— Вы тут пока приберите разведённый срач, а я навещу твоего деда, Шин. Мне есть что сказать этому старцу пубертатной внешности!

Шинтар только хмыкнул, но ничего не сказал.

Натянув свободные брюки, и позаимствовав рубашку тёмного принца, Катя накинула её на свой простой бежевый топ и отправилась в библиотеку.

Перед выходом мельком глянула в огромное напольное зеркало. Там отражалось её, родное, лицо. Разве что, чуть более бледное, чем обычно.

«Личину они с меня сняли, пока я была без сознания. Ну, спасибо хотя бы, что не бельё», — подумала девушка.

…

— Вы специально отправили меня в Светлодолье! Меня там чуть не убили! — выпалила Катя вместо приветствия, влетая в библиотеку.

Тёмный эльф, одетый в серебристую шёлковую рубашку, мягко улыбнулся ей.

— Катя, всё получилось гораздо лучше, чем я планировал. На самом деле раскрытие этой наркосети не было моей целью. Я хотел лишь, чтобы мой внук наконец-то помирился со старым другом. Это действительно важно для укрепления отношений между двумя нашими странами. Ситуация начала ухудшаться, когда Цейлин рассорил их. И тут появляешься ты. Казалось бы, спор из-за женщины только усугубит их отношения. Но если бы ты оказалась в опасности, им пришлось бы действовать сообща, они снова смогли бы вспомнить о том, как были близки. Так и вышло.

— А если бы они не объединились и рассорились ещё больше? — Катя прищурилась, — откуда вам было знать, что там в Светлодолье происходит, и как поступят два самых упрямых и своевольных мужика на свете? Все могло закончиться очень плохо…

— Значит плохой из меня знаток душ, — тот пожал плечами.

— Как-то вы спокойно ко всему этому относитесь, — Катя вздохнула, понимая, что его ничем не проймёшь, и опустилась в кресло. Она чувствовала себя безумно уставшей.

— Кажется, в последний раз сильные эмоции я испытывал лет пятьсот назад, — добродушно улыбнулся юный на вид тёмный эльф. — Но это не значит, что я совсем перестал чувствовать. Всё-таки Шинтар — мой внук, а Темноземье — моя родная страна. И мне бы хотелось лучшего и для него, и для государства.

Катя промолчала. Она действительно не знала, что сказать. Злиться на Вэйтона было бессмысленно. Он использовал её в своих целях. Эти цели были благородны. В конце концов, он прав. На одной чаше весов — его внук и его страна, а на другой — неизвестная девчонка из другого мира, которая ему — никто. Наверное, с точки зрения разума всё было логично. Не факт, что она сама не поступила бы так же, если бы речь шла об интересах близких ей людей.

— Знаешь, на моём внуке лежит бремя младшего принца. С одной стороны — это гораздо меньше требований и ответственности. Его детство определенно было счастливее, чем у Нойреля. Его больше баловали, он был фаворитом у матери. Он привык получать то, что захочет. Поиграться и переходить к следующей игрушке. Но мне кажется, что ты ему действительно дорога. Разумеется, настолько, насколько это возможно за столь короткий срок вашего знакомства. Но для меня время относительно. За один день можно пережить больше, чем за тысячу лет.

Катя просидела в библиотеке до вечера. Они с Вэйтоном много о чём поговорили. Почему-то ей было комфортно с ним. Несмотря на то, что он, грубо говоря, просто её использовал, она не держала на эльфа зла. И могла говорить с ним спокойно и откровенно.

— Сейчас у меня почему-то появилось ощущение, что всё закончилось. Как будто переворачиваешь последнюю страницу увлекательной сказки. Наверное, моя сказка подошла к концу. Может быть, моя миссия и состояла в том, чтобы помирить Шинтара с Вэларом. Говорил ведь Синтаэр о каком-то пророчестве.

— Не хочешь сходить к ним и всё обсудить? — Вэйтон чуть приподнял бровь.

— Вы так вежливо пытаетесь меня выставить? — Катя улыбнулась.

— Что ты! У меня, как и у любого старика, куча свободного времени, которое я могу потратить на общение с очаровательной девушкой. Но у меня сложилось впечатление, что ты тут прячешься от них.

Катя вздохнула.

— Ничего от вас не скроешь.

Когда она вышла из библиотеки, за огромным панорамным окном барабанил дождь. Довольно сильный. Это ведь был первый ливень, увиденный ею в этом мире. Девушка остановилась и задержала взгляд на крупных каплях.

Вэйтон прав, она должна была поговорить с Шином и Вэлом об их отношениях. Но как ей не хотелось терять кого-то из них!

Выросшая в семье, где крик был традиционной манерой общения, а родители, наоравшись, все-таки разошлись, она мечтала о том, что у неё будет всерьёз и на всю жизнь. Лет до двадцати она верила, что человек влюбляется один раз. А потом — всё. Поэтому надо выбирать тщательнее.

Девственность она старательно хранила до двадцати одного года. Для поселка городского типа — это рекордный срок. Четверть её одноклассниц забеременели лет в тринадцать. А тех, кто ни с кем не переспал до шестнадцати, считали фриками.

И к Женьке она долго присматривалась. Познакомились они в универе, а не в баре каком-нибудь. И держалась за эти отношения до последнего, когда уже понимала, что это не её человек. Просто считала, что иначе больше никакой любви и счастья не будет. Но счастья и так не было, любви тоже, так что какая разница — что с ним, что без него. Наверное, после этого расставания она уже готовилась к роли старой девы. Хотя ей ещё и тридцати не было.

Как-то Инга во время их посиделок в клубе призналась:

— Так хочется замуж, где же мой принц?

Катя со свойственной ей прямотой тогда ответила:

— Блин, ты сидишь в баре, потягиваешь коктейль! Ну, явно он не здесь!

Всё же логично. В клуб приходят подцепить кого-то на ночь, а не за любовью на всю жизнь.

Еще воспоминание.

В том же клубе пьяный в дым мужик лет сорока пяти подсел к Кате, когда подруги ушли танцевать с какими-то потенциальными «принцами». Девушка его сразу отшила, а тот выдал:

— Вот у меня жена, дети. А ты с таким подходом так и останешься одна, несчастная, со своим телефоном в руках.

— Ты, я посмотрю, очень счастлив, семьянин хренов! Бухой в клубешнике, — брезгливо отбрила Катя. И пару раз махнула удостоверением перед носом мужика, пригрозив отправить в «обезьянник». Не то чтобы она очень любила этим пользоваться. Но тут было очень приятно наблюдать за его вытянувшейся рожей.

Все вокруг неё будто назло находились в поисках пары. Желательно — пожирнее (не в смысле веса) и поперспективнее. Кто — на время, кто — на всю жизнь. Её устраивал второй вариант.

…

Когда Катя вернулась в покои Шинтара, там уже полным ходом шла уборка. Разумеется, мужчины не сами собирали разбросанные бутылки и намывали полы. Ликвидацией беспорядка занимались шустрые служанки. Завидев Катю, они почтительно поклонились.

— А где… Эээ… Господин Шинтар и господин Вэлар?

Она надеялась, что обозначила их достаточно почтительно, и служанки не попадают синхронно в обморок. Но те, похоже, были предупреждены.

Одна из них, с пшеничной косой в длинном голубом платье, вышла вперёд, снова поклонившись, предложила:

— Я могу вас проводить. Они отправились отдыхать. Вас тоже приглашают присоединиться. Наш повелитель распорядился приготовить вам соответствующее одеяние.

Она взяла с кровати какой-то свёрток и прошествовала к двери. Катя, пожав плечами, проследовала за ней.

— А где они? — решила спросить девушка после десяти минут блужданий по коридорам.

— В Водном зале, — коротко ответила служанка.

«Ну да. Так мне всё стало понятно, — подумала Катя. — Я ведь в курсе, как тут у вас все залы называются».

Когда они, наконец, оказались у огромной кованой двери, и служанка не без труда дёрнула её на себя, Катя сразу поняла смысл названия. Водный зал — потому что повсюду была вода. Стены из натурального камня представляли собой имитации водопадов, с которых летели упругие потоки.

Всё пространство огромного зала занимали различного размера бассейны, джакузи и одиночные колодцы. От некоторых шёл густой пар. По периметру были расставлены обитые кожей лежаки. Но самым впечатляющим был потолок. Он был прозрачным. Можно было нежиться в джакузи или бассейне, разглядывая небо. В данном случае — звёздное, так как уже стемнело. Дождь всё ещё не прекращался. Капли стекали по крыше, усиливая эффект, произведённый водной комнатой на девушку.