Господи. Боже.

Я следую за ним, игнорируя чужие взгляды, перешептывания и возможные домыслы. Сейчас меня даже не заботит, что подумает Джейн и что потом вывалит на мою бедную голову. Все это будет потом, а пока…

Я выхожу за Аароном из главного зала и иду вниз по ступеням – до высокой двери на улицу. Роуз накидывает на меня свой пиджак, в котором я тону, как и в пальто в Форт-Коллинсе. Когда прохладный воздух ударяет по легким, спускаюсь по еще одной лестнице, которая ведет к машинам у входа, и внезапно прихожу в себя.

Резко выдернув руку, останавливаюсь на последней ступеньке и негодующе смотрю на Роуза.

– Нет, – выдаю упрямым голосом, впервые выровнявшись в росте с двухметровым Аароном. – Если собрался увезти меня куда-то, то… попроси об этом, как полагается.

Ясно тебе, Роуз?

Он вопросительно смотрит на меня, а затем тихо усмехается.

– Ладно. – Аарон встает еще ближе и принимает самый серьезный вид, будто еще немного – и объявит о выдвижении своей кандидатуры в президенты. – Ева Мартин, поедешь ли ты со мной… куда пожелаешь? – И вновь протягивает мне руку.

Он стоит слишком близко – настолько, что я могу до деталей рассмотреть радужку его зеленых глаз и, едва контролируя дрожь в коленках, в очередной раз убедиться, что в моей картине весь этот месяц не хватало важных деталей.

Не знаю, откуда во мне берутся силы держать лицо.

Я опускаю взгляд, старательно игнорируя быстрый стук сердца, с подозрением смотрю на Аарона и, выждав еще пару секунд, беру его за руку.

– Хорошо.

Но впереди меня ждет очередной сюрприз: машина Роуза.

Не будь я так сильно поглощена контролем за своей реакцией, непременно бы охнула. Но не уверена, радует ли меня этот шикарный «крейсер» или, скорее, вызывает нервный тик. Черт с ним, подумаю об этом потом – моя излюбленная стратегия в духе традиций старых фильмов.

Аарон открывает передо мной дверцу «бентли», я сажусь в салон и шумно выдыхаю, опять схватившись обеими руками за бедный клатч.

Все, назад пути нет. Теперь остается узнать, о чем Роуз хотел поговорить и к чему было его неожиданное появление.

Надеюсь, что на подобные разговоры у меня хватит сил и выдержки.

Моя ладонь почти не двигается в ожидании.

Я смотрю на Еву, не обращая внимания на удивленные взгляды мэра и его собеседников, и жду, что она ответит, прежде чем кто-нибудь из них решит поинтересоваться, а не охренел ли я часом. Понятия не имею, могут ли быть последствия, – если честно, на большинство из них мне уже плевать.

Но Ева берет меня за руку, и я едва сдерживаю победную улыбку. Игнорируя чужие голоса, которые летят нам в спину, я веду ее через весь зал в направлении выхода, впервые за вечер чувствуя, что могу одолеть вообще все на свете (главное – не заблудиться в коридорах).

Но ощущение счастливого полета длится недолго.

Спустившись, надеваю пиджак на Еву – я как школьный бунтарь, который украл королеву бала из-под носа у самого популярного выпускника. А мне, на минуточку, тридцать пять, мать его, лет.

Как только мы выходим на улицу, я получаю в лицо порыв холодного ветра и немного прихожу в себя. Сердце перестает колотиться так, будто собирается выбить грудную клетку и лично взрезать мне за все эмоции, к которым я так и не привык. Не спеша спускаясь по лестнице, чтобы Ева поспевала за мной на каблуках, пытаюсь продумать, что скажу ей в машине. Но внезапно она вырывает руку, тормозит на последней ступени и упрямо заявляет:

– Нет.

А?

Я оборачиваюсь в непонимании.

И тогда Ева говорит, что я не могу просто так взять и увезти ее куда-то, – сначала, оказывается, я должен попросить об этом соответствующим образом.

Еще несколько секунд я смотрю на нее с недоумением, а затем тихо усмехаюсь. Ева не была бы собой, если бы дала спокойно усадить себя в машину. Но это мне в ней и нравится.

Я встаю ближе, принимаю самый серьезный вид, на который способен, и спрашиваю, поедет ли она со мной куда пожелает?

На ум вдруг приходит другое, более серьезное предложение, которое я уже делал однажды, и на секунду мне становится не по себе.

Осень. В нашем с Лорой любимом парке красиво, как и всегда в это время года. Думаю, она обо всем догадывается – Лора всегда видела меня насквозь. Не знаю, сколько проходит времени, пока я не собираюсь с остатками смелости и не протягиваю коробку с кольцом. Да, Лора не выглядит очень удивленной, но ее глаза светятся от счастья. Конечно же, она чувствовала заранее, что я сделаю предложение, но все равно была рада настолько, что у меня не возникло ни тени сомнения, будто я делаю что-то не так.

Черт. Почему я думаю об этом именно сейчас?

Нет, не могу нормально мыслить.

Но, к счастью, Ева соглашается.

Опомнившись, я улыбаюсь, вновь беру ее за руку и веду к машине. Что ж, для начала неплохо. Посмотрим, как пойдет дальше.

В «бентли» прохладно – надо было завести машину раньше, но полезные мысли, по традиции, приходят с задержкой. Радует, что здесь отличная система климат-контроля, поэтому в салоне быстро становится тепло. Я перевожу взгляд на Еву и замечаю, как крепко она держит свою сумочку. Надеюсь, что сам так же сильно не сжимаю руль.

Я прошу Еву пристегнуться и указываю на ремень, а затем спрашиваю:

– Куда едем?

Но Ева отвечает не сразу. Закрепив пояс безопасности, она шумно выдыхает, откидывается на сиденье и, не глядя на меня, сообщает уже знакомый мне адрес:

– Вэллингтон драйв 18/1.

Когда мы выезжаем с парковки, я включаю музыку, чтобы в тишине не сойти с ума от собственных мыслей.

Ева молчит и всю дорогу смотрит то в боковое окно, то вперед, то куда-нибудь еще, но не на меня. И… это задевает. Хотя не знаю, чего я ждал. Может, надеялся, что, стоит нам остаться наедине – и Ева расскажет, как прошел ее месяц, или спросит меня о чем-нибудь, на что я точно смогу ответить.

Постепенно молчание достигает уровня той неловкости, которая сковала меня в запертом холодильнике, где Ева, пылая от ненависти, искала выход и бросала на меня гневные взгляды, а я то и дело вставлял идиотские комментарии, стремительно приближая момент, когда мне либо врежут по носу, либо отстрелят мозги.

Временами я все равно поглядываю на Еву. А она… хорошо смотрится в моем пиджаке. Впрочем, как и в моем пальто и, уверен, в любой другой моей одежде.

Черт, надо концентрироваться на дороге и приятной музыке, а я продолжаю рисовать в голове странные эпизоды.

В такой час на дорогах уже почти нет машин, и мы довольно быстро добираемся до нужного адреса, но эта поездка все равно ощущается дольше, чем путь от Центрального города до Дарвена.

Припарковав «бентли» у входа, отключаю двигатель и первым выхожу из машины: втягиваю носом холодный воздух, сжимаю и разжимаю пальцы, затем открываю дверь и подаю Еве руку.

Пауза тянется издевательски долго, и я в очередной раз успеваю дойти до бредовой мысли: вдруг Ева решит закрыться внутри, а потом и вовсе уедет прочь, оставив меня на улице? Но она все же берет меня за ладонь и встает рядом.

Я смотрю на нее в ожидании, но абсолютно не представляю, что может последовать дальше. Долгожданный разговор? Какой-нибудь вопрос? Пощечина?

– Спасибо, – тихо говорит Ева и, оставив меня в подвешенном состоянии, следует ко входу в дом.

Ладно.

Я закрываю «бентли» и молча следую за ней. Но расслабляться рано: в любой момент Ева может развернуть меня и послать ко всем чертям.

Мы заходим в лифт, и в этой гребаной железной коробке нет спасительного холода, нет пути к отступлению – есть только мы вдвоем на неприлично близком расстоянии друг от друга. Мое здравомыслие снова на грани. Я стараюсь не смотреть на Еву и не касаться ее плеча, а воротник рубашки, еще недавно казавшийся таким свободным, теперь напоминает удавку.