Итак, Паула.

К концу дня, после того, как она рассказала о Тино и об их плане, они отправились ужинать в Стрип, в ресторан «Цезарь Палас» с деревянными стенами а-ля «Спаго». Настоящий «Спаго» принадлежал увенчанному лаврами шеф-повару Вольфгангу Пьюку, располагался на бульваре Сансет в Западном Голливуде и был исключительно «звездным» заведением для кинознаменитостей. В «Цезарь Палас» любой мог вообразить себя звездой.

Итак, Паула. Перед уходом она прикрепила искусственный живот, чтобы создать видимость восьмимесячной беременности. Она могла встретить коллег и должна была укреплять в них впечатление, что до родов ей осталось лишь несколько недель. Поддельный живот представлял собой профессионально сшитую подушку фирмы «ФХ», крепившуюся на спине надежными невидимыми ремешками. Заподозрить что-либо было просто невозможно.

Грин никогда не заходил в это крыло «Цезаря», построенное в виде итальянской деревни с живописными закоулками, фонтанами, спроектированными грудами облаков, кондиционерами – атмосферой, доходящей до абсурда. Копия была комфортабельнее, уютнее и безопаснее, чем оригинал с его палящим тосканским солнцем, разбойными мотороллерами и официантами, каждый раз обманывающими тебя на несколько тысяч лир.

Паула. Якобы беременна. Зачинщица ограбления.

– Здесь уже наступило будущее, – объяснила Паула необходимость показать ему эти коридоры без окон и смены сезонов. – Для большинства людей здесь стерта грань между реальностью и иллюзией. Здесь все превратилось в огромный развлекательный парк. История, культура – все это не имеет значения. Понятие комплексной динамичной реальности, которую нужно изучать и использовать, сменилось идеей о том, что реальность могут создать в закрытом пространстве сотни проектировщиков, шоуменов и техников. Не забывай, что иллюзия – это усовершенствованная версия оригинала. Если у тебя есть это… – она посмотрела вокруг, обведя взглядом декорации, необарочные фонтаны, где через определенные промежутки времени двигались фигурки, разыгрывая для туристов что-то вроде театральной пьесы, – то тебе больше не надо в Италию. Зачем? Если здесь тебе не нужно пользоваться кремом от солнца?

– А тебе? – спросил Грин.

– Я знаю, что делаю. Я навязываю реальности собственную фикцию. Ты читал сценарий.

Он хотел спросить, почему она тогда исчезла, почему сошлась с Ричи Мейером, почему незаметно покинула город. Но демонстрировать свою бесстыдную потребность в примирении, прощении, утешении было еще слишком рано. Он сидел напротив нее, они разговаривали, он знал ее секреты – и этого на данный момент было больше чем достаточно.

Часть денег, поступавших ежедневным потоком из игральных залов в счетное отделение, они прятали в кондиционерах мужских и женских туалетов.

Родни Диджиакомо был одним из немногих сотрудников, кому доверяли деньги. Он был вне подозрений и в сопровождении одного охранника мог переносить по зданию казино серый льняной мешок, набитый сотнями тысяч долларов. В те дни, когда его сопровождал Мускул Фредерикс, Родни делал короткую остановку у туалета. Паула тоже пользовалась высоким доверием, что позволяло деньгам исчезнуть в туалете.

Месяц назад Стив Банелли, мастер по ремонту кондиционеров, разобрал решетки в проемах и переложил деньги в кондиционер в офисе Тино. Когда Мускул проверял служебные выходы, Тино и Паула вынесли деньги из здания казино. Вся операция длилась две недели ввиду того, что такое большое количество мелких купюр занимало много места. Они давно это запланировали. В течение полугода Паула симулировала беременность. Несколько раз она брала выходные дни, чтобы якобы посетить врача, праздновала с коллегами это событие (отец ребенка находился в Нью-Йорке) и с помощью специальной подушечки наращивала себе живот. Без нее она не появлялась в общественных местах.

Смерть Тино не предусматривалась сценарием. Она недооценила Стива и Мускула. Жажда наживы оказалась сильнее их лояльности. И теперь ей требовалась помощь извне. Трое никчемных актеришек могли бы сыграть в ее сценарии. Она удивилась, услышав имена партнеров Грина.

– Жаль, что нет камеры, – сказала она.

Она рассказала ему обо всех деталях ограбления, которое задумала в своем сценарии, и Грин вынужден был поверить ей на слово. Она ничего не скрыла, ни о чем не умолчала, искренне посвятив его во все свои тайны. Конечно, восемь лет назад он уже читал сценарий и сейчас ощутил, что они вдруг снова, как раньше, стали единой командой, вместе покоряющей мир.

– Почему ты не сделала этого раньше? – спросил Грин.

– Из-за луны. Лишь три месяца назад она достигла нужной фазы.

– Луна отражает лишь свет солнца, вот и все, сказал он.

– Для меня нет. Если луна влияет на погоду, на приливы и отливы и все природные процессы на этой планете, то почему бы и не на то, что происходит в наших головах?

– Ты верующая, – сказал он.

– А ты чокнутый философ. Эссе еще пишешь?

– Нет.

– Я с удовольствием их читала. Хотя никогда не соглашалась с их содержанием. Но ты всегда очень занимательно выражал свои абстракции. Америка до сих пор твой мифический идеал?

– Я восхищаюсь временностью всего, что здесь происходит. Конец балласту прошлого. Можно изобретать собственную мифологию! Тогда мне это было нужно, сейчас, вероятно, я уже вырос из этих штанишек.

– Хочешь вернуться в Европу?

– Нет. Не хочу.

– Какие тогда у тебя планы?

– Отвечу, когда все будет позади.

Из «Цезаря» Грин позвонил Бенсону и Джимми и сообщил, что прилетит поздним рейсом.

– Какие новости? – любопытствовал Джимми.

– Поговорил с Паулой, – сказал Грин.

– А сейчас она слушает?

– Да.

– Господи! Ты что, все ей рассказал?

– Да.

Джим завизжал:

– Ты с ума сошел! Флойд, знаешь, что отколол этот ненормальный? Он все ей рассказал! Этот придурок выложил на стол все карты! Том, я уже тогда все понял, в «Драис», когда ты готов был расстегнуть ширинку перед этой красоткой, я уже тогда подумал, что ты теряешь голову, что ты позволишь себя облапошить, что ты не видишь разницы между тем, что важно сейчас и что можно отложить на потом! Идиот! Зачем ты это сделал?