– Арих пал под натиском змеев и змеевичей. Последний государь Керн сложил голову в бою, защищая стольный град Белогаст с оружием в руках. Три потока беженцев смогли спастись из разрушенной страны, продлив тем самым жизнь арихейского рода. Первый поток на лучших колесницах государя Керна ушел на север – там арихейцы заняли Заповедный край, что к югу от Синегривки. В этих пределах возникло несколько княжеств под управлением единого державца. Свою страну они так и стали называть – Заповедьем или Заповедным краем. В числе этих спасшихся были в основном дружины и селяне да их семьи. Поистине железными душами воинов и вождей обладают многие из этих отважных северян. Но эти знатные потомки арихейцев не так хорошо сохранили наследие былой традиции и религии. Ведь в потоке спасшихся почти не было жрецов премудрых, служителей стародавнего культа – таких, как я.

Ведан же каркнул в дополнение:

– Многих героев из народа Заповедья зрел я в лицо: Турна, князя Митрапирна, Хедора, Беленира!

Послышался раскат грома, точно молнии запели песнь в честь этих витязей.

– И куда направились остальные потоки беженцев?

– Второй поток, – продолжал волхв, – обогнул с юга Смарагдовые горы и поселился около Великого Озера. Эти люди занялись рыбным промыслом. Во времена Зиндалина их государство стало весьма грозным. В отличие от жителей Заповедья, они сохранили вековые традиции древней религии, и во главе их стоял великий правитель – вождь и жрец в одном лице.

– Поистине благая традиция! – согласился чужестранец.

– Теперь же пора рассказать про горный народ, который славится своим гостеприимством и храбростью. Это и есть потомки третьего потока спасшихся. Они бежали из Ариха последними, и оттого меньше всего людей спаслось тогда. Но среди них было несколько знатных родов, которые по сию пору сохранили стяги, что реяли над их головами при Битве за Белогаст. И едва они ступили в предгорья Смарагдовых гор, их ждали новые сражения. На этот раз с местными нелюдями – дикарями-людоедами нечеловеческого вида, что расплодились там в большом количестве. Их частью истребили, частью загнали в горы, где они пребывают по сию пору. Воинственный арихейский дух и мужественность первых поселенцев позволили выжить этой ветви славного народа. В Смарагдовых горах было основано княжество Рухрог со стольным градом Рихогом. Пределы этого государства охватили собой гряды высоких скал и предгорья, а жители княжества стали именовать себя не иначе как горцами. Спустя века некоторые даже стали говаривать, что этот народ такой же древний, как и сами горы, но они ошибались.

Тут вдруг молния ударила в дерево ветвистое, что стояло вдали, и послышался раскат могучего грома, точно рассмеялся сам бог-громовник.

– Да, словно сила молнии живет в этих горцах, – заключил Велебор. – Всегда народ этот был очень малочислен и, казалось бы, беззащитен перед врагом. Обычно он тем и спасался, что среди его членов рождались витязи невиданной силы, которые всегда вызволяли своих сородичей из неприятностей; и что правили им государи премудрые, знающие толк в своём княжеском ремесле. И под их началом люди уживались друг с другом и ладили, все жили в согласии и мире. Конечно, если этот мир не нарушался змеем проклятым или нападением дикарей-нелюдей или асилков.

– А что арихейцы из Заповедного края и с Великого Озера? Знали они о бедах своих родичей?

– Знали и помогали, когда сами не испытывали беды не меньшие. Скажу правду: горцы после долгой жизни, проведённой в Смарагдовых горах, забыли о многом из прошлого и также утратили многие благие законы и установления славного Ариха.

– Но что насчёт Невысокого Народа? Как ты сказал до этого, они заняли Смарагдовые горы. Неужто они ужились с пришедшими позднее арихейцами?

– Горы эти тянутся на огромном расстоянии, – многозначительно сказал волхв. – Поэтому поначалу никаких столкновений не возникало. Но чтобы ответить на твой вопрос, придется рассказать о событиях поворотных, что привели ко всем последующим деяниям. В итоге этих событий горцы оказались под властью тех, кого не хотели видеть над собою. Как можно догадаться, много лет пронеслось с тех времён. Времена эти были не столь уж и давними, но и не совсем новыми и известными. Они скорее относятся к векам не забытым, но и не исчерпанным народом в сказах до самого дна. То есть времена эти не очень-то и памятны, но и события, которые происходили тогда, не искажены пересказами. Правду скажу: не очень понятно даже мудрецам, как память народная донесла до нынешних пор это достославное сказание о витязях многосильных, даже не исковеркав его. Обычно, дело ясное, народ любит маленько приврать, так что сказания – это правда, словно отражённая в зеркале вод народного духа. Здесь же, с этим сказанием, дело пошло другой тропой: народ не приврал. А потому ли он не приврал, что приврали уже до него, или потому же, что привирать было уже даже нечего, да только сказание это красивое дошло до ушей наших чутких почти в таком виде, в каком появилось. Возникло же оно правдивым или нет – не нам с вами решать. Об этом лучше спросить более знающих.

– И ты поведаешь мне это сказание? – спросил чужестранец, и глаза его загорелись.

– Нет, – ответил старый волхв. – Сила моего голоса уже не та, что была прежде. Раньше я мог распевать песни о героях и богах весь день напролёт, а теперь дыхание уже не то. Тебе поведает сей сказ старая книга, в которой я его записал. Возьми её! – И старец подал большой фолиант со страницами из коровьей кожи. – Отсюда ты узнаешь многое.

– Благодарю тебя, мудрец седой! – ответствовал чужестранец. – Вовек мне не оплатить твоей щедрости.

– Оплати её вот чем, – рёк волхв, – донеси это сказание в свои земли. Пусть слава Итилмира разносится по свету, пусть воспевается его мужество и благородство! Мне же надо отдохнуть. Сон смежает усталые веки.

– Недолог век человеческий! – сказал Ведан. – Немного лет отпущено вам, и старость приходит быстро и внезапно. Но моя память помнит великое множество этих недолгих жизней. Теперь же мне пора расправить крылья по ветру – гроза закончилась, и путь для полёта свободен.

– И куда ты полетишь?

– Далеко-далеко, – ответил ворон. – Туда, куда вам никогда не забрести ни на своих ногах, ни на добрых конях. Прощай, чужестранец, и ты прощай, Велебор! – И каркун чёрный взмахнул крылами и улетел прочь из уютного вертепа.

И пока старец ушел обратно вглубь пещеры спать, а ворон полетел по своим делам, покрытым пеленой тайны, человек открыл книгу и, усевшись поудобнее у трескучего костра, одарявшего вертеп уютный теплом, принялся читать. Неизвестно, прочитал ли он всё в один день или окончил чтение, уже будучи на своём корабле, а может, в своих землях, но именно таким образом славное сказание донеслось до отдалённых краёв.

Здесь начинается сказание об Итилмире, вот где будет раздолье моим словесам! Воссядьте же у очага и внимайте! Доподлинно известно, что почти все события сего сказания происходили в Смарагдовых горах. И стояли эти горы с шапками со снежными, как богатыри, увенчанные серебряными шеломами, или как волоты древние, чьи головы давным-давно покрылись сединою. Стояли они уже долгое время, потому успели немного разрушиться под натиском ветров буйных и свирепых дождей. Но были ли те горы молоды али стары, покрыты серебристой вуалью снега и льда али нет, да только вот для народа горцев, жившего там, не было ничего прекраснее их.

К северу от поселений княжества горцев Рухрога обитали асилки – племя великанов. Они жили общинами или поодиночке, в основном их жилища находились высоко в горах, и добраться простым людям туда было тяжело. Большинство великанов были грубыми и неотесанными настолько, что порою забывали, что сами вчера делали. Но я не буду кликать на себя беду, а то мало ли, придётся встретиться с каким-нибудь сильномогучим асилком, а он скажет мне, что я напускал на его род хулу. Посему я скажу и скажу правду, что среди асилков высоких встречались не только такие, что в голове сплошь хлебный мякиш, но и весьма умные великаны, притом такой вышины, что были выше леса стоячего и чуть ли не упирались затылком премудрым в ходячие облака. И бороды таких мудрецов порою достигали нескольких сажен и спускались с их лица, словно заросли, будучи при этом жёсткими, как ветви дубов. Но главное, что у асилков – больших или малых, умных или глупых, как яворовое полено, – в лапах бывали дубины толщиною с вяз, а порою даже и тяжкие палицы.