С раздражением выдохнув, надеваю солнечные очки, разворачиваюсь и иду к выходу. К черту эти личные драмы. Мне давно пора отправляться на работу.

Но прежде чем сесть в купленный за бесценок пикап, оставшийся после смерти своего владельца, захожу в небольшую кофейню в паре минут от дома. Каюсь, но даже после начала пандемии не смогла истребить в себе тягу к кофеину. А в этом заведении латте готовят на редкость хорошо.

– Привет! – встречает меня радостный оклик у кассы, стоит мне перешагнуть порог кафе.

– Привет-привет! – Я улыбаюсь кудрявому парнишке, слишком заметно светящемуся от радости. Прямо-таки не восемнадцатилетний подросток, а лабрадор в человеческом облике.

– Тебе как обычно?

– Ага.

Я оставляю несколько долларов рядом с кассой и наблюдаю отстраненным взглядом за суетой парня у кофемашины. Мне бы запал как у этого юного дарования по имени Кайл. Но меня хватает только на ленивое созерцание его активного поведения и периодических поглядываний в мою сторону.

– Утро не задалось? – интересуется Кайл между делом.

– Почему? – Я припускаю очки на кончик носа и еще внимательнее смотрю на парня.

– Выглядишь… расстроенной. – Он улыбается и краснеет, но, увы, я не могу разделить его лучезарный оптимизм.

– Мало спала. – Впрочем, как и последние четыре недели.

– Тогда я не зря сделал чуть крепче.

Кайл ставит передо мной стакан с латте, продолжая улыбаться, – но странным образом его не сползающая с лица улыбка не раздражает. Скорее умиляет, что ли. Не знаю, всегда ли он такой позитивный (что однозначно выделяет его на общем фоне глобальной пандемии) или эта радость как-то связана со мной, – но о последнем никогда бы не задумалась всерьез. В конце концов, я ему гожусь разве что в старшие сестры. В сильно старшие.

Я возвращаю очки на переносицу, прощаюсь с Кайлом и оставляю пару долларов в коробке для чаевых.

– Х… хорошего дня! – бросает он мне в спину, и я не вижу, как улыбка медленно исчезает с его лица.

Отпив латте, сажусь в пикап, ставлю кофе в кривоватый подстаканник и выезжаю на дорогу.

Мы могли бы жить как в «Ходячих мертвецах» – в полнейшей разрухе и более заметном постапокалипсисе, одеваясь в потрепанные шмотки и питаясь консервами. Но в нашем случае правительству удалось сохранить значительную часть инфраструктуры – в основном, конечно, за счет сокращения жилых территорий и расхода ресурсов. Но без жертв не выжить ни в одной войне – даже если она ведется против смертоносного вируса. Поэтому сейчас в уцелевших городах сохранились прежние условия, а некоторые даже улучшились – в конце концов, развитие технологий не остановилось с началом пандемии.

Постучав пальцами по рулю, тихо подпеваю песне в радиоприемнике.

На первом светофоре, как и на всех последующих, меня встречает баннер, посвященный чипированию населения Дарвена.

Насколько мне известно, этот процесс затронет всех неиммунов, кто проживает на территории города, и провести процедуру планируют в течение ближайшего месяца, а всех несогласных попросят покинуть Дарвен. Как ни крути, но у социальных бонусов есть своя цена. Нейт не сильно обрадовался перспективе быть носителем наночипа, но и переезжать в очередной раз не горит желанием. А я… так и не рассказала никому о том, что являюсь иммуном (а теперь еще и незарегистрированным). Наверное, я поступаю неправильно и моя кровь могла бы помочь в разработке лекарства. Но этих четырех недель было недостаточно, чтобы я успела собрать воедино все здравые мысли и оценить риски. Мне бы не помешал хороший совет или хотя бы разговор, но единственные люди, которые знают мой секрет, – это Нейт и Аарон. Первый не особо годится в специалисты в данной сфере, а второй…

Я вздыхаю и сворачиваю к небольшому зданию радиостанции, где, помимо нас с Нейтом, трудятся еще несколько человек, благодаря чему мы работаем не двадцать четыре на семь (вот только меня не особо радует возможность переключаться с дел на личные мысли).

Есть еще один вариант – обратиться к Брайану, но не уверена, что могу доверить ему такую тайну, а просить об отсрочке чипирования будет уже чересчур. Он и так помог нам после переезда: нашел человека, который подыскал квартиры для проживания, а также подергал за нужные ниточки, чтобы устроить нас с Нейтом на радиостанцию. И обращаться к Брайану за чем-нибудь еще – все равно что отправить себя в яму неоплатного долга, который я смогу покрыть разве что чем-то таким, чем вряд ли можно будет гордиться.

Первая половина дня пролетает незаметно, и отчасти это хорошая новость. По крайней мере, я больше не думаю о всяких глупостях, но знаю заранее, что продлится это затишье недолго, – тут к гадалке не ходи. Так устроен женский мозг, и о покое можно только мечтать.

Я откладываю в сторону листок с новостями и кручусь на стуле туда-сюда, пока наконец не останавливаю взгляд на Нейте, пытающемся удержать карандаш на кончике носа. Кто бы мог подумать, что месяц назад этот человек пожертвовал собой ради жителей Форт-Коллинса.

Я улыбаюсь, но с легкой грустью, и встаю со стула.

– Пойду за кофе. Тебе взять?

– Возьми, ага, – отвечает Нейт, не отвлекаясь от своего архиважного дела. – А то я скоро вырублюсь.

– С карандашом на носу? – усмехаюсь я.

– Ты недооцениваешь мои возможности, Ева Мартин, – отзывается друг деловитым тоном, но через пару секунд роняет карандаш.

– Точно, – киваю я. – И как я могла?

Подмигнув Нейту, отправляюсь на поиски более-менее внятного кофе, но в этом районе нет еще одного Кайла Эванса, который не только приготовит вкусный напиток, но и облучит его счастливой улыбкой с переизбытком забавной наивности.

На самом деле я вышла подышать свежим воздухом, а кофе – это так, приятный бонус. Но вот я бреду по тротуару, кутаюсь в куртку под октябрьским ветром, а подходящего заведения все нет и нет. В отличие от полунаселенного Форт-Коллинса (а теперь и стертого с лица земли), здесь гораздо активнее кипит жизнь, больше различных заведений и меньше напоминаний о том, что мы живем на грани между разрушительной пандемией и спокойным существованием.

Вскоре я останавливаюсь – но рядом не с кофейней, а с магазином вечерних платьев, и одно из них, клянусь, просто смотрит мне в душу. Я окидываю любопытным взглядом длинное красное платье до пола и задумчиво покусываю губу.

Говорят, шопинг – лучшая терапия. Не думаю, что это про меня, но сейчас я готова на любые способы, лишь бы выбить из головы все, что отвлекает от нормальной жизни.

Тихий звон колокольчика над дверью – я вхожу в магазин и откликаюсь на приветствие консультанта – непомерно стильно одетой леди за сорок с ярко красной помадой и идеально уложенными волосами, щедро покрытыми лаком с фиксацией уровня «строительная пена». Того и гляди, разрежет своей головой стекла и стены.

Пока я для вида вышагиваю мимо разношерстных нарядов, продавец ходит за мной по пятам, что невольно наталкивает на не совсем лестные мысли: неужели она думает, что я схвачу одно из платьев и унесусь с ним в закат, не заплатив?

Нет, это смешно. Брось, Ева, не весь мир настроен против тебя.

Я незаметно качаю головой и продолжаю прогулку, которая спустя несколько минут заканчивается возле красного платья на витрине.

– Я бы померила это.

– Отличный выбор! – расцветает женщина, на бейдже которой написано витиеватым шрифтом «Продавец-консультант Изабелла». Неужели такими именами еще называют кого-то? Звучит либо как сорт винограда, либо как никнейм проститутки.

Боже мой, в кого я превратилась? Думать так про людей уже нечто сродни диагнозу. Надо возвращать себя к жизни, а то теперь и мысли напоминают поток сознания одинокой великовозрастной женщины, возненавидевшей весь мир только потому, что она не получила желаемое.

Желаемое?.. Серьезно?

Я отмахиваюсь от назойливого внутреннего голоса и прохожу в кабинку, где оперативно скидываю куртку, футболку и джинсы с кроссовками, а затем поднимаю взгляд на свое отражение в зеркале.