Джермкхг объявил победителя и, как только поверженный оркл пришел в себя, предложил ему сделать выбор между рабством или смертью. Тот выбрал смерть и, не дожидаясь, когда кто-нибудь приведет приговор в исполнение, сам заколол себя своим же кинжалом.

Победителя в напарники взял тот самый оркл, который нашел меня на поле боя. Он был офицером, недавно потерявшим адъютанта, на место которого ему и нужен был новый наемник.

Труп оркла унесли, но кровь с помоста не убрали, а тут же вызвали на арену третью пару: Натана и его могучего противника. Как оказалось, за элфлоркла я боялась напрасно: громадный, как каменная глыба, оркл был силен, но неповоротлив, а Натан – гибок, ловок и скор. Не прошло и пяти минут, как эльфлоркл заколол орка, вонзив ему меч прямо в сердце.

Натану повезло – его в напарники выбрал демл, да не рядовой, а офицерского чина. Позже я узнала, что это был тот самый военачальник, который накануне «тестировал» мое владение мечом и посчитал меня толковой наемницей.

Орклы, вышедшие на ринг следующими, дрались на кинжалах, причем не на жизнь, а на смерть, и нашли ее оба: один умер сразу же, зажимая горло, из которого хлестала кровь, второй – едва дойдя до края арены.

Следующими были эльфлы. Сражались они на мечах, тоже не щадя друг друга, но один из них был очевидно слабее второго. Получив пару царапин, он стал просить пощады, и его тут же увели, определив к рабам. Эльфла-победителя в напарники взял его земляк – горный эльфл.

Наконец-то, Джермкхг объявил последнюю пару:

– Человек Хэльга и эльфл Эстелей!

Ольга

Тарри, 5023 год

Мы с молодым лесным эльфлом ступили на пропитанный кровью предыдущих гладиаторов помост. Кто-то подал мне меч – я даже не посмотрела, кто, лишь благодарно кивнула. Так, вообще-то, всем сражающимся выдавали то самое оружие, которое было при них в момент пленения. Просто чудо, что у меня в руках оказалось настоящее оружие, а не бутафорская сабля.

Эстелей был молод и красив. Высокий и мускулистый, он стоял передо мной, обнаженный по пояс, и торс у него был – загляденье. Впрочем, плечи и бицепсы тоже были ничего. Да и черты лица у эльфла были правильными, утонченными. Ветер развевал и путал его волосы, и он собрал их на затылке в хвост, обвязав полоской зеленой ткани. Глаза у него тоже были зелеными, как два изумруда.

– Может, сдашься? – спросил он меня с надеждой. – Мы же оба знаем, что тебе против меня долго не продержаться. А я не хочу тебя убивать – ты не делала мне зла, к тому же женщина.

Я отрицательно мотнула головой:

– Дерись!

Для себя я уже решила, что рабыней не стану. А если мне все равно предстоит умереть, то лучше уж приму смерть от красавчика эльфла, а не от какого-нибудь грубого оркла. К тому же шанс победить есть всегда, даже если противник сильней и опытней.

– Тогда держись! – горько усмехнулся Эстелей и сделал выпад. Врасплох он меня не застал, и я успела поставить блок. Клинки столкнулись со звоном, который долго продолжал стоять у меня в ушах. Не давая мне опомниться, эльфл рубанул горизонтально. И тут я поступила неспортивно и вообще против всех правил, которые вдалбливали в меня учителя, резко присев, так что лезвие просвистело над головой. Я тут же, как болванчик на пружине, выпрямилась и, поднимаясь, рубанула наискось внизу вверх. Эльфл отклонился, так что я едва царапнула его, но зато сама чуть не потеряла равновесие, только теперь сообразив, что советами наставников пренебрегла напрасно.

– Дура! – выплюнул Эстелей.

– Сам дурак! – отозвалась я, выбросив руку вперед и тут же обратно согнув в локте. Хотела дотянуться кончиком меча до горла эльфла, но не смогла – больно уж тяжел был доставшийся мне меч. Я помахать-то им толком не успела, а рука уже гудела.

– Я уже дважды мог убить тебя, – прошипел эльфл.

– Так почему ж не убил? – спросила я, нарушив вторую заповедь фехтовальщика – не разговаривать во время боя.

– Женщина, – односложно ответил эльфл и попросил: – Сдайся!

– Нет, – процедила я.

– Тогда убивай меня! – неожиданно заявил Эстелей и опустил оружие.

– Нет! – Такую жертву я принять не могла, да и сомневалась, что это именно жертва: думала, что эльфл что-то затеял, что в его отказе защищаться кроется какой-то подвох.

– Сдайся или убей! – сквозь зубы бросил мне юноша и закусил губу.

– Защищайся! – потребовала я, снова выбросив руку вперед, производя колющий удар. Метила в шею, но, честно говоря, была уверена, что снова не дотянусь, даже если эльфл не попытается отстраниться.

И не дотянулась бы, но произошло ужасное, такое, чего я никак не могла предвидеть: Эстелей с рыком шагнул вперед и буквально сам себя нанизал на мой клинок.

С криком ужаса я выдернула меч из тела молодого эльфла, и оно упало на деревянный настил. Как завороженная, я смотрела на то, как, пульсируя, выливается кровь из горла благородного юноши, как тонким ручейком бежит из красиво очерченного рта, как стекленеют глаза, похожие на изумруды.

Эстелей был мертв, и убила его я, хоть и победить должен был он. Я впервые убила человека, точнее, эльфла, но большой разницы не было.

«Я убила, я убийца», – пульсировало в висках.

Все внутри у меня похолодело, перед глазами помутнело, я пошатнулась, хватая воздух ртом. Если б не Джермкхг, поддержавший меня, я бы, наверное, опозорилась, на глазах у всех грохнувшись в обморок.

– Победила Хэльга! – объявил хранитель Кодекса и задал вопрос, от которого теперь зависела моя судьба: – Кто желает взять Хэльгу в напарники?

Над лужайкой повисла тишина – слышно было даже, как шелестят листвой стоящие поодаль разрозненные деревья.

«Выходит, напрасно ты принял смерть, прекрасный юноша, – обреченно подумала я, бросив сочувственный взгляд на лежащее почти у самых моих ног тело благородного эльфла. – Скоро мы, похоже, встретимся, Эстелей, если только не врут про бессмертие души».

– Кто желает взять Хэльгу в напарники? – повторил Джермкхг и добавил уже от себя, в нарушение ритуала: – Неужели никому не нужна напарница? Последний бой был кровав, многие потеряли товарищей. Лучше быть в паре с женщиной, чем одному!

– Не хера не лучше! – ответил один из орков. – Какой от бабы толк? Только лишняя обуза.

– На хер нужна? Чтоб, как Эстелей, жизнь за нее отдать? – поддержал оркла кто-то из демлов.

– Чтоб жахать – не ясно, что ли? – цинично заметил кто-то, стоявший сзади меня.

– Разок жахнуть – и отправиться к праотцам? – хохотнул кто-то с той же стороны. – Дорого обойдется, я лучше передерну.

– В рабыни ее надо, – подал голос горный эльф, который сам совсем недавно стоял на моем месте и ожидал своей очереди. – Чтоб никому обидно не было. В жахарках от нее толку больше будет, чем в бою.

Я вспыхнула. Джермкхг незаметно погладил меня по плечу и произнес:

– По правилам я должен спросить трижды, и я повторяю вопрос: кто желает взять Хэльгу в напарницы? Сейчас мы трижды обойдем ринг, и если желающих не найдется, я вынужден буду спросить у храброй девушки, что она выбирает, рабство или смерть.

– Я не пойду в рабство! – вскинула я голову. – Лучше умереть.

– Не спеши выбирать – у тебя еще есть шанс остаться наемницей, – попытался приободрить меня Джермкхг и, велев следовать за ним, пошел по кругу. Я покорилась его приказу, хоть и не видела уже смысла тянуть время: появившаяся у меня надежда остаться живой таяла с каждым шагом.

Воины, мимо которых вел меня старый орк, не выказывали мне ни капли сочувствия, а, напротив, потешались надо мной, отпускали скабрезные шутки. Мне не хотелось на них смотреть, меня трясло от страха, гнева и унижения. Попыталась отстраниться, представив, что я не здесь, и что весь этот кошмар происходит не со мной. Сначала получалось, но плохо: мерзкие голоса прорывались через воображаемый купол, отравляя последние минуты моей жизни.

– Хочешь сдохнуть, сдыхай, жаха, – услышала я, словно сквозь туман. – Я тебя все равно на финг натяну, курва: не живой, так мертвой.