушаюсь, товарищ майор, — отчеканил Сергей. Он знал, что Старшему дали ровно месяц на то, чтобы изловить проклятущего киллера. Почему именно месяц, Серый не имел ни малейшего понятия, но подводить любимого шефа не собирался.

— Ну что, Костян, — кивнул он вечно сонному, похожему на пьяную сову, капитану Хворову. — Поехали по бабам?

— Ну давай. — Хворов приоткрыл один глаз, демонстрируя чудеса трудового энтузиазма.

— Серёжа! — Верочка вскочила и вытянулась во весь свой полутораметровый рост. — А можно мне с вами?

Серый глянул на Хворова. Тот равнодушно пожал плечами. Тогда Сергей посмотрел на шефа.

— Не возражаю, — буркнул Дыбенко, усаживаясь в любимое кресло. — Но, Серёга, под твою личную ответственность.

«Как и всегда…», — подумал Серый и кивнул златовласой коллеге:

— Собирайся, Дюймовочка. — Вера просияла. — А я пока пойду с собаками договорюсь.

Она

Фотографии шлёпнулись на стол и рассыпались веером.

— Этот. — Макс ткнул в один из снимков изящным длинным пальцем. Лёгкий летний бриз растрепал шевелюру Чёрного, и рыжее солнце заблестело в волнистых каштановых волосах. Небрежно накинутый на плечи белоснежный махровый халат выгодно оттенял бронзовую кожу. Горских напоминал греческого бога Аполлона, сошедшего с Олимпа на грешную землю. — Вот он, слева, видишь?

Кристина кивнула.

Они сидели на террасе городского особняка. Вдалеке блестело море, а небо баловало синевой. Полуденный зной пах мёдом и шашлыком. Горских обедал. Ну… или завтракал.

У входа на террасу истуканами стояли два толстошеих мордоворота в строгих костюмах и чёрных очках. Похожие, как горошины из одного стручка. По низким лбам стекали капли пота.

— Хочешь персик? — Макс протянул ей мохнатый плод.

Крис мотнула головой.

— Зря. — Чёрный впился в пушистый бок белыми зубами. — Сейчас они в самом соку.

— Как он умрёт? — спросила она, взяв фото в руки. Мужчина на снимке не вызывал у неё никаких эмоций. Ни жалости, ни волнения, ни страха. Это просто работа. очередная мишень, не более. После первого заказа, помнится, она рыдала всю ночь, а наутро едва не наложила на себя руки. Но это в прошлом. Горских вытравил в ней всё человеческое. Смял и растоптал всё светлое и доброе, оставив взамен пустоту. Макс вытворял с ней такое, что Крис порой боялась вспоминать. «Тебя надо учить, девочка, — говаривал он. — Ты мне потом сама спасибо скажешь». Но больше всего Чёрный любил её наказывать. В этом деле его фантазия не знала границ. однажды Крис отказалась выполнять заказ, узнав, что у мишени двое маленьких детей. Макс избил её. А потом два его мордоворота, тех самых, что стояли сегодня на страже, насиловали её. Не по очереди, но одновременно. Она брыкалась, кусалась, лягалась, захлёбывалась слезами, умоляла остановиться… а Горских пил вино, ел попкорн и наслаждался зрелищем. После этого случая Крис навсегда разучилась испытывать сочувствие к собственным жертвам.

— Мне всё равно. — Чёрный снова надкусил персик, и по гладковыбритому подбородку потёк жёлтый сок. — Главное, чтобы без особого шума — ты знаешь, я этого не люблю — и в срок.

— Сколько у меня времени?

— Месяц, как всегда. — Горских выбросил косточку щелчком. — Справишься?

— Ты обещал, что дашь мне поговорить с братом, — тихо сказала Крис, опасаясь, что голос выдаст её волнение.

— Нужна ты ему больно! — хохотнул Макс, вытирая руки о халат. — Он теперь и голоса твоего не вспомнит. Живёт себе в Штатах, не обременённый долгами, баклуши бьёт и просаживает мои деньги, скотина. У него всё отлично, поверь.

— Ты обещал. — она сжала кулаки.

— Сделай дело, и я устрою вам сеанс связи. — Горских схватил её за плечи и поднял рывком. — А пока иди ко мне. Аппетит разыгрался, и персиками такого не утолить.

Макс грубо поцеловал её, заставляя разомкнуть сжатые губы. Крис подумала, что неплохо бы откусить ему наглый язык.

Когда мужская ладонь нырнула под блузку и по-хозяйски сжала грудь, Крис попыталась отстраниться.

— Не здесь… — прошептала она. — Не сейчас.

А лучше всего — никогда.

— Именно сейчас и непременно здесь, — ухмыльнулся её мучитель и рванул тонкую ткань. По полу застучали отлетевшие пуговицы. — Или ты стесняешься? Кого? Этих упырей?

Он кивнул на телохранителей, продолжая грубо тискать её.

— Это же твои добрые друзья, Крис, и ты близко знакома с каждым. Возможно, даже помнишь вкус их спермы. Так чего стесняться? Или, может быть, ты хочешь, чтобы они присоединились к нам, а? Что скажешь, детка? — Макс задрал ей юбку. — Ну так что? Пускай смотрят, или пусть участвуют?

— Пусть смотрят, — выцедила Крис, и Макс ловко опрокинул её на стол. Закинул ноги на плечи.

— Вот видишь? — он направил в неё член и вошёл так резко, что она не сумела сдержать крик. — Ты во всём согласна со мной, моя маленькая грязная шлюшка. А теперь покажи, как тебе хорошо. Я хочу, чтобы тебя слышало всё побережье. Если не справишься, наши хмурые друзья помогут тебе, да ребята?

От нового толчка Крис выгнулась дугой. она задела бокал, и красное вино пролилось на белую скатерть. Глухой стон сорвался с губ и улетел прочь вместе с ласковым бризом.

Он

— Как, вы сказали, вас зовут? — женщина сделала приглашающий знак рукой. она выглядела и вела себя, как настоящая леди. Не молодая, но статная, со спиной такой прямой, хоть линейку прикладывай. Светлые пряди уложены в строгую причёску — волосок к волоску. Деловой костюм сидит, точно влитой. На шее блестит жемчуг…

В общем, как-то не так представлял себе Серый хозяйку публичного дома. Он кашлянул в кулак и приосанился.