К носу подобрались смешанные запахи: свежевыпеченный хлеб – пекарню можно было завидеть из окна, вонь из открытой канализации, потные тела работяг, кто-то жег недалеко благовония. Наверное, уже сейчас отмаливали души еще не казненных преступников.

Звуки тоже слились в одну какофонию. Шум людей, лязг, доносившийся от дома, что строился неподалеку, мальчишки, что бегали между толпой, зазывая в новый винный магазин. Людей на площади прибавилось. Они толпились, чтобы посмотреть на казнь.

- Нас не видят? – тихо спросила я.

- Нет. Мои маги наложили полог невидимости.

- Быстрее, прекратите это! – взмолилась я, заметив, что первого мужчину из преступников вывели на эшафот.

- Вы просили только за своего мужа.

- Но казнь… неужели нельзя просто закрыть их в темнице?

- А вы думаете, что это более гуманно? Этот человек пробрался в дом к знатной семье и выкрал семейную реликвию, - Криас стоял сзади и шептал мне на ухо.

Я ощутила, как к глазам подкатываются слезы. Меня мутило. Боялась оросить людей, стоящих под балконом, своим обедом.

- Я не хочу на это смотреть, остановите казнь! – почти кричала, наблюдая за тем, как человек опускается на колени, а потом кладет голову на плаху. В его глазах стояли слезы, но мужчина уже не молил о пощаде.

- Вас никто не звал, вы сами пришли.

Когда над головой преступника палачом занесся топор, я зажмурилась и отвернулась, непроизвольно прижавшись лицом к груди императора.

В последний момент заметила, как Криас взмахнул рукой, показывая пальцами какой-то знак. Звука топора, всаженного в шею, не последовало.

Дрожа, как листик на ветру, я осторожно обернулась. Человек на эшафоте был жив. Все живы. И все люди на площади смотрели на наш балкончик. Казалось, что время замедлило ход. Все притихли и даже коты на крыше не издавали ни звука.

- За это будет мало одного контракта, маленькая настырная лгунья. В жены я вас не возьму, рина, но постельная грелка пригодится. Фигура вроде неплохая. Лицо и губки тоже, я уже представляю, как проведу по ним своим членом.

Не выдержав, замахнулась и влепила пощечину императору. Снизу послышались охи и ахи. А потом кто-то начал громко аплодировать. Я покосилась вниз. Это Гаюс, он смотрел на меня восхищенно и показывал палец вверх.

Дальше время для меня остановилось. Смотрела на разозленное лицо императора – поджатые губы, скулы, на которых проступили бегающие желваки, скрип зубов. Он чересчур медленно повернулся и сверху вниз, с высоты своего немалого роста, опалил меня таким говорящим взглядом, что пожалела о неумении летать. Так бы можно было упорхнуть с балкона в какие-нибудь теплые страны.

Ну почему мне достался бесполезный телефон, а не нормальные магические способности?!

Криас больно схватил меня за запястье и рывком втянул в дом, как тряпичную куклу. Не удержав равновесие, я бухнулась на пол, подняв ненавидящий взгляд на императора, что навис сверху, как грозовая туча, сверкающая молниями.

- Ты совсем без мозгов, женщина, - зло проговорил, но, кажется, бить меня в ответ не собирался.

- Ладно, - фыркнула я, вскочив на ноги и отряхивая платье, - вы мне помогли, спасибо, а теперь отправлюсь к мужу, он там, наверное, весь изнервничался!

Гордо вздернув нос, стала спускаться по ступеням, но Криас снова неприятно схватил за ладонь, не давая уйти дальше пары шагов.

- Твоя аура подходит мне. Твоя кровь… я сначала не понял, но теперь до меня дошло. Ты не просто не Урсула. Это нечто большее.

- И что?

- Это первый раз, когда аура женщины совпадает с моей. Моя магия сильно уродует биополе вокруг меня самого. Твое словно изначально испорчено, оно не такое, как у жительниц империи. По крайней мере, я не встречал подобных тебе еще никогда.

- Я не пойму, а какое отношение эти ваши заморочки имеют ко мне?

- Обычно женщины сильно заболевают после ночи со мной, но я щедро им плачу. И тебе заплачу, если нужно. Золотом, драгоценностями или деньгами. Все, что хочешь. Обещаю, с тобой все будет в порядке, и я постараюсь доставить максимум удовольствия.

Я с жалостью на него посмотрела. Император, так высоко стоит, а пытается купить секс за деньги. Да и к тому же помешан на нем, стоит только вспомнить фразу, брошенную на балконе! Она оскорбила мою девичью честь!

Я пришла сюда уболтать его, а в итоге он пытается меня уломать. Гаюс бы мною гордился.

- Мне не нужно ничего из этого, - ответила, удивившись тому отвращению, которое плескалось в голосе.

- Хорошо, ты хотела стать моей женой. Выходи за меня и займемся любовью бесплатно.

- Нет, не хочу, - воспротивилась из вредности. – Смотрите, что у вас есть, - указала пальцем на одну из его рук, - и так никто не пострадает. А я к мужу хочу!

Криас отпустил мою руку, а я развернулась и сбежала вниз по лестнице, подхватив подол платья и представляя драматичную музыку, так ни разу и не обернувшись.

Гвардейцы никак на меня не отреагировали, а по ту сторону забора дожидался Гаюс, судья сразу подскочил, стоило мне показать нос.

- Ты была невероятна! Как принцесса-воин! – восхищенно бубнил он, махая руками, - стоило тебе отойти, как прошло пятнадцать минут и вот вы уже вместе на балконе, он смотрит на тебя горящими глазами, а ты как залепашишь ему пощечину, - он рукой показал, как это было, - я думал в обморок упаду!

Гаюс трещал, а я косилась на него. Судье бы почитать любовные романы, чтобы унять жажду подглядываний за событиями между мужчиной и женщиной.

- Где Берт? – нервно спросила, заметив, что эшафот разбирают.

- Вон там.

Мужчины, спасенные сегодня от казни, кучковались немного в стороне. Их сюда привезли, но живыми забирать никто не планировал.

- Берт! – я подбежала ближе и в этот раз мужчина услышал, повернулся.

Глаза рыцаря немного расширились, словно он действительно удивился моему появлению здесь, а на щетинистом подбородке появилась легкая, едва заметная улыбка. В обносках, не выспавшийся, с завязанными руками и все по моей вине! Но улыбается. Мне.

Точнее, по вине Патриции, но с ней мы еще разберемся!

Охрана опасливо поглядывала на меня, но больше никто не останавливал.

Оказавшись рядом, повисла у мужа на шее, расплакавшись, как восьмилетняя девочка. Почувствовала, как утыкается нос в шею, а потом ласковое:

- Мила, ты не забыла обо мне…

- Конечно, не забыла, дубина!

На плечо капнула влага. Что? Слезы? Не мои.

- Почему… ты передумала? Ведь была солидарна с его решением, - мужчина кивнул на Гаюса, стоящего за моей спиной.

- Ты на него не смотри. Разберемся со всем и потом его в лесу закопаем.

- Урсула! – крякнул где-то неподалеку судья.

Меня трясло, из носа текли сопли, а из глаз водопады слез. Кажется, вся площадь притихла, слушая мои завывания.

- Рина, вам лучше отойти от него, - прервал мою идиллию один из гвардейцев.

- Вы лучше ее не трогайте, уважаемый, - вклинился Гаюс, - она ж ненормальная, видели, как императора поколотила?

- А, а так это она была?

- Ну конечно, слепой что ли?! Это муж ее. Придется его отпустить. А то у нее еще и мать ведьма.

Так просто нас с Бертом отпускать не хотели, ссылались на то, что дальнейшую судьбу этих преступников будет решать император новыми указами, но я во всеуслышание заявила, что ручаюсь за него. И нам, скрипя зубами, дали уйти, но предупредили, что пока он не понес никакого наказания или пока не найден другой преступник, повинный в этом деле – его вина не погашена. И он считается убийцей.

Уходя, обернулась, чтобы посмотреть на балкон. Императора там не было. Но шторка на окне второго этажа была немного сдвинута в сторону.

Вот так поиск преступника, рыскающего в академии, стал делом жизни и смерти.

Нужно было прекращать весь этот беспредел!

До академии добирались на помпезной карете Гаюса. Берт не переставал недобро поглядывать на судью, крепко сжимая мою руку в своей большой исцарапанной ладошке. Тот, в свою очередь, изо всех сил пытался притвориться фикусом и даже не смотрел в нашу сторону. Иногда в нем проклевываются задатки мудрого мужчины. Ну или хитрого. Часто разницы между двумя понятиями вообще нет.