– Почему же вы сразу мне не сказали? – спросил Итилмир.
– Не знаю, – ответил Хоробрит. – Действительно, не знаю, почему я сразу не пришёл к тебе, моему другу. Должно быть, совсем заработался. Но после твоей речи я точно опомнился, точно вышел из забытья. К тому же вчера к нам присоединился твой двоюродный брат Белеор.
Тут темноволосый Белеор поднял кружку, напомнив о себе.
– Рад, что мой род ещё не до конца обеднел удальцами, – ответил на это Итилмир.
– Наше дело благое! – продолжал Хоробрит. – Наше дело – раздуть пожар из тех искр, что мы ещё способны высечь из наших уст. Но действуем мы больше в тени. Твоя речь была очень хороша, но она привлекает пристальное внимание карлов и их пособников. Ты и сам знаком с этими ублюдками старостами. Они и мать свою продадут, если карлы выпустят закон, что так надо, и сестёр подложат под этих мерзких кроснят!
– Очень занятно! – сказал Итилмир, всё ещё обдумывая само существование братства Возрождённых. – Не думал, что горцы так быстро соберутся. Ну что ж, говоришь, значит, из тени действуете? Что это значит?
– Мы недавно добились того, что змееборцы снова не под запретом! – отвечал Хоробрит. – Теперь я возглавляю их. Уже успел набрать своих стрелков из числа Возрождённых. К нам присоединились и старые змееборцы. Они тоже разделяют наши идеи, а их опыт поистине драгоценен.
– Но что такое змееборцы без оружия? – спросил Итилмир.
– Наместник Хлеванг разрешил нам луки и стрелы, – сказал Хоробрит. – О мечах пока, к сожалению, речи не идёт. Но я вот что думаю: тебе можно как раз этим заняться. Я слышал, твой дядя знает одного местного кузнеца. Надо бы заказать у него меч – хотя бы тебе самому! – да спрятать его хорошенько. Так по-тихому нужно вооружить побольше народа. Поговори с дядей – пусть он даст кузнецу поручение. И вот! – Тут Хоробрит протянул Итилмиру синий цветок. – Держи. Это символ нашего грядущего Возрождения!
Вскоре небольшое пиршество было окончено и гости разошлись по домам. Итилмир вежливо проводил всех до двери и попрощался, сказав добрые напутствия. Остаток вечера у молодого горца было радостное настроение, впервые со дня смерти матери. Казалось, вот наконец-то он нашёл своё истинное призвание – то, к чему вела его жизнь, то, что предназначили для него Рожаницы вещие, пряхи Судьбы. И все грядущие страхи и опасности казались теперь мелкими и ничтожными на пути к славе и величию, а цветок в ладони согревал душу. С трудом Итилмиру удалось заснуть – казалось, не было сейчас человека счастливее его. Сердце молодое было преисполнено воодушевления, что нахлынуло приливом обильным, омывая доселе сокрытые перлы души. И юному потомку рода Хванира ещё предстояло узреть эти прекрасные жемчужины – белоснежные, как облака ходячие, и чёрные, словно беззвёздная ночь. Ибо страсть к призванию оголяет все стороны человеческого духа.
На следующий день Итилмир поднялся ни свет ни заря и тотчас поговорил с дядей Ольбениром, поведав ему свои мысли и убедив того заказать знакомому кузнецу оружие – длинный меч из булата крепкого.
– Вижу я в тебе перемену! – сказал дядя. – И думаю, это перемена к лучшему, ибо не пристало нашему славному народу ходить под пятой жадных карлов. Пусть началом нашей борьбы будет возвращение себе оружия. Вооружённый народ куда сложнее загнать под ярмо и заставить платить всякие дани и поборы! Ты принял верное решение, Итилмир, и я помогу тебе в этом нелёгком деле.
Решение было поистине верным, как и дело поистине нелёгким. Но Итилмир часто находил правильный выход из разного рода обстоятельств. Не менее часто он угадывал верный ответ на какой-либо вопрос. Иные не знали даже, где он находит такие хитроумные решения. Некоторые подлецы коварные, и в их числе злокозненный Брадо, даже поговаривали, что Итилмир знается с ведьмаками лесными и берегинами. Конечно, это было клеветой, и даже те, кто вовсю разглагольствовал об этом, сами в такую чушь не верили.
Сейчас решение Итилмира было навеяно не только его чутьём, но и словами и просьбами Хоробрита и той обстановкой, что сложилась вокруг братства Возрождённых. Горец твёрдо решил, что нельзя упустить возможность влиться в это течение и поймать волну, что вернёт арихейцам власть над собой. «Нельзя сидеть в стороне! – думал он. – Надо ухватить поток нашего времени и сбросить чужое иго, пока не поздно».
Этим же днём дядя Итилмира договорился со своим знакомым кузнецом Кровносом и заказал булатный меч. На его изготовление должна была уйти неделя. Всё это время Итилмир с нетерпением ждал новый клинок. Казалось, вместе с ним появится некая невиданная сила, способная перевернуть весь мир. Тем временем Итилмир всё чаще замечал на улицах людей, чьи одежды были украшены царскими глазками. Пару раз виделся он и с Хоробритом, но говорили они больше о жизни, не слишком касаясь замыслов большой величины.
И вот наступил день, когда Итилмир должен был получить свой новый меч. На этот же день молодой горец запланировал охоту, потому встал пораньше. С собой он взял силки, ловушки и охотничий лук. Такие луки, надо сказать, были дозволены горцам, ибо не пробивали доспехи карлов. Змееборцам же разрешили иметь при себе более сильные луки. Взяв с собой верного Ферира, Итилмир вскочил в седло и на коне вороном, на верном Месяце, пустился в путь-дорогу. Дома за главного остался дядя Ольбенир. Это был неясный зимний день, короткий и тусклый, потому Итилмир не думал задерживаться на охоте. Он хотел поймать пару тетеревов и тотчас вернуться обратно в город.
В этот же день нежданно-негаданно у стен Рихога стольного показался асилк с огромной дубиной, один из тех, у кого в голове по воле природы оказалось сплошное тесто. Огромный, как изваяние гранитное, он ушёл из своего жилища, что находилось высоко в горах, за едой. Однако искал он вовсе не дичь, которой обыкновенно утолял голод, а град богатый с людьми, овцами и даже коровами, о котором ему поведал друг, сказавший также, что горожане там совсем расслабились. Тем городом был Рихог. Великан услышал блеяние и мычание, и в желудке у него тотчас заурчало, словно что-то внутри него отозвалось мычащей в хлевах скотине.
Дозорный пост на стене Рихога был всего один, ибо начальник стражи счёл, что этого будет достаточно. Ведь никаких опасностей извне уже давно не появлялось. Стражники при этом не заметили асилка, потому как на дозоре стояло всего несколько карлов, которые беспечно пили брагу, а те стражи, что несли службу на улицах Рихога, нынче были в хоромах наместника, местного правителя, и слушали его речи о том, что надо делать с Возрождёнными.
Тем временем асилк перепрыгнул через стену. Великан этот, к слову, выглядел как истинный представитель своего племени: голова была что чан, меж глаз можно было не то что стрелу – меч положить, а нос был как осиновое полено. Ко всему прочему он был с ушами большими и редкой чёрной бородою, в которой виднелись остатки еды и питья и которая вилась да кудрявилась без всякого ухода. Очи у асилка были свирепые, дикие и яростные и сновали туда-сюда, как у безумного волка. Лапы у него были огромные и спускались до колен, столь же внушительны были и кулаки. Ходил асилк в жёсткой поношенной тунике, подпоясанной кушаком грубым, полотняным. Уже долгие годы носил он эту одёжу не снимаючи, потому кушак некогда рдяного цвета нынче выгорел на солнце и превратился в белёсый.
И вот уши асилка уловили блеяния овец в овчарне, а его нос учуял их запах. Чья была эта овчарня, можно догадаться, – Итилмира. Не теряя времени, асилк залез в неё и прямо там живьём съел почти всех овец, подлизав даже кровь, что накапала на пол. Блеяние испуганной до смерти скотины услыхал Ольбенир, который в ту пору был дома. Он схватил лук и дубинку и стремглав бросился в овчарню. Каков же был его испуг, когда вместо грабителей, которых он ожидал там увидеть, он узрел пред собой чудовище огромное, жевавшее одну из овец.
– Мать Земля! – воскликнул он в удивлении и уже собирался бежать прочь, как вдруг асилк схватил его своей лапищей.
