Они стояли у входа в долину. Там, внизу, цвели редкие, невиданные больше нигде деревья, падали с высоты виднеющихся вдалеке гор водопады, вилась серебряной лентой река, щебетали птицы. Из-за деревьев мелькнула острая мордочка непуганой лисицы. Яра выдохнула, разжимая судорожно сжатые пальцы. Вытерла совершенно сухие глаза. И замерла, смотря на приближающихся хозяев этой долины. Сердце бешено застучало, разгоняя кровь. Они напоминали ослептилеьно красивых и таких же опасных диковинных птиц.

В волосах их таилась ядовито-изумрудная зелень, глаза сияли призрачно-мшистым отблеском, сухопарые тонкие фигуры поражали своей хищной грацией. Но главное — не это. Их тела оплетали живые лианы. Их поступь была легка и неслышна. Их острые тонкие когти и острые зубы былине менее опасны, чем у альконов.

— Айтири…

На ладони уже плясало боевое заклинание, сочась мертвенной дымкой, когда её спутник загородил её собой, легонько дунув на её ладонь и разом заглушив магию. Предатель? Он сам вел её в ловушку, а она расслабилась и забылась, дура?!

Ноги задрожали. Из горла врывался хриплый рык, когда из-за спин айтири вдруг промелькнул темный гибкий силуэт на четырех лапах. Распахнулась кошмарно-родная пасть, облизывая её гибким раздвоенным языком и вызывая тихий всхлип.

— Ттмара… — безотчетный вскрик.

А пальцы уже зарываются между приоткрывшимися пластинами, лаская темную шерсть. Никогда в жизни она ещё не была так счастлива видеть своенравную гончую.

Её спутник, похоже, был удивлен не меньше, тут же защебетав певуче со встречающими и получая свою порцию дружеских объятий. Она не вслушивалась — все равно пока понимала с пятого на десятое слово.

«Глупый детеныш! Я уже с лап сбилась!» — сердитое поскуливание.

— Ну прости, Мара, Марочка, я же не специально. Жить очень хотелось, как это ни странно. Куда интереснее, как ты здесь оказалась… — проворчала тихо и облегченно в ответ.

Впрочем, особо разговориться им не позволили.

Вскинулся, что-то пропев, старший из встречающих, чей лоб венчала ярко-алая лиана.

— Пойдемте, — обернулся так и оставшийся безымянным спутник, — клянусь своей душой, мы не причиним вам вреда, создания Смерти! Обещаю за себя и своих друзей.

Четверо айтири кивнули, коротко поклонившись, и даже не думая спорить.

Дождавшись её усталого кивка, мужчина резко шагнул вперед — и подхватил вдруг её на руки, бережно и осторожно прижимая к себе. Он легко пошел вперед, а вокруг мелькали, растворяясь, пейзажи долины, словно они мчались на огромной скорости. Рядом трусила, высунув язык, Ттмара.

Йаррэ зевнула, потянувшись, и лениво почесала бок привалившейся к ней гончей. Ттмара предпочитала большую часть времени проводить в обличье гончей, но Рин смутно подозревала, что в этом виновато вовсе не желание побегать на четырех лапах, или хорошенько замаскироваться под неразумную зверушку — слишком хорошо знали суть гончих айтири. О нет, скорее всего дело было в чьих-то мшисто-зеленых глазах с золотыми искорками. Слишком старательно избегала айтири Леассана Ттмара.

Леассан, Шаелран, Томилан, Диэльан. И — Иаррин. Пятеро изгнанников. За те полторы недели, что они приходили в себя и отдыхали в закрытой долине, где обосновались эти неординарные личности, жизнь снова не единожды перевернулась с ног на голову.

— Вот вы где… от Лесса прячетесь? — Иаррин по-доброму усмехнулся, отчего темные, сейчас поблекшие узоры на лице колыхнулись.

— Уж точно не я, — проворчала Йаррэ.

На сердце было тревожно. Да, в этом месте было уютно, невероятно красиво и спокойно. Никаких интриг, никакого насилия и боли, подчинения и недосказанности. Но здесь не было и того, ради кого она на все это пошла.

— Не сидится тебе, да? — проклятый понимающе склонил голову, кося глазом из-под челки. — Гардэ всегда тянет к Клинку, не говоря уж об атали… — он оборвал сам себя. — Ещё немного и можно продолжить путь.

— А вы? — невольно вырвалось.

Ттмара заворочалась под боком, свесив язык из пасти. Любопытная бестия.

— А я останусь здесь. До следующей смерти и возрождения. Я не имею права уйти, да и просто не смогу…

— Не верю! — заметила упрямо, комкая в пальцах одеяло.

Она и правда не хотела верить. Проклятый айтири. То, что он рассказал ей, заставив дать клятву неразглашения, звучало дико, но… вписывалось в то, что она уже знала.

«Позволь, я расскажу тебе одну сказку, девочка. О глупом молодом мальчишке, о могущественных сущностях, и о том, что бывает, когда попадаешь меж ними в жернова. Любовь опасна, но любовь тех, кто сильнее тебя — могущественных властителей мира сего, может стать смертельной. Но этот глупый мальчик мало что понимал в жизни. Он был юн и обласкан судьбой, любим сородичами и одарен талантами. Красивый молодой аристократ — предмет обожания всех дев айтири, он оставался холоден к ним. Провести ночь — легко, но ни одна не заняла места в его сердце. Многие уже думали, что он так и не остепенится, либо, как и большинство его сородичей, заключит брак по расчету, но… Однажды юноша решил, что ему надоела размеренная жизнь в родных долинах и лесах — и уехал с посольством в дальние страны, да только назад уже не вернулся. Одни говорили, что он сгинул на чужой земле, другие — что нашел свою любовь, третьи — что он предал свою страну и народ. В некотором роде, правы были все.

Юноша тот больше не принадлежал себе, потому что в своих странствиях он все-таки полюбил. — В этот момент лицо мужчины дрогнуло и стало на миг настолько мечтательно беззащитным, что сердце полоснул острый нож зависти. Где-то там была та, кого он до сих пор так сильно и беззаветно любил. — Однажды, на пути к людскому королевству посольство опасно приблизилось к границам темных земель, за которыми лежала Империя Смерти, где пока ещё не было никаких альконов, а проживали только люди да прочие измененные существа. Юноша был страстным и любопытным охотником, и, когда во время прогулки недалеко от стоянки, впереди появился силуэт неведомого зверя, не думая бросился в погоню. Все могло бы закончится печально — ведь твари темной Госпожи не ведают жалости, но здесь вмешался рок. Смертельно раненный напавшими из засады тварями, юноша действительно умирал, когда явилась ОНА… Дева с ликом бледным, как ночные Сестры Асайи и волосами серебряными, как их пряжа. В руках у девы был странное оружие, походящее на косу… Юноша думал, что это бред, предсмертные видения, и в какой-то момент лишился сознания, а, когда пришел в себя, оказался чужим пленником.

Несколько лет он провел во дворце самой Смерти, которая тогда, не таясь, ходила среди живых и смертных, а, когда срок плена вышел, он не захотел уходить, потому что полюбил. Он и не думал, что ему ответят взаимностью, что его возлюбленная будет готова отдать свою страну в его руки, провозгласив Нареченным и Императором. У них родился сын, страна процветала, жители любили своего правителя… Он и думать забыл и о прочем мире, и о сородичах! Но… — сильные пальцы сжали подлокотник кресла, в котором сидел рассказчик, почти кроша древесину, — они о нем не забыли. Все хорошее имеет свойство заканчиваться, — прошипел ядовито, — оказывается, он и не знал, что сама Жизнь выбрала его себе в Жрецы и Избранники, и, упустив, пришла в ярость. Она не любила его — но желала обладать словно куклой, словно игрушкой бессловесной. А, коли это невозможно — просто сломать. Юноша все ещё не утратил с годами своей доверчивости и открытости, и его легко выманили из страны, несмотря на все просьбы любимой остаться. А дальше… —

Глухая тишина сказал больше, чем тысячи слов. Им обоим было, о чем помолчать. —

Он не отрекся от своей Супруги вопреки всем пыткам и посулам, и тогда Жизнь прокляла строптивца. Она сказала «Коли ты желаешь смерти больше жизни со своей богиней, предатель, ты умрешь. Ты будешь умирать каждые пятьдесят лет раз за разом и возрождаться вновь в то же мгновение, помня все прошедшие годы. Ты никогда не встретишься со своим темным отродьем, никогда не уйдешь за грань, оставаясь вечным изгнанником на земле». Так и было. Он жил в муках, о чем заботились его сородичи, а, умирая, возрождался вновь. Наверное, он начал сходить с ума, но больше не осталось в том изменившемся монстре ни жалости, ни наивности. Лишь спустя долгие века его друзья смогли вытащить его из владений айтири, и ушли с ним, основав не нейтральных землях полностью закрытую для магии долину. Но изменить проклятия не смогли. Он так и не мог ступить на земли Смерти, не мог увидеть ни любимую, ни сына, ни своих потомков, довольствуясь лишь запоздалыми вестями…».