— Доел? Пошли, комнату покажу, — сказал трактирщик.

Он проводил меня в тесную каморку, в которой едва-едва помещались односпальная кровать и тумбочка, на которой стоял подсвечник с оплывшим огарком свечи. Под самым потолком было прорублено маленькое окошко, затянутое пузырём. Для освещения и вентиляции одновременно.

— Вот, чувствуй себя как дома, — сказал хозяин, оставляя меня одного.

Снаружи комната не запиралась, только изнутри, и я незамедлительно закрылся на засов.

— Джаг! — позвал я. — Живо сюда.

Наша ментальная связь позволяла ему быстро меня отыскать при необходимости, и сейчас такая необходимость как раз настала. Я открыл окно, запуская его в комнату, и уселся на кровать.

То, что я задумал, было достаточно рискованным мероприятием. Но иного выбора не предвиделось.

— Готов снова стать Джагом из Хуктона? — ухмыльнувшись, спросил я.

— Что? — не поверил мальчишка.

— Что слышал. Поменяемся ненадолго телами, — пояснил я.

Если я рассчитал всё неверно, то связь между нами может оборваться. Или её могут заметить церковники, что тоже совсем не хорошо.

— Давай, садись мне на голову, — приказал я, снимая шляпу. — Прямо на макушку. Поживее.

Джаг послушно приземлился туда, куда я показал, стараясь не царапать меня когтями. Я же в этот момент погрузился в медитацию и покинул тело, вновь обретая свой привычный образ умудрённого жизнью волшебника. Тело осталось неподвижным, и я лёгким движением вытряхнул душу мальчишки из скворца, помещая её обратно, туда, где ей положено быть, а сам занял его место в птичьем теле.

Вся эта операция заняла буквально несколько секунд. Джаг неловко дёрнулся, словно привыкая заново к собственным рукам и ногам, я же одним длинным прыжком перелетел на тумбочку, вперивая в него пристальный взор. Ментальная связь никуда не делась, я специально оставил её нетронутой, и тонкая ниточка всё ещё тянулась от одного тела к другому.

Джаг вдруг судорожно всхлипнул, вдыхая спёртый воздух каморки полной грудью, и я настороженно встрепенулся. Мало ли что может произойти.

— Я… Кха… Я и не думал… Что снова… — закашлялся он.

Лично мне облик птицы, пожалуй, никакого дискомфорта не доставлял. Я и раньше, бывало, обращался в пернатых, разве что облику скворца я предпочитал ворона или ястреба.

— Я же тебе говорил, — протянул я. — Пошли. Нам надо проникнуть в город. Хватай мешок.

— Это с какого бы хера? — возразил Джаг. — Дождусь утра и пойду обратно в Хуктон. Мамка там извелась вся, наверное.

Я наклонил голову, сверля его взглядом.

— Мальчишка! Не заставляй меня делать тебе больно, — прошипел я.

— Ладно, ладно! Пошутить уж нельзя? — вскинул руки Джаг. — Точно у тебя тут в мешке ничего запрещённого нет?

Пришлось немного задуматься, вспоминая содержимое моего мешка. Трофеи с монстров я не собирал, так что ничего такого, за что церковники могли бы зацепиться, в мешке не имелось.

— Нет, — сказал я.

— Значит, идём, — сказал Джаг.

Я ощущал себя очень странно. Мне оказалось жутко неприятно зависеть от какого-то мальчишки даже в такой мелочи, и каждая минута промедления заставляла меня свирепеть всё больше и больше, и я спасался тем, что взмывал вверх, купаясь в потоках ветра, а потом камнем падал вниз, чтобы расправить крылья почти у самой земли. Опасно, но это хоть немного остужало мой гнев.

Джаг вышел на тракт и медленным уверенным шагом отправился к заставе, на которой сидели скучающие воины Церкви. Я наблюдал с высоты, как один из монахов, завидев Джага, поднялся со своего места и направился к нему, на ходу извлекая связку амулетов из-под рясы.

— Стой! Именем Святой Церкви! Назовись! — пролаял монах.

— Д… Джаг из Хуктона, — растерянно произнёс Джаг, не ожидавший такого напора.

Церковник обошёл его кругом, раскачивая амулеты на здоровенной цепи.

— Цель прибытия в Лигурию? — резко спросил он.

— Э-э-э… Работать… — пробормотал Джаг.

— Работать… — сварливо передразнил монах. — Что в мешке?

— Сменная одежда, еда в дорогу, денег немного, — перечислил Джаг.

Для деревенского пастушка — невообразимое богатство, а не «немного», но монах эту маленькую ложь не распознал. Заглядывать в мешок он посчитал ниже своего достоинства, и это нас здорово выручило. Ну либо монах посчитал, что с юного бродяги взять будет нечего, и решил не тратить время.

— В сношениях с Врагом или его слугами состоял? — направляя на паренька ещё один амулет, нараспев произнёс церковник.

Теперь всё зависит от того, кем считает меня Джаг. Если он имеет хоть тень подозрения, что я якшаюсь с противоестественными силами, амулет даст монаху сигнал.

— Нет, не состоял, — буркнул Джаг.

Амулет остался неподвижен и тих. Монах произвёл ещё несколько формальных проверок, выдал Джагу пропуск с печатью на обрывке пергамента и осенил напоследок знаком, отгоняющим зло.

— Я могу идти? — спросил Джаг, сжимая пропуск в руке.

На нём было выжжено символическое изображение колеса с пятью спицами, символ Святой Церкви.

— Проходи, не задерживайся, — произнёс церковник.

Джаг не то кивнул, не то поклонился, тут же отворачиваясь от монаха и направляясь к Триумфальным воротам Лигурии, через которые раньше в город входили древние императоры после своих завоевательных походов.

Я же просто перелетел через стену, не вызывая никаких подозрений. Птица как птица, они все летают где хотят, никого не спрашивая. Джаг медленно шёл через арку, глазея на барельефы и надписи, каждая из которых знаменовала какую-нибудь древнюю победу. Да и вообще первая реакция деревенского пастушка на столичный пейзаж всегда выглядит одинаково. Он разевал рот от удивления, что вокруг столько камня и мрамора.

Людей, к моему удивлению, на улицах было не так много, как обычно. Видимо, церковники успели уже всех распугать, и горожане предпочитали не показываться лишний раз, чтобы не стать очередной жертвой обвинений в сговоре с Врагом, и прочая, и прочая.

Я медленно опустился вниз по широкой дуге, лавируя между крыш и стен, и приблизился к Джагу.

— Зайди в какую-нибудь подворотню, — приказал я.

Джаг вздрогнул, услышав мой голос у себя в голове.

— А если я не хочу? — спросил он.

— Парень, не глупи, — начал злиться я.

— Нет, серьёзно, — сказал он. — Я хочу пройтись по мостовой, по набережной Кинтры, знаменитую лигурийскую булку сожрать, в конце концов. На площадь Героев сходить!

Я понимал его желание, но и слабину давать тоже было нельзя.

— Или мне пойти и сдаться церковникам? — спросил он.

Перешёл к козырям, поганец.

— Тогда ты умрёшь раньше, чем только заговоришь с монахами, — пригрозил я.

— Ну и что? Это разве жизнь? Мне плевать, — сказал он.

— Даю тебе полчаса, — смилостивился я. — Могу даже провести экскурсию по городу. Вот только к слоняющемуся без дела бродяге обязательно возникнут вопросы у стражи.

— А ты предупреждай, если стража впереди где-то, как я тебя предупреждал, — предложил Джаг.

— Ладно, — сказал я. — Двое стражников прямо по курсу, так что сверни куда-нибудь во дворы.

Он послушался и свернул, а я отчаянно боролся с искушением выбросить его из тела прямо сейчас, пока никто не видит нас в этом дворе-колодце. В конце концов, я не стал этого делать. Похоже, я стал старым и сентиментальным, но парень и правда заслужил хотя бы экскурсию по столице. Да и мне не помешает обновить своё знание города. Города, в котором я родился и на улицах которого вырос.

— Здесь через арку, ага, — сказал я. — Потом направо и как раз к площади Героев выйдем. Только там тоже стража будет.

Лигурия, благословенная столица Империи, встретила нас совсем не так, как я ожидал. Нет, я вовсе не ждал тёплого приёма и хлеба с солью, но и не думал, что гордые жители столицы вдруг превратятся в забитое и запуганное стадо, озирающееся по сторонам при каждом шаге. Значит, мы будем это исправлять. Других вариантов нет.