— Только не вмешивайте в это дело Альбуциллу, — процедил сквозь зубы Секунд, хмуро глядя водянисто-голубыми глазами из-под сросшихся на переносице бровей. На его скулах и подбородке темнели синяки.

— Боюсь, что она уже в нем замешана, — холодно ответил Веспасиан, — с тех пор как ты подложил ее в постель Ливилле и Сеяну.

— Я никому ее не подкладывал. Если она что-то делает, то по собственной воле.

— Выходит, что она по собственной воле, — холодно произнес Сабин, — передает тебе все те сведения, которые ей удается узнать, когда она обслуживает сразу двоих своих новых клиентов. Кстати, кто там у них кого имеет?

Секунд вскочил со стула, готовый наброситься на Сабина, но Веспасиан и Клемент не дали ему этого сделать. В следующую секунду кулак Сабина нанес ему удар в солнечное сплетение, и Секунд рухнул на пол.

— А теперь послушай, Секунд, — продолжал Веспасиан, как будто бы ничего не случилось. — Ты и твоя жена затеяли опасную игру, но теперь она для вас закончилась. Антония вполне может по-матерински побеседовать с дочерью, даже если они друг дружку терпеть не могут, и в разговоре вскользь упомянуть кое-что из того, что передавала тебе Альбуцилла и чем ты, в свою очередь, делился с Макроном. Ты только представь, что сделает Сеян, как только узнает, что в его постели побывала шпионка? Не знаю, как ты, но лично я предпочел бы малоприятную смерть, которую тебе пообещал Макрон, чем пожизненные мучения, на которые Сеян, — а я в этом уверен, — обречет тебя и твою жену.

Секунд наконец отдышался и посмотрел на Веспасиана с ненавистью и одновременно с отчаянием.

— Что вам нужно и что вы предлагаете мне? — хмуро спросил он у братьев.

— Вот это уже лучше. Я так и знал, что здравый смысл у тебя есть. Я уважаю в мужчине честолюбие, но только с тем условием, что ему не сопутствует вероломство. Ты, Секунд, похоже, наделен им сполна. И я предлагаю тебе частично от него избавиться. Думаю, Антония и Макрон неплохо тебя за это вознаградят, сохранив жизнь тебе и твоей жене. Что касается того, что нужно нам, все очень просто: ты расскажешь нам, зачем ты пошел к Сеяну и что ты ему поведал.

Секунд, пошатываясь, поднялся на ноги.

— Мне можно снова сесть?

Клемент пододвинул к нему стул. Секунд сел, вытер со лба пот и потер покрытую синяками грудь.

— Итак, — произнес Сабин. — Мы слушаем.

Секунд с несчастными видом огляделся по сторонам. Он отлично понимал, что выбора у него нет. Сделав глубокий вздох, он заговорил.

— Я всегда был верен Макрону. Но когда тот затеял с Антонией заговор против Сеяна, я забеспокоился, на ту ли лошадку я поставил. Сеян — мощный противник, и я опасался, что он способен уничтожить Макрона, а значит, и меня тоже. Но и Антонию тоже нельзя недооценивать. Если ей покажется, что я предал Макрона, то, значит, и ее. В том случае, если победа достанется ей, мне несдобровать.

— Но ты не хотел оказаться стороной проигравшей, — сказал Сабин с ехидной улыбкой. Секунд пожал плечами.

— А кто хотел бы? Я не исключение. Лично я не знаю никого, кто высказал иное мнение, хотя бы потому, что они все мертвы. Как бы то ни было, я поделился своими тревогами с женой, и тогда ей в голову пришла идея соблазнить Ливиллу, а может, даже и самого Сеяна, и в этом случае нам будет все равно, кто победит, а кто проиграет в борьбе за власть, потому что мы будем в лагерях обеих сторон.

— Я бы назвал это иначе, — прокомментировал Веспасиан.

Секунд проигнорировал его колкость.

— Как только ей удалось проникнуть к ним в постель, она стала передавать им то, что узнавала от меня об Антонии. Им она говорила, будто узнала это от одного преторианца, который охраняет Калигулу, с которым — я имею в виду преторианца — у нее якобы связь.

— II кто же он? — с подозрением в голосе спросил Клемент.

Секунд, не скрывая злорадства, посмотрел на него.

— Ты.

Ответом на его слова стал кулак Клемента.

— Ты, мерзкий ублюдок!

Секунд пригнулся и избежал нового удара.

— Кого еще она могла назвать? Разве поверили бы они ей, скажи она им, что крутит любовь с рядовым стражником? Хочешь не хочешь, а пришлось назвать имя капитана гвардии. Благодаря этому я получил возможность передавать то, что я узнал о планах Антонии из посланий, которыми она обменивалась с Макроном, при этом не предавая его.

— И поэтому Сеян не знает, что Макрон заодно с Антонией? — уточнил Веспасиан, положив руку на плечо Клементу.

— Нет, конечно. Я не настолько глуп. Скажи Альбуцилла Сеяну, и Макрону конец. И тогда Антония догадается, что это я выдал их обоих. Можно подумать, я не знаю, что она собой представляет. Я бы не прожил и дня, даже если бы решил бежать.

— И что именно ты передал Сеяну? — требовательно спросил Сабин, вплотную подойдя к Секунду.

— Главным образом мелочи, то, что вполне мог знать Клемент: имена людей, которые входили в ее дом и выходили из него, пока я ждал, когда она меня примет. Самое главное из того, что я ему сказал, — это о прибытии пленника. Дело в том, что я знал, что Антония пытается найти свидетеля, который бы мог перед Тиберием дать показания против Сеяна, потому что я присутствовал на той встрече, когда вместе собрались ты, Палл и Макрон.

— Погоди минутку, — остановил его Веспасиан, поворачиваясь к Сабину. — Ты ни разу не сказал мне, что у тебя была встреча с Макроном.

— Ты и не спрашивал, — отмахнулся Сабин.

— Откуда же мне было знать, что я должен задать тебе этот вопрос. Мне казалось, что между нами существует договоренность рассказывать друг другу обо всем, что для нас важно.

— Послушай, какая разница. Я сопровождал Палла, когда тот от имени Антонии обратился к Макрону с предложением. Секунд присутствовал при этом в качестве телохранителя Макрона. Лишь поэтому я и узнал его вчера вечером. А теперь, Секунд, продолжай.

Тот посмотрел на обоих братьев и заговорил снова.

— Когда Антония велела мне передать Макрону, что то, чего она так долго ждала, вскоре прибудет в Рим, я тотчас понял, что речь идет о свидетеле. Альбуцилла передала это Сеяну, и тот приказал взять под наблюдение порт и все городские ворота. По словам Альбуциллы, Сеян был в бешенстве, что его люди не смогли рассмотреть лица пленника, потому что ему на голову надели капюшон.

— И он понятия не имеет, кто этот пленник? — уточнил Сабин.

— Нет. Ни кто он, ни откуда он прибыл. Я не мог сказать Альбуцилле, что его привезли из Мезии, потому что откуда у Клемента могли взяться такие сведения? Сеян наверняка насторожился бы и вполне мог от нее избавиться, причем самыми разными способами. Мне же она была нужна в его постели, потому что от нес я получал сведения, которые затем передавал Макрону. Это от нее я узнал, что Калигула получил приказ прибыть на Капри.

Веспасиан в душе восхитился хитростью и железной выдержкой Секунда. Он действительно затеял опасную игру, но играл в нее мастерски, стараясь обезопасить себя независимо от того, кому достанется победа. И все было бы хорошо, не поймай они его вчера с мечом в руках.

— Скажи, почему тебя подослали убить наших родителей? — спросил Веспасиан.

— Мы не собирались их убивать. Нам был дан приказ доставить твою мать к Ливилле.

— Зачем ей понадобилась моя мать?

— Дело в том, что Сеяну хотелось узнать, кто он, этот пленник, и поскольку он не мог подобраться к Антонии, то решил спросить одного из ее близких союзников. Альбуцилла несколько раз упомянула имя вашего дяди, а поскольку сенатор Полон, — как, по словам моей жены, выразился Сеян — постоянно устраивал в Сенате драки, тот решил, что сенатор наверняка в курсе планов Антонии, и потому отправил за ним головорезов Ливиллы, чтобы выведать у него ее планы.

— Да-да, мы знаем. Только они не застали его дома, — с горечью заметил Сабин. — Зато убили почти всех его рабов.

Секунд пожал плечами.

— Нам было поручено привезти его сестру, так сказать, для поддержания его памяти. Меня попросили поехать вместе с ними лишь потому, что, как она выглядит, никто из людей Ливиллы не знал. Альбуцилла предложила мне сопровождать их, потому что я несколько раз видел сенатора, и если сестра на него похожа, то я замечу семейное сходство.