– Ты видишь меня насквозь, вождь, – покачал головой жнец. – О каких «замыслах» ты говоришь?

– Ты из другого мира, как сам признался совсем недавно. Так почем мне знать, что ты действительно думаешь?

– Я не настолько сложное существо, как тебе может показаться, – беззлобно улыбнулся Джефри. – На самом деле я – обычный человек, каких в Ваго предостаточно.

– Но твое черное пятно делает тебя отличным от них, чужеземец.

– У всех есть свои отличия.

– Я не о том, – поморщился вождь. – Мне наплевать на то, что среди людей есть светловолосые или темные, высокие или низкие, голубоглазые или вовсе слепые. Обычные люди – все, без исключения – не имеют в душе черных пятен. Таких, как у тебя.

– Что ж… Мне в принципе все равно, приставишь ты ко мне своих телохранителей или нет. Пусть только они не мешают мне говорить с оракулом.

– Это я тебе обещаю, – кивнул уг. – Пошли. Дара, можешь убирать!

Жена вождя тут же выбежала с кухни и принялась за грязную посуду.

Жнец и уг вышли из дома.

– Пусть Черныш побудет здесь, хорошо? – спросил жнец.

– Да, конечно. Ты вернешься за ним позже.

– У вас есть чем его накормить?

– Есть. Мы хоть и не держим лошадей, но все о них знаем.

– Вот и отлично.

За разговором они прошли два дома и остановились у дверей третьего. На каменных ступеньках сидели два уга – тоже худощавые, но покрепче спутника Джефри. Едва завидев вождя, оба вскочили на ноги.

– Сопроводите нашего гостя к мудрейшему, – велел глава племени.

Уги кивнули и стали по обеим сторонам от Джефри.

«Словно рядом с заключенным!» – про себя хмыкнул жнец, а вслух сказал:

– Ну что ж, ведите.

– Следуй за нами, – сказал левый, и они двинулись к черному зеву пещеры.

– Почему оракул не живет в селении? – спросил Джефри.

– В пещере он лучше чувствует горы, – ответил все тот же левый, по имени Бо. – Благодаря этому он прожил уже пять сотен лет. Мудрейший не нуждается ни в пище, ни в воде – он не испытывает ни голода, ни жажды.

– Духовная пища, да… – пробормотал жнец.

– Не задавай лишних вопросов, чужеземец. – Это опять Бо. Сказал, когда они уже стояли на пороге пещеры. – Время бесценно дорого для мудрейшего. Он не может тратить его впустую.

Жнец молча кивнул, и троица шагнула внутрь.

Пещера оракула не слишком отличалась от остальных. Разве что на стенах было гораздо больше символов из древнего, непонятного Джефри языка.

Сам оракул восседал на нескольких уложенных один поверх другого тюфяках и курил кальян. Кальяны редко встречались в Зейде; их могли позволить себе только зажиточные граждане. Поэтому так удивительно было наблюдать его в обиталище оракула.

Заслышав шаги, оракул повернул голову к гостям и сказал:

– Приветствую тебя, лишающий.

– И тебе здравствуй. – Джефри не обратил внимания на обращение колдуна.

– Вы можете идти, братья, – сказал оракул сопровождающим жнеца угам.

– Но вождь велел следить за чужеземцем, о великий! – отозвался Бо.

– Вы должны оставить нас с лишающим, – покачал головой оракул, – иначе я не смогу ответить на его вопросы. Покиньте нас, братья. Я вижу, лишающий пришел за ответами, а не за моей жизнью.

Уги переглянулись, и Бо сказал:

– Хорошо, о великий. Мы подождем чужеземца у входа.

Оракул дождался, пока телохранители покинут его пещеру, а потом вновь повернулся к Джефри:

– Говори, лишающий. Я жду вопросов.

– Как ты узнаешь, где я нахожусь, о великий? – спросил жнец. – Ты ведь слеп!

– Я просто не обладаю зрением, лишающий, но это не значит, что я слеп. Мне дано видеть гораздо больше твоего. И если бы я был зряч в твоем понимании, я бы погиб – столько всего разом обрушилось бы на мое сознание.

– Ясно. Позволь перейти к делу… Я пришел получить ответ сразу на несколько вопросов…

– Я слушаю, лишающий. Говори.

Манерой речи оракул напомнил Джефри Гурба. Тот тоже любил говорить длинными, изысканными предложениями, с невероятным пафосом и величием.

– Я хочу знать, что стало с миром Ночи, – произнес жнец.

– Все во Вселенной изменчиво, лишающий. Иногда в ней становится слишком тесно, и пространство ищет способ, чтобы заполнить собой прорехи.

– Я не понимаю.

– Пространство изменяется вместе со Вселенной. Оно изменяется всегда, постоянно, все время своего существования. Эти перемены мало заметны человеческому взгляду. Но резкие изменения видны даже тебе. Ты ощущаешь внутри пустоту, лишающий. Ты потерял мир Ночи, а он затерялся в пространстве других миров и уже никогда не вернется в прежнем понимании.

– Значит, его действительно больше нет, – пробормотал жнец.

– Не говори так, лишающий. Он есть, но теперь он лишь часть другого мира. Он уже не тот мир Ночи, который ты знал.

– Что стало с его обитателями?

– Частицы Вселенной всегда собираются воедино, в какой бы форме они ни были представлены.

Значит, и Высшие, и другие жнецы мертвы. Что ж, может, это и к лучшему. По крайней мере, он может не опасаться, что за ним вновь пошлют кого-то из собратьев.

– Ладно, с этим понятно. А вот что ты скажешь обо мне?

– Твой путь странен и отличен от путей тех, кто подобен тебе. Ты лишающий и в то же время лишенный.

– Лишенный чего?

– Каждый человек проживает свою жизнь как может. Твое предназначение мне неведомо, но путь твой будет тяжелым и выбор нелегким.

– Что ждет меня впереди? – хриплым от волнения голосом спросил Джефри.

– На твою долю выпало больше, чем может вынести обычный человек. Но ты необычен, ты – лишающий. Ты тот, чьим именем пугают детей, тот, кто живет подобно лесному хищнику. И даже лишенный пут мира, ты остаешься с ним.

– Что, Шнирхе меня побери, мне делать с моей проклятой манией убийства?! – воскликнул растерянный и поэтому злой жнец.

Впервые с начала беседы оракул ответил более-менее внятно:

– Это твое проклятие, лишающий. За все твои прежние деяния. И ты должен идти с ним до самого конца, покуда не искупишь все прегрешения, тяжелым грузом повисшие на твоих плечах.

– Да мне плевать на то – проклятие это или благость! Скажи, что мне делать?! Как мне избавиться от мании убийства?

Оракул молчал. Джефри бессильно сжимал и разжимал кулаки.

– Ну? – нетерпеливо бросил жнец.

– Я не могу дать тебе ответ на этот вопрос, – холодно произнес оракул.

– То есть как?! – удивленно воскликнул жнец. – Ты, всевидящее око Вселенной, мудрейший из мудрых, ты, кому открыто прошлое, нынешнее и грядущее, ты не можешь ответить мне на этот вопрос?! Я шел к тебе Шнирхе знает откуда, я мучался, я убивал, я хотел избавиться от этой напасти, и что я получил?! Бред сивой кобылы?! Нет, нет, ты должен знать, что мне делать!

– Я не говорил, что не знаю, лишающий, – покачал головой оракул. – Я просто не могу дать ответ. Грядущее открыто мне, тут ты прав. Но оно диктует свои правила. И если я сейчас расскажу тебе больше дозволенного, грядущее изменит свой ход, а это приведет к гибели нашего мира или, возможно, целой цепи миров.

– Да плевать мне на это! – воскликнул Джефри. – Мне хочется знать, как мне жить дальше с этим проклятием, что с ним делать, как мне стать таким же, как миллионы других людей?

– Ты ничего не понял, лишающий, – грустно заключил оракул.

– Ну так объясни, сделай милость!

Прорицатель вздохнул:

– Что ж, я попробую. Не вини меня, если ничего не поймешь и после моих слов…

В каждом из нас есть то, что называется последним приютом. То место, в котором прячется истерзанная сомнениями и болью душа. Последний приют души – это не небесные сады Кваруса. Это – мы сами. Когда ты найдешь последний приют, когда ты осознаешь, для чего стоит жить и за что не страшно умирать, ты поймешь, что делать. Я все сказал. Братья!

Двое телохранителей, угрюмые и сутулые, подошли к Джефри. Жнец буравил пустым взглядом огромный валун, лежащий у стены. Казалось, что он плохо соображает, где и зачем находится.