— Спасибо, мама.

Она снова обнимает меня.

— Ты замечательная девушка с огромным сердцем. Любой мальчик, которому ты его подаришь, должен относиться к тебе так, как ты того заслуживаешь.

Я шмыгаю носом ей в плечо.

— Майлз понимает. Я знаю, ты этого не видела, но ты должна мне доверять. Он понимает меня. Он действительно заботится обо мне.

Он любит меня, хочу я сказать ей. Но я не знаю этого наверняка.

Она вздыхает.

— Он мне все еще не нравится, но… если он так много для тебя значит, то я надеюсь, что это правда. — Она отстраняется и смотрит на меня со своей обычной усмешкой. — Сейчас. Как насчет того, чтобы переодеться в пижамы, посмотреть дерьмовые фильмы, съесть слишком много нездоровой пищи и весь вечер жаловаться на парней?

Я вытираю слезы со своих щек.

— Ни за что. У тебя свидание! Иди!

— Ты уверена?

— Мам, со мной все будет в порядке. Мы можем посмотреть дерьмовые фильмы в пижамах завтра вечером.

Она снова обнимает меня.

— Ладно, завтра девичник. Мэйбл здесь, так что она присмотрит за этим. — Она указывает на дверь на чердак. — И я ставлю замок на эту дверь. Мне плевать, что тебе восемнадцать. Ты можешь прокрасться в его машину, как любой другой подросток, а незвать его в свою спальню.

— Это было жестоко. — Майлз проскальзывает в мою комнату, как только мамины фары исчезают с подъездной дорожки.

— Да. Я не хочу говорить об этом прямо сейчас. — И я хочу потеряться в Майлзе, как это было на прошлой неделе. Но потом я вспоминаю совсем не тонкое предупреждение мамы. — Мама сказала, что Мэйбл за всем присматривает, так что, может быть, тебе не стоит здесь находиться.

Он хихикает.

— Она уже спит. Слышал ее храп снизу. Даже сквозь крики твоей мамы.

Я стону.

— Как много ты услышал?

Он пожимает плечами.

— Только о фан-клубе, который она создает для меня. Хотя мне нравится ее предложение прокрасться к моей машине.

От этого мое лицо расплывается в улыбке. Он всегда может заставить меня улыбнуться, даже когда я чувствую, что забыла, как это делается.

— Мне больше нравится твоя идея с кроватью. И ты можешь остаться здесь на ночь.

Иногда я мечтала об этом больше, чем о сексе. Майлз свернулся калачиком вокруг меня, обнимая, пока мы спим. А когда я проснусь — поцеловать меня и сказать, что я красивая.

Он фыркает.

— Чтобы твоя мама нашла меня в твоей постели и убила во сне?

— Я могу запереть дверь.

Майлз сокращает расстояние между нами, нависая надо мной и лаская мою челюсть, чтобы приблизить мой рот к своему.

— Хорошо. До тех пор, пока ты обещаешь защищать меня от своей мамы.

Как только его губы касаются моих, я уже могу сказать, что на этот раз все будет по-другому. Совсем.

Мы целуемся так долго, что я теряюсь в нем. Он обнимает меня одной рукой, чтобы прижать к себе и удержать в вертикальном положении, в то время как другой рукой массирует мне голову. Я стону ему в рот.

Он подхватывает меня на руки и с душераздирающей нежностью укладывает на кровать. На самом деле, у меня никогда раньше не было секса в своей постели. Даже Джордан никогда не был в моей комнате. Мне всегда было слишком стыдно. Стыдно за книги, из-за которых надо мной смеялись, стыдно за мечты, от которых я отказалась ради мальчика, стыдно за девочку, которой я когда-то была.

Я рада, что мне удалось сохранить это пространство, этот момент, для Майлза.

Он нависает надо мной с такой чистой, счастливой улыбкой на лице, что у меня сжимается грудь. Мое сердце болит от желания сказать ему эти три слова, но я прикусываю язык. Это слишком рано, слишком быстро. Как сказала мама, я только что рассталась с Джорданом.

Но я знаю, что она ошибается. Я была влюблена в Майлза долгое время. Это не слишком рано или слишком быстро. Это правильно.

Но я все еще не могу заставить себя сказать это.

Майлз приподнимает меня и осторожно стягивает топ через голову, прежде чем перевернуть на живот. Я предполагаю, что он хочет взять меня сзади, пока не начнет массировать мои плечи. Я невольно издаю стон, когда он распутывает узлы. Его опытные пальцы медленно описывают круги по моей спине, расслабляя каждый мускул. Я не понимала, как сильно мне это было нужно, но он понимал.

— Иногда мне кажется, что ты знаешь меня лучше, чем я сама, — признаюсь я.

— Иногда я думаю, что ты тоже. — Его руки не перестают ласкать меня.

— Правда? — Я не ожидала, что он будет испытывать ко мне то же самое.

— Да. Я не понимал, что позволяю людям обвинять меня в исчезновении Софи, чтобы самим чувствовать себя лучше. Пока ты кое-что не сказала.

Майлз слезает с меня, и кровать сдвигается под его движениями. Затем он поднимает одну из моих ног и впивается в нее большими пальцами.

Я вздыхаю.

— Если ты хочешь заняться сексом, тебе лучше остановиться, или ты усыпишь меня.

— Значит спи, — просто говорит он. — Я буду здесь утром.

Я буду здесь утром. Я улыбаюсь в подушку.

Он растирает обе мои ступни, затем массирует каждую из моих ног. Не торопясь, он касается моих икр и бедер. Когда он добирается до моей юбки, он осторожно стаскивает ее с меня, прежде чем помассировать мою задницу, и это похоже на массаж, который так же важен для него, как и для меня. К тому времени, как он заканчивает, я практически истекаю слюной и впадаю в кому.

Он переворачивает меня на спину.

— Теперь переднюю сторону?

Я качаю головой. Хотя массаж передней части тела звучит заманчиво, у меня другие планы.

— Я хочу, чтобы ты меня трахнул.

Он улыбается и оставляет поцелуй на моих губах, прежде чем вытащить презерватив и положить его на прикроватный столик. Затем он целует мою шею, прежде чем взять зубами мочку моего уха и пососать — ощущение на удивление эротичное. Я ахаю, потрясенная влагой, которая скапливается у меня между ног.

Он проделывает то же самое с другой стороной, прежде чем целовать мою грудь и нежно посасывать соски. Он оттягивает мою грудь и отпускает ее, затем делает то же самое с другой, заставляя их покачиваться, прежде чем провести поцелуями вниз по моему животу. Я извиваюсь под ним. Я хочу его больше, чем когда-либо.

Майлз садится и стягивает с меня трусики, любуясь мной.

— Ты мне очень, очень нравишься, Мэдлин, — бормочет он. — Настоящая ты. Я знал, что ты все еще где-то там.

Слезы наворачиваются на мои глаза, и он наклоняется, чтобы проложить дорожку нежных поцелуев от моего подбородка до плеча. Я обнимаю его и шепчу:

— Ты мне тоже очень нравишься.

Он снова целует меня, и не похоже, что я ему нравлюсь. Такое ощущение, что это чувство гораздо больше.

Его язык проникает в мой рот, давая мне представление о том, что должно произойти, прежде чем он опускается к моим бедрам. Он покрывает их поцелуями, двигаясь взад и вперед от одного к другому, медленно продвигаясь вверх.

Затем он целует меня между бедер так же, как целовал в рот. Сначала сомкнутые губы, затем он раскрывает их, лаская меня своим прохладным дыханием, пока я не вздрагиваю. Его язык вырывается наружу, сначала осторожно. Прежде чем погладить и заставить меня дернуться.

— Ах!

На этот раз он не ухмыляется моим звукам — он просто продолжает. Облизывает меня, как мороженое, пока я не начинаю извиваться под ним. Пока, наконец, наконец, он не достигает вершины и не высовывает кончик языка.

Я выгибаюсь дугой на кровати, задыхаясь. Он собирается превратить это в самое мучительное, изощренное удовольствие за все время.

Я зарываюсь пальцами в его волосы и притягиваю его к себе. Он делает именно то, что, как он знает, я от него хочу: он обхватывает губами мой клитор и сосет.

Я стону, тая под ним. Сначала он нежно сосет, одновременно массируя внешнюю сторону моих бедер. Твою мать. Затем его сосание становится постепенно все сильнее и сильнее, по мере того как удовольствие внутри меня нарастает. Его руки сжимают мои бедра крепче, прижимая их к своей голове, когда они начинают дрожать.