Мыльная трава была похожа на мураву, но более высокой, с крепким стеблем. Дармик безжалостно выдернул кустик и подал мне.

– Сначала очисть от земли, – посоветовал. – Не руками, конечно, а магией.

– А как? Ты бы хоть подсказал!

– Ну, это самое простое: просто встряхни, представляя корень чистым.

Я честно выполнила инструкцию, но чище корешок от этого не стал.

– Хм, – посмотрел на меня не без интереса Дарк. – Ты точно старалась?

– Очень!

– Попробуй еще!

Я попробовала снова – разумеется, снова с нулевым результатом.

– Выходит, дара у тебя совсем нет, раз даже очистить от земли ничего не можешь! – воскликнул Дарк. Моя полная неспособность колдовать его почему-то воодушевила.

– Увы, – развела я руками.

– Увы? Да ты с ума сошла? Не «увы», а здорово! Это же надо: бездарная человечка! Повезло же мне такое сокровище к себе в напарницы заполучить!

– Да что в этом хорошего-то? – не поняла я. – Или это ты так шутишь?

– Да какие тут могут быть шутки, Харк подери! – воскликнул Дарк. – Ты что, даже этого не помнишь?

– Не помню, – соврала я. Не могла же я сказать, что никогда об этом ничего не знала.

– Так от бездарных людей на свет появляются самые сильные в смысле магии дети! – огорошил меня Дарк. – Так что если где-то появляется девочка или мальчик без дара, то почти сразу же кто-нибудь из именитых забирает ребенка к себе, чтобы создать с ним семью, как только бездарь достигнет совершеннолетия.

– Не фига себе! – удивилась я. – Это что ж выходит: все мужики теперь захотят от меня ребенка, если узнают, что я бездарная?

– Именно! – подтвердил мои опасения Дармик. – Поэтому ты никому не говори, что колдовать не умеешь. Соври что-нибудь.

– Например, что обет дала не колдовать?

– А почему и нет? Отговорка с обетом всегда срабатывает, – засмеялся Дарк.

– Значит, и ты обета не давал маску не снимать?

– Давал обет, но не тот, о котором все думают. Только обет верности девушке, которую любил, – признался Дарк. – А маску ношу, чтоб сохранять инкогнито. Не хочу быть узнанным.

– Я не расскажу никому, – пообещала я, пораженная откровенностью демла и благодарная ему за доверие.

– Я твою тайну тоже сохраню, – пообещал Дарк.

И мы продолжили путь.

– Слушай, а магические способности от расы зависят? – спросила я Дарка немного погодя.

– Разумеется! – кивнул он. – У каждой расы свои способности.

– Например, орклы мыла сделать не могут! – продемонстрировала я свою сообразительность.

Дарк заржал, оценив шутку.

– Могут сделать, но зачем им? – ответил Дармик, отсмеявшись. – Орклы мыться не любят, хотя бывают и исключения. С нами в палатке жил один оркл, из благородных, напарником Сильвера был, так он таким чистюлей был, что эльфл позавидует.

– Натан тоже, кажется, не неряха, – заметила я, вспомнив, что от эльфлоркла не несло потом, и изо рта у него не пахло.

– Так он же наполовину эльфл, – пояснил Дарк. – Такие вообще на чистоте помешаны.

– А кто еще с нами в палатке живет? – спросила я.

– Жили, – ответил, погрустнев, Дармик. – Демл и эльфл. Они в последнем бою погибли. Если быть точнее, Ветивер погиб, а Лестер, эльфл, пропал без вести – вероятно, был пленен и, возможно, не выжил.

– Соболезную, – вздохнула я, огорчившись, что затронула в разговоре тему, которая испортила моему спутнику настроение.

Оставшуюся дорогу мы молчали, заговорили лишь на обратном пути. И на этот раз первым беседу начал Дармик.

– Вообще-то, я мог бы помочь тебе все вспомнить, – неожиданно предложил мне напарник. – Дело в том, что у меня имеются некоторые способности на стыке демловских и эльфловских.

– А это не опасно? – насторожилась я, подумав: «А не умеет ли, часом, мой напарник читать мысли?».

– Для тебя – абсолютно безопасно, – заверил меня Дарк.

– А для кого опасно?

– В теории – для меня, но я сильно усердствовать не стану: если упрусь в скалу, пробивать не буду – смысла рисковать нет, все равно со временем сама все вспомнишь. Говорят, если от травмы проблемы с памятью, то она восстанавливается.

– Тогда, может, вообще не стоит в мою голову лезть?

– А и не собирался к тебе в голову лезть, – возразил Дарк. – Я не гипноз тебе предлагал, а активацию памяти. И сделать это, думаю, стоит. Вдруг драклы нападут раньше, чем память к тебе вернется? Тебя ж первый напавший убьет. Ты ж так дерешься, будто никто тебя не учил. Но в то же время видно, что не впервые меч в руке держишь. Выходит, все-таки тебя учили, но ты всю науку позабыла.

Я попыталась вспомнить, как училась владеть мечом, и вдруг поняла, что уроки фехтования почти полностью вылетели из головы. Утром я все почти помнила, а теперь – забыла. Даже имя женщины, тренировавшей меня, не могла вспомнить, и ее лица, кстати, тоже. Картины, которые я пыталась воскресить в памяти, были тусклыми, как облупившаяся фреска, и отрывистыми. Что происходит, Харк дери?!

– Давай подождем немного, – попросила я, все же не решившись на эксперименты с моей памятью. – У меня и оружия-то своего нет. Тот меч, которым я сражалась на поединке, для меня тяжелый очень – я им все равно нормально драться не смогу. Кстати, не знаешь, кто мне его дал, чтоб вернуть можно было? Меч, кажется, не самый плохой.

Пока я ждала Дарка в палатке, я успела осмотреть свое оружие и поняла, что оно недешевое: гарда и навершие эфеса были украшены самоцветами.

– Это меч Ветивера, ему он больше не пригодится, – вздохнул Дармик. – Кстати, где-то у его рюкзака должны быть ножны, забери.

– Так это ты мне дал меч перед поединком? – осенило меня. – Спасибо!

– Благодари Сильвера – это он, – поправил меня Дармик.

– Обязательно поблагодарю, когда вернемся.

– И память попробуем восстановить, да? – вкрадчиво поинтересовался Дарк.

– Нет! – отрезала я.

– Передумаешь – дай знать, – недовольно буркнул Дарк. – Мне вообще-то в бою врага бить нужно, а не тебя пасти, напарница. – Последнее слово прозвучало с издевкой, но я предпочла этого не заметить.

Остаток пути мы преодолели молча. Я «забавлялась» тем, что пыталась восстановить в памяти свое детство, но ничего не получалось: хорошо помнила только то, что происходило со мной после гибели мамы, смутно – как мы жили с мамой вдвоем. Отца я забыла совсем, хоть была уверена, что совсем недавно помнила даже его лицо. Все, что со мной происходило лет до пятнадцати, из памяти стерлось почти полностью, если не считать нескольких эпизодов, как я с родителями сажала деревья. Я родилась в семье лесников? Этого я не помнила.

Когда мы дошли до лагеря, я уже была уверена в том, что мое столкновение с деревом имело еще даже более печальные последствия, чем я думала сначала. Амнезия, которую я выдумала, имела место быть на самом деле.

«Зря я отказалась от помощи Дарка», – подумала я.

Впрочем, все еще можно было исправить. Ведь Дармик сказал же мне: «Передумаешь – дай знать». И после ужина я подошла к нему с вопросом:

– Предложение помочь мне восстановить память все еще в силе?

– Разумеется, – обрадовался Дарк. – Только нам придется немного отойти от лагеря, чтоб никто не помешал.

Мы нашли небольшое ущелье вблизи лагеря, развели костер: к вечеру у подножия гор стало весьма прохладно.

Дармик велел мне сесть на камень и закрыть глаза, сам встал сзади и возложил руки мне на затылок. Почти мгновенно в ушах загудело, как будто рядом звучал набат, потом меня накрыла тишина. Через некоторое время будто издалека послышались звуки, начали, точно из тумана, всплывать очертания предметов. Постепенно звуки становились громче, очертания предметов четче, и вот я уже увидела себя во дворе многоэтажного панельного дома.

Ольга