— Вместе сдаваться будем — впервые за долгое время заговорил Николай. — Я свой автомат, при похожих обстоятельствах получил. Так что, не волнуйся, сядем вместе.

— Это утешает — с легкой иронией ответила Велислава. — А ты, я так понимаю, профессиональный спортсмен, стрелок?

— Так очевидно? — вопросом на вопрос ответил Николай.

— Ну, ты точно не летчик и не офицер МВД, но при этом, носишь короткоствольный «Калашников», и стреляешь почти не целясь. На снайпера ты тоже не похож. Плюс, это — Велислава указала пальцем на эмблему на толстовке Николая, где красовалась надпись «федерация спортивной стрельбы».

Николай усмехнулся, но спорить не стал.

— Да, ты права — коротко ответил он.

— Ну? И всё? — и без того большие и красивые глаза Велиславы, от удивления стали ещё больше, словно девушка была персонажем японского аниме. — Ну нет, так не честно. Давай, поддержи вечер задушевных монологов, не только же мне одной тут, без умолку болтать.

— Да что рассказывать… — Николай опустил голову, и заметно погрустнел. Ну что ж, эстафета длительного рассказа о своей жизни, плавно перешла к нему, и вряд — ли ему теперь удастся от неё отвертеться.

— Зовут меня Николай, я действительно профессиональный стрелок. Я вот сидел, всё это время, слушал тебя, и поймал себя на мысли, что мне немного стыдно. Потому — что ты девушка, не рожденная для грубости и боевых действий, но при этом, и в армии побывала, и в любом бою победишь и не дрогнешь. А я к примеру, в армии не служил. Ты про родителей своих много можешь рассказать, а я своих почти не знаю. Всё что помню о них, так это то что оба предпринимателями были, бизнесом каким — то вроде занимались, ещё в 90 — е года, по крайней мере сейчас этот так называется, а тогда, их называли «челноки». Торговля, одним словом. Понятия не имею на сколько успешно они занимались своим делом, но, дома их почти не бывало. Всё в своих разъездах, в делах, в закупках, сбыте товара…Всё время меня бабушке с дедушкой оставляли. И так год за годом. Когда уже мне пора было к школе готовиться, бабушка с дедушкой, серьёзно с ними поговорили, и…родители от меня просто отказались, сославшись на «постоянную занятость». До сих пор не знаю, где они сейчас, что с ними. В общем, моими родителями всегда были бабушка и дедушка. Они мне и мать с отцом, они мне и учителя, и лучшие друзья, и единственная, настоящая семья… С детства у меня была астма. Не о какой физкультуре в школе, и речи идти не могло. Стоило мне побегать минуту, как я тут же падал и начинал задыхаться. Естественно, что за это, меня дразнили одноклассники. Даже летом, со сверстниками, я не мог нормально время проводить. Жутко стеснялся этого, и в конечном итоге, перестал общаться с кем — либо из них. Утешение находил в чтении книг. Бабушка моя, была учительницей в школе, с её подачи и перечитал почти всю русскую классику. А дедушка был музейным работником, часто брал меня с собой, там я мог часами ходить и разглядывать экспонаты, глазеть на картины, любоваться предметами старины и древнего быта. Отсюда и любовь к красноречию, и цитатам из литературы. Так что, тоже извини, что совсем не вовремя распустил язык — последнее было адресовано непосредственно Велиславе.

Девушка не ответила. Просто продолжала внимательно слушать, и теперь даже смотрела на Николая совершенно по — другому. Без насмешки и презрения, как раньше, а напротив, с любопытством и как будто — бы даже с заинтересованностью. Немного смутившись её взгляда, Николая ответ глаза, и продолжил.

— А знакомиться я и правда не умею. Где мне было практиковаться, и набираться уверенности в себе, когда все сверстники, лет в шестнадцать уже парочками гуляли, а я, как последний неудачник едва не задохнулся от волнения, когда девушка поцеловала меня в щёку. Потом всех ребят стали забирать в армию. Меня разумеется не взяли, с моей астмой. Да, в шестнадцать лет, это было для меня особенно унизительно. Я решил, что — то с этим делать. Решил начать делать пробежки, по окрестностям, в лесу и по полям, но, в первый же день, завалился в ближайший кювет, едва не потеряв сознание от удушья. Выход нашел в другом — плавание. Летом почти всё свободное время проводил на местной реке, а осенью и зимой, покупал абонементы в городской бассейн. Не помню сколько точно времени прошло, но, со временем, от астмы и следа не осталось. Справившись с одним своим физическим недостатком, я решил искоренять другие, и решил серьёзно заняться спортом. Хотелось, чего — то серьёзного, и как мне казалось, мужского. Так я записался на секцию стрельбы. Начал делать успехи, выигрывать соревнования… А, теперь вот думаю, чего ради, я брал все эти призовые места, завоёвывал разряды? Что — бы теперь в людей стрелять? Пусть даже, они и на людей то не похожи совсем, все эти белоглазые убийцы. Нет, такому меня не учили.

— И меня не учили — без радости в голосе поддержала разговор Велислава. — Только одно дело, если ты садист и психопат, которому просто нравится людей убивать, и совсем другое дело, когда ты защищаешь свою жизнь от нападения. Побывав в горячей точке, я это поняла очень быстро. Там или ты — или тебя. Только так.

— Может и так — ответил Николай. — Всё равно это не приятно. Так что, не ты одна каяться пойдёшь, когда, доберёмся до центра. А что — бы приблизить это время, предлагаю сейчас всем лечь отдохнуть. Довольно на сегодня откровений. Ты не против? — Николай посмотрел на Велиславу.

— За — лаконично ответила она.

— Сан Саныч, а вы? — обращаясь к находящемуся внизу татарину, спросил Николай.

— Я тоже за сегодняшнюю день устала — честно признался тот. — Из коляска летала, тепловоз угоняла, от псих с белый глаза убегала…Уф, тяжелая день. Слава, возьми мой кофта, я в кабине, а ты на крыша спать собрался, тебе чтоб холодна не был — с этими словами, Сан Саныч передал из окошка кабины свою толстовку, в руки свесившемуся с крыши Николаю.

— Тогда, если никто не возражает, лягу спать. Желаю всем доброй ночи — сказал Николай, протянув девушке толстовку. Снова, едва коснувшись её пальцев, немного смутился, мысленно обругав себя за робость, и, стараясь не подавать вида, плотнее застегнул свою толстовку, улёгся спать прямо на крыше тепловоза.

— И тебе — мягко ответила Велислава, последовав его примеру. И хоть Николай не был уверен, но, то ли по интонации, то ли чисто интуитивно, ему показалось, что девушка улыбнулась, говоря эти слова.

— Добрая ночи, молодая люди — закрывая окошко кабины, завершил «вечер задушевных монологов» Сан Саныч.

Глава 8.

Ночь прошла безмятежно. Прохладная осенняя ночь, почти моментально убаюкала усталых путников, и выпустила из своего нежного плена, лишь когда, утреннее солнце, разогнавшее ночной мрак, стало заметно, и непривычно сильно для этого времени года припекать, отчего на крыше тепловоза, да и внутри кабины машиниста тоже, стало ощутимо жарко.

Утро, после предварительной разведки местности, разумеется началось, с «важных дел» Сан Саныча, при сопровождении Николая, да и чего греха таить — всем было нужно на время, скрыться в ближайших зарослях, особенно Николаю и Велиславе, скоротавшим ночь под открытым осенним небом, на свежем, и весьма прохладном воздухе.

А вот Сан Саныч к слову, ночью от прохлады не страдал. Включив, установленный в кабине калорифер, пожилой татарин, в компании с козлёнком, прекрасно спал в небольшом, отапливаемом помещении, о чём Николай и Велислава, узнали только утром. «Тут пещка был, я его включала» — рассказывал о своей ночевке татарский пенсионер.

Объединяющее всех желание, поскорее добраться до центра города, с целью получения помощи, заставило всех в максимально короткие сроки закончить утренние сборы, и, снова выдвинуться в дорогу. Тепловоз, под управлением Сан Саныча, плавно тронулся вперёд. Велислава ещё несколько раз, попыталась выйти хоть с кем-нибудь по рации, но результат, увы, ровным счётом, ничем не отличился от предыдущих попыток. Бросив тщетные попытки установить связь, девушка заняла место помощника машиниста, вежливо уступленное ей Николаем.