Он ведет меня в крошечную комнату, где нет ничего, кроме стола, нескольких стульев и моих вещей, сваленных в кучу на столе. Вместе с ноутбуком.

Прежде чем сесть, я говорю ему:

— Ноутбук не мой.

Он кивает, как будто уже знает, и жестом приглашает меня сесть.

— Мисс Янг, можете ли вы подтвердить, что эти вещи, найденные в вашем доме, действительно ваши?

Я роюсь в куче, хотя мне хочется все это сжечь. И я это сделаю.

— Да. Они все мои.

— Отлично. Теперь есть еще несколько вопросов, вызывающих беспокойство, которые я хотел бы обсудить с вами, пока вы здесь. — Он хватает ноутбук и открывает его. — Мы нашли несколько тревожащих изображений на этом компьютере.

Он поворачивает ноутбук ко мне. На рабочем столе есть папка с надписью Мэдди.

Мой пульс начинает учащаться.

Майлз не называет меня Мэдди.

Детектив Демпси открывает папку Мэдди и листает ее. Я узнаю их все — фотографии, которые сделал мой преследователь.

— Я видела все это. Он присылал их мне.

Детектив Демпси захлопывает ноутбук.

— Дело в том, что Майлз этого не делал. У нас есть его отпечатки пальцев. Они не совпадают с отпечатками пальцев на ваших вещах или на этом ноутбуке.

— Так… это все? Обвинения сняты?

Он кивает.

— Он отрицает обвинение, и у нас нет других причин предъявлять ему их.

В голове у меня все перемешалось. Я не знаю, за какие эмоции цепляться — я чувствую все сразу. Ужас, печаль, замешательство.

Но в основном я чувствую огромное облегчение. Моя грудь распахивается, и внутрь вливается свет.

Майлз не мой преследователь. Это не он мог забрать мои вещи или поместить фотографии в ноутбук, если на них нет его отпечатков пальцев. Он бы не назвал эту папку "Мэдди”.

Я не ошиблась в нем. Он не предавал меня. У меня не было секса с моим преследователем. Я не влюблялась в своего преследователя.

Я должна была догадаться, что это не он. Должна была догадаться, что он говорил правду, когда умолял меня поверить ему. В головоломке было слишком много недостающих кусочков, слишком много вопросов без ответов.

Зачем Майлзу было составлять список подозреваемых, если бы он знал, что несет ответственность за это? Зачем отправлять самому себе фальшивое сообщение «со мной все в порядке» и сообщать об этом в полицию? Зачем везти меня в полицейский участок? Зачем вообще возвращаться в Бомонт? Зачем ему было давать мне перочинный нож, если бы он думал, что использую его против него?

Нет. Виновный человек не хотел бы, чтобы я защищала себя. Он хотел бы, чтобы я была беззащитна.

Он все это время говорил правду. И когда он нуждался во мне больше всего, когда ему нужно было, чтобы я ему поверила, я этого не сделала.

Я та, кто предал его.

Самое страшное предательство на свете.

— И что теперь? — Спрашиваю я, голосом чуть громче шепота.

— Мы вызовем других людей в ваш дом и возьмем у них отпечатки пальцев. — Детектив Демпси наклоняется вперед. — И, если вам нужно что-то мне сказать, мисс Янг, сейчас самое время это сделать.

Мое сердцебиение сбивается.

— Что вы имеете в виду?

— Если вы подбросили эти предметы к себе на чердак, если вы кого-то покрываете…

— Вы, должно быть, издеваетесь надо мной.

Почему люди продолжают считать, что я притворяюсь? Какого черта мне вступать в сговор с кем-то, кто притворяется, что преследует меня? Для чего? Внимание?

Я бы предпочла вернуться в те дни, когда я не была Мэдди; одинокой и без друзей, чем жить так еще один день.

Демпси встречает мой свирепый взгляд.

— Я не шучу. — Но, когда он видит, что я не отступаю, он меняет тон. — Мы должны рассмотреть все возможности. Это ваш шанс прояснить ситуацию, если это необходимо.

Я стою.

— Необходимо, чтобы ваш отдел выполнял вашу работу. Если мой преследователь все еще на свободе, это больше не только моя проблема, но и ваша. И если вы будете вести себя так, как будто это не так, я сделаю это новой проблемой.

Я не жду, пока он отпустит меня, прежде чем повернуться, чтобы уйти. Но есть кое-что еще…

— Вы нашли кольцо?

Демпси потирает свою гладкую голову.

— Кольцо?

— Из моей комнаты также украли кольцо.

Он качает головой.

— Все, что вы здесь видите, — это то, что мы нашли.

Кем бы ни был мой преследователь, у него все еще есть мое кольцо-обещание.

Выйдя на улицу, я пригибаюсь к мокрому тротуару. На ходовой части нашей машины, где все еще установлен GPS-трекер, на бритвах видны следы крови.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ

ПЯТАЯ

Когда я спрашиваю, где он, Джордан пишет, что он в загородном клубе. Мне нужно рассказать ему о крови. Он единственный оставшийся человек, который может помочь мне выследить моего преследователя.

Я иду по ухоженным лужайкам, прежде чем войти в белое здание с кондиционером, включенным на такую мощность, что я дрожу. Теннисные туфли скрипят по блестящему эпоксидному полу.

Лив сидит за прилавком. Она не улыбается, когда видит меня.

Я подхожу к ней.

— Ты знаешь, где Джордан?

Ее руки вытянуты на столешнице, на коже нет ни порезов, ни царапин.

— Нет. Я не слежу за твоим парнем.

— Ты, должно быть, видела его сегодня, — огрызаюсь я. — Это место не такое уж большое.

— Ну, он никогда сюда не приходит, так что я не знаю, что тебе сказать.

Я не знаю, как я так долго пыталась дружить с этой девушкой. Она может лгать мне прямо в лицо и совсем не расстраиваться из-за этого.

— О чем ты говоришь? Он здесь работает.

Лив хмурится.

— Нет, не работает.

— Он работал здесь все лето, — настаиваю я.

Она вздыхает.

— Меня не волнует, что сказал тебе твой парень, Мэдди. Он никогда здесь не работал. Я беру столько смен, сколько могу; я все время здесь. Я бы увидела его. Зачем ему вообще работать? Богатому мальчику не нужна работа, когда у него есть мамины деньги.

Она не может быть права. Джордан не стал бы лгать мне все лето. А работать в загородном клубе — самая бессмысленная вещь, о которой только можно лгать.

За исключением того, что… он солгал о том, что изменял мне с Эш. Так как же я могу верить ему в чем-либо? В те дни, когда он игнорировал меня после возвращения Майлза, возможно, Джордан вообще не был в поездке со своим отцом. Возможно, все это время он был с Эш. Или с Челси.

— Ты меня ненавидишь? — Выпаливаю я.

Глаза Лив сужаются.

— Что? Нет.

— Так ты никогда никому не говорила, что ненавидишь меня? Будь честна.

— Нет. Ты мне никогда не нравилась, — признается она. — Я всегда думала, что ты рада, что Софи пропала. Она пропала, и ты пришла к Джордану так, словно пришло твое время блистать.

Меня передергивает от ее характеристики меня, прежней меня, но я не могу этого отрицать, потому что она права. Я была рада, что Софи ушла. Мне было все равно, что она пропала, и я наслаждалась ее отсутствием.

— Если бы ты действительно ненавидела меня, я бы не винила тебя. Наверное, я бы тоже себя возненавидела на твоем месте. — “Ты же знаешь, что они все время говорят о тебе всякое дерьмо, верно?” Так сказал Джордан. Он также тот, кто сказал Бретту, что Лив ненавидит меня до глубины души. — Вечером на вечеринке у Джордана… вы с Софи поссорились?

— Ссора? Нет? Я же говорила тебе, я была с Натали всю ночь. Софи была с Джорданом, пока я не увидела, как она выходит из подвала.

— Значит, Софи никогда не говорила тебе, что больше не хочет с тобой дружить?

— Нет? Кто, черт возьми, тебе это сказал?

Бретт. И он услышал это от Джордана.

Дома мама готовит еду на ужин. Я беру полоску хрустящего бекона.

— Ты никогда не готовишь.

У нее отвисает челюсть.