Когда он чувствует, что я приближаюсь, он перестает сосать, и я чуть не плачу.

— Пожалуйста, — умоляю я.

Но он заменяет свой рот большим пальцем, потирая меня круговыми движениями, и вместо этого проникает в меня языком. Я стону, наслаждаясь тем, как его язык проникает в меня, но я хочу, чтобы его рот был на моем клиторе.

— Нет, — умоляю я. — Я хочу кончить.

— Ты кончишь, — обещает он. — Но я сделаю это незабываемым.

Блядь.

Он мягко трется, поддерживая меня, но не приближая к краю. Я раскачиваю бедрами взад-вперед, оседлав его язык. Каждый раз, когда я приближаюсь к краю, он ослабляет давление на мой клитор. Заставляя меня хныкать и тереться о его руку, отчаянно желая освобождения.

— Майлз, — ною я.

Он усмехается.

— Ты хочешь, чтобы я заставил тебя кончить, красавица?

— Да.

Он не доводит меня до того безумия, которого я хочу. Вместо этого его язык скользит вверх по мне в одном долгом, медленном восхождении. Он льнет ко мне, заставляя меня снова неудержимо хныкать.

Пока он не целует меня туда, куда я хочу. Я дергаюсь. Еще один поцелуй. Я дергаю его за волосы, притягиваю к себе. Но он только стонет «ммм» и снова целует меня, на этот раз языком.

Ужасная, совершенная мука.

Я почти рычу от разочарования, но в этот момент его рот обхватывает мой клитор и сжимает его зубами.

Я вскрикиваю, отрывая бедра от кровати. Он кладет руку мне между бедер, чтобы удержать меня на месте. Его рот издает тихий чавкающий звук, когда он втягивает меня в рот. Я промокла, матрас подо мной уже влажный. А он только начинает.

Он не торопится, поначалу нежно. Но, слава богу, он не перестает сосать. Он стонет в мою сторону, и это эхом отдается во всех моих нервных окончаниях, которые уже горят.

Я начинаю пульсировать под ним, мышцы внутри меня сокращаются. Биение моего сердца эхом отдается в ушах, в голове. Вплоть до того места, где его рот пожирает меня. Он сосет, чавкает и облизывает, как будто умирал с голоду. Как будто он ждал этого всю свою жизнь и наконец получил это.

— Давай, Мэдлин, — шепчет он. — Позволь мне увидеть, как ты кончаешь.

Его голова так сильно вдавливается в меня, что мои груди мягко покачиваются в такт его движениям. Когда он внезапно вводит в меня палец, я не могу удержаться от крика.

— Черт!

— Вот именно, — бормочет он, покачивая пальцем взад-вперед внутри меня. — Мне нравится, когда я заставляю тебя сходить с ума.

Я выдыхаю слова:

— Ты можешь… сделать это… в любое время.

Он сжимает палец и сосет сильнее, и я не могу больше выносить этого ни секунды. Мое сердце готово разорваться в груди, когда я, наконец, перехожу грань, выгибаюсь дугой и хватаюсь за его волосы, одновременно вскрикивая. Удовольствие настолько ошеломляющее, что мои глаза слезятся. Он продолжает сосать и двигать пальцем внутри меня, пока я пульсирую вокруг него. Мое тело корчится, но он удерживает меня на месте, крепко обхватив рукой мои бедра.

Мои ноги опускаются на матрас, когда я начинаю опускаться обратно, теперь они полностью обмякли. Он не прекращает сосать, даже когда я хнычу и пытаюсь оттолкнуть его голову. Я больше не могу этого выносить. Но он еще не закончил.

— Пожалуйста, — умоляю я.

Он едва заметно качает головой.

— Я хочу еще.

Боже, он такой чертовски сексуальный, когда говорит подобные вещи.

— Так дай мне еще. Пока ты внутри меня.

Наконец, он поднимает на меня взгляд.

— Ты не хочешь еще один такой же?

— У нас будет еще много дней, чтобы сделать это, — говорю я ему. — Я хочу тебя, прежде чем потеряю сознание.

Он снимает джинсы и боксеры, прежде чем наклониться надо мной, и мне удается поднять свои измученные руки достаточно надолго, чтобы погладить гладкую кожу вдоль его рук, груди и живота. По твердым выпуклостям и напряженным мышцам. По буквам, аккуратно выведенным чернилами под его плечом. Каждый дюйм его тела совершенен.

— Тогда я буду тебе очень признателен, — говорит он.

— Признателен? Громкое слово.

Он одаривает меня своей дерзкой ухмылкой.

— Я тоже читаю, помнишь?

Черт возьми, да. Как я могла забыть? Это одна из самых сексуальных черт в нем. Где-то в длинном-предлинном списке между его прессом, волосами, голосом, смехом, улыбкой, веснушками, татуировкой и языком…

Не отрывая взгляда от моего лица, он трется своей твердой длиной у меня между бедер. Я всхлипываю. На этот раз ему придется сделать всю работу. Его рот сделал меня бесполезной.

— Презерватив, — выдыхаю я.

Его глаза напряженные, умоляющие.

— Могу я почувствовать тебя обнаженной? Всего на секунду.

— Как только ты начнешь, — предупреждаю я, — тебе не захочется останавливаться.

— Если ты хочешь, чтобы я остановился, тогда я это сделаю. — Он наклоняется, его дыхание ласкает мое ухо. По моей спине пробегает дрожь. — Я в твоей власти.

Он всегда точно знает, что сказать. У меня по рукам бегут мурашки.

— На секунду.

Он приоткрытыми губами целует мою шею, благодаря меня. Затем он приподнимается на локте, чтобы наблюдать за моим лицом, пока он грубо входит в меня.

Он входит так легко, что я ахаю, когда он неожиданно погружается так глубоко. Он издает резкий скрежет, которого я никогда раньше от него не слышала. Один этот звук вызывает у меня желание скакать на нем, пока он не кончит сильнее, чем когда-либо.

— Черт возьми, Мэдлин. — На этот раз он единственный, кто не может этого вынести, зажмурив глаза. — Ты чувствуешься… так… чертовски… — Я сжимаюсь вокруг него, и он шипит сквозь зубы, почти падая на меня сверху. — Дерьмо.

— Трахни меня, Майлз.

Он двигается назад, пока почти не выходит из меня, а затем медленно растягивает меня, входя обратно. Затем он снова останавливается, рука, удерживающая его, начинает дрожать. Мне нравится тот эффект, который я на него произвожу.

Я не жду, пока он снова пошевелится. Я обхватываю его ногами и толкаюсь бедрами вниз.

Он дергается и прижимает тяжелую руку к моей груди, чтобы остановить меня.

— Дерьмо. Подожди. Позволь мне надеть презерватив.

Он выходит из меня, блестя от моей влаги, и натягивает презерватив.

— Может быть, мы сможем как-нибудь попробовать это снова, — говорю я ему. — Когда ты поработаешь над своей игрой на выбывание.

Он замирает и поднимает бровь, глядя на меня.

— Надеюсь, ты, блядь, серьезно.

— Да.

— Ух. — Он стонет и придавливает меня своим телом, пожирая мой рот своим. — Ты невероятна.

Я улыбаюсь.

— Я знаю.

Но он не шутит.

— Надеюсь, ты видишь, как чертовски сильно я в тебя влюбляюсь.

Это останавливает мое сердце. Дыхание перехватывает в моих легких. Майлз влюбляется в меня.

Я почти уверена, что я уже влюблена.

— Значит ли это, что ты трахнешь меня сейчас?

Он ухмыляется, хватает меня за задницу и приподнимает над кроватью, прежде чем снова быстро погружается в меня. Я ахаю.

Он замедляет темп, но каждый толчок получается жестким. Вонзаясь в меня так глубоко, как только может. Его глаза не отрываются от моего лица. Убеждаются, что я наслаждаюсь каждой секундой.

Мои глаза закрываются, а рот открывается, когда я стону, груди подпрыгивают с каждым медленным, сильным толчком внутри меня. Он не прикрывает мой рот рукой и не пытается заглушить мои стоны. Он позволяет мне кричать так громко, как я хочу.

Одной рукой он сжимает мою грудь, а другой — шею. Он надавливает ровно настолько, чтобы кровь в моих венах запела.

— Это то, что ты представляла для нашего первого раза? — он шепчет мне на ухо.

— Да. — Это слово вырывается с придыханием. — Но это в тысячу раз лучше.

— Правда? — Я слышу его улыбку, не открывая глаз. — Лучше, чем ты воображаешь?

— Намного лучше.

Он убирает руку с моей груди и опускается, чтобы пососать мой сосок. Я всхлипываю, нерешительно обвивая его ногами. Затем его рука скользит между моих ног и надавливает. Сильно.