— Иве! — закричала какая-то старуха, подбегая к пенсионеру. — Мой Иве!.. Прошу вас, господин, помогите, — взмолилась тетя Роса, хватаясь за Капулицу, пока тот пытался снова принять вертикальное положение. — Вызовите скорую помощь! Моему мужу плохо!

— Отвяжись, корова! — пытался вырваться из ее рук шеф полиции.

Но тетя вцепилась в него и горько возопила:

— Да что ж вы за человек! И что теперь за люди — никто не хочет помочь!

— Убирайся, проваливай! А то врежу! — совершенно охренел Капулица, беспомощно глядя, как двое преследуемых выбегают на набережную через Медные ворота.

— Снимай туфли! — крикнул Крешо Ловорке.

— Что?!

— Туфли! Снимай туфли!

Ловорка на мгновение остановилась, сбросила новые белые туфли на каблуках и протянула их Крешо:

— Осторожно, смотри, чтобы ничего с ними не случилось, я за них отдала почти две тысячи кун.

Крешо взял туфли и отбросил их подальше.

— Болван! — расстроилась Ловорка.

— Забирайся! — приказал Крешо, оседлывая мотоцикл, припаркованный в конце набережной, страшное черное чудовище по имени БМВ с объемом движка в тысячу сто пятьдесят семь кубиков. Ловорка задрала подвенечное платье, под которым обнаружились белые шелковые чулки с кружевными подвязками, села сзади и обняла Крешо за талию.

— Да нам не в ту сторону, идиот, — сказала Ловорка, когда он рванул по ослепительно гладким плитам набережной, развив скорость от нуля до ста километров в час всего за две целых и восемь десятых секунды.

Блестяще маневрируя в толпе пешеходов — пенсионеров, бездельников и матерей с детьми в колясках, среди столиков под открытым небом, чистильщиков обуви и продавцов попкорна и воздушных шариков, Крешимир с Ловоркой промчались по набережной мимо фасада дворца Диоклетиана, между пальмами и уличными фонарями.

— К вам приближается черный мотоцикл! Какой номер? Кретин, сколько черных мотоциклов сейчас едет по набережной? — заорал по полицейскому радио Капулица паре полицейских в патрульном автомобиле, стоящем возле церкви Святого Франциска. — И куда подевался этот ваш вертолет, мать его за ногу! — выругался он, в бешенстве глядя в голубое небо.

— Господин начальник, мы здесь, — сообщил пилот вертолета, только что пролетевшего над рыночной площадью и колокольней кафедрального собора. — Объект обнаружен, следуем за ним.

Черный мотоцикл ворвался на Матеюшку и понесся по набережной Бранимира, мимо бензозаправки, отеля «Марьян» и Бановины. На хвосте у беглецов, метрах в ста, мчался патрульный полицейский автомобиль, а над ними, совсем низко, висел вертолет. Потоки воздуха от его винта сорвали с невесты фату.

— Похоже, они направляются к Марьянскому тоннелю, — сообщил пилот.

— Пусть патруль ждет их на выезде, — приказал Капулица с заднего сиденья мчавшегося по набережной «мерседеса» с включенной синей мигалкой. — Остановите их на стороне Спинута, больше им деться некуда. Арестуйте обоих и ждите меня… Фу! Ну он у меня получит, мать его растак! — добавил он взбешенно, после того как выключил радиосвязь. — Прямо перед алтарем, скотина деревенская!

Мотоцикл со сбежавшей невестой и липовым апостольским нунцием въехал в тоннель, а вертолет поднялся выше, перелетел через Марьян и завис в воздухе над выездом из Спинута, где его уже ждала полицейская патрульная группа.

— Задержали? — торжествующе спросил Капулица. — Да, черный мотоцикл… Откуда я знаю, какой марки? Как это «не они», баран ты скудоумный? Ждите, буду через минуту!

Начальнику жупанийского полицейского управления понадобилось меньше шестидесяти секунд, чтобы проскочить через тоннель. Разъяренный, он вышел из лимузина и торопливо направился к полицейским из двух автомобилей, один из которых преследовал беглецов, а другой поджидал их здесь. Теперь все полицейские препирались с крупным мужчиной в шортах, футболке и с мокрым полотенцем на шее; тот стоял, прислонившись к черному мотоциклу.

— Что значит, кто я такой? — кричал он. — Я сержант Миле Скрачич, Четвертый батальон Седьмой гвардейской бригады, а вот кто ты такой, мать твою? Представься, кто ты такой, чей ты и где ты был, когда я рисковал жизнью в борьбе за эту страну? Кто дал тебе право вот так, без причины, останавливать хорватского ветерана, который возвращается с пляжа?

— Уважаемый, у нас есть основания подозревать, что на этом мотоцикле недавно ехали лица, совершившие серьезное… — осторожно начал полицейский.

— На каком мотоцикле?! На моем мотоцикле?! Да ты бы постыдился, говнюк! Люди, вы видите это?! — обратился сержант Миле к двум прохожим, которые остановились и с любопытством смотрели на эту картину. — Вы видите, что они вытворяют с хорватскими ветеранами? А что делает хорватская общественность? Ничего! Хорватская общественность молчит!

— Простите, это ваш мотоцикл? — вмешался шеф полиции.

— А кто меня спрашивает? — скандальным тоном спросил Миле.

— Начальник полицейского управления Горан Капулица, — надменно представился Капулица, мельком глянув на водительское удостоверение и свидетельство о регистрации транспортного средства, которые передал ему один из полицейских.

— Капулица?[1] — сметливо переспросил Миле. — Ну, где лук, там и мясо. И где же тогда заместитель Ягнятина?

— Вы что, шутите? — спросил начальник полиции, пристально посмотрев на сержанта.

— Я?! — изумился тот. — Меня останавливают два полицейских автомобиля, да еще и это чудо трещит над головой, — он показал на вертолет, — а вы говорите…

— Где они?! — перебил его Капулица.

— Кто?!

— Ты прекрасно знаешь кто, скотина! Те, двое, где?.. — взорвался начальник полиции, тыча пальцем в зияющую темноту тоннеля, но тут до него дошло, что случилось, и он от ужаса на миг закрыл глаза. — Какой-нибудь автомобиль есть?! — закричал он возбужденно, схватив за грудки полицейского из машины, которая поджидала беглецов на выезде из тоннеля. — Какая-нибудь машина выезжала оттуда незадолго до или чуть позже этого типа на мотоцикле?

— Незадолго до или чуть позже… — задумчиво повторил полицейский.

— Желтый «твинго», — вспомнил его напарник. — Он поехал в сторону стадиона.

— Желтый «твинго!» — рявкнул Капулица. — Желтый «твинго»! — повторил он, отойдя в сторону и глядя наверх, на вертолет, будто у него не было в руках радиопередатчика и нужно было кричать. — Ищите желтый «твинго» на дороге от стадиона в сторону базы ВМС! Всем патрулям, остановить желтый «твинго»! Обязательная проверка документов всех автомобилей, которые выезжают из города!

Отдавая приказы, Капулица в какой-то момент глянул на того, с мокрым полотенцем рядом с мотоциклом, и ему показалось, что негодяй на секунду издевательски улыбнулся, но сейчас ему было не до него.

— Стерегите этого психа, с ним потом поговорю, — сказал он, перед тем как снова энергично прыгнуть в «мерседес» и продолжить погоню вместе с вертолетом, который слегка опустил носовую часть к земле и полетел на север.

Четверо патрульных в недоумении остались с сержантом Миле, не понимая, что с ним делать.

— Вы ехали без шлема, — заметил один из них, просто так, не зная, что еще сказать.

— Без шлема, значит, вот оно что? — возмутился Миле. — Был ли у меня шлем, да, парень? Был. Только назывался он не шлем, а каска. И тогда, когда мы отступали из Дрниша, и тогда, когда мы освобождали Книн. Сержант Миле Скрачич носил каску, когда нужно было носить каску, а вот где тогда был ты, дорогой мой? Если я тебя спрошу, где ты был, когда я с каской на голове…

— Ладно, ладно, все в порядке, — примирительно остановил его полицейский.

призывает граждан сообщить в ближайший полицейский участок, если они где-нибудь заметят талиба, которого еще беспомощным ребенком усыновил чеченский боец, женатый на баскской сепаратистке