— Всем оставаться на местах! — крикнул Веспасиан, чтобы рабы его слышали. — Нам необходимо, чтобы вы гребли, но теперь вы гребете как свободные люди. Если вы откажетесь, то умрете. Сколько среди вас римских граждан?
Вверх поднялось около двух десятков закованных в цепи рук.
— Вы освобождаетесь от гребли. Вместо этого вы подниметесь наверх и возьмете в руки оружие.
За этими его словами последовал недовольный рев остальных.
— Молчать! — рыкнул на них Веспасиан. — Римские граждане не гнут спины на веслах. У вас нет римского гражданства, поэтому вы будете грести. Если вы останетесь живы, то как только мы придем в Остию, мы позволим вам покинуть корабль, или же, если предпочтете, вернетесь на нем на восток. Право выбора остается за вами.
По рядам гребцов пробежал ропот, но в конечном итоге, похоже, все согласились. С верхней палубы спустился их начальник, задававший всем остальным скорость, а с ним еще несколько человек. Он вопросительно посмотрел на Веспасиана. Тот кивком велел ему занять место за круглым барабаном, обтянутым бычьей кожей.
После чего весельную палубу в срочном порядке очистили от мертвых тел, и места у весел заняли другие гребцы. Как только все расселись, Веспасиан и Гейдрес поспешили наверх.
Воздух был наполнен скорбными криками чаек. Словно на некой печальной тризне, птицы кружили над головами, время от времени ныряя в море за очередным лакомством.
— Посмотри, похоже, они уходят, — сказал Магн, указывая на пиратский корабль. Тот уже находился примерно в четверти мили от них и быстро удалялся на запад.
— Будем надеяться, — ответил Веспасиан с сомнением в голосе. — Раскос, гребцы готовы! Что нам теперь делать?
— Возносить молитвы богам.
— А что потом? — взорвался яростью Веспасиан и угрожающе двинулся на старого триерарха. — Идти спать и ждать следующий сон? Подумай сам! Что лучше? Попробовать захватить пиратский корабль с его провизией? Или же спастись бегством и потом чесать голову, думая, чем накормить людей? Ты триерарх, тебе решать, как нам, простым смертным, поступить дальше на борту твоего корабля.
Ярость, с какой Веспасиан налетел на него, явилась для Раскоса полной неожиданностью. Триерарх растерянно заморгал, а затем огляделся по сторонам.
— Они не уходят, — рассудил он вполне здраво. — Как я уже сказал, они просто готовятся протаранить нас, потому что убеждены, что у нас некому сесть на весла. Предлагаю плыть на запад, прямо на них. И тогда им придется выбирать, вступать с нами в очередное сражение или спасаться бегством.
С этими словами он взял в руки рупор.
— Идем на таран! — прокричал он вниз, начальнику весельной палубы. Тому не нужно было повторять дважды. В следующий миг ухнул и зарокотал барабан, сначала медленно, пока корабль разворачивался, затем все быстрей и быстрей. Гребцы, теперь свободные люди, заинтересованные в том, чтобы остаться в живых, дружно налегали на весла, добровольно подчиняясь барабанному ритму.
Увидев, что фракийский корабль движется прямо на них, пиратская трирема сделала резкий поворот, разворачиваясь к преследователям носом.
— Он безумец, если считает, что сможет захватить наш корабль, — произнес Магн, становясь рядом с Веспасианом и Раскосом. Те внимательно наблюдали за тем, как стремительно сокращается расстояние между кораблями.
— Капитан пиратов не безумец, он просто зол. Он потерял одно свое судно, но сохранил здравый смысл. Он не станет брать нас на абордаж, а попытается потопить, — ответил Веспасиан, второй раз за день проверяя, свободно ли ходит в ножнах меч. — Победить ему нас вряд ли удастся, зато и они, и мы вполне можем проиграть. Одновременно.
— Лучникам приготовиться! — скомандовал Сабин, бросаясь к носу триремы.
Хотя на весельную палубу пришлось отправить около ста человек, на верхней защитников также оставалось не менее сотни. Фракийский корабль слегка взял влево.
— Что ты делаешь, Раскос? — крикнул капитану Веспасиан.
— То, что умею, — невозмутимо ответил триерарх, не сводя взгляд с вражеской триремы, что стремительно приближалась к ним. — Думай лучше о том, что будешь делать ты сам, и не мешай мне заниматься моим делом.
Пираты тоже слегка изменили курс. Когда расстояние между ними сократилось до двухсот шагов, Раскос вновь лег на прежний курс. Пираты повторили его маневр. Теперь они были чуть сбоку от них, и перед ними был выбор: либо идти на фракийцев и попытаться обломать им весла, либо отойти чуть левее и попытаться протаранить трирему под небольшим углом. Когда между кораблями осталось сто шагов, Раскос решил пойти на таран.
— Набираем скорость! — скомандовал он в рупор. Ритм барабана ускорился. Капитан развернул трирему вправо, подставляя пиратам борт. Однако трирема теперь двигалась гораздо быстрее и настичь ее было не так-то легко.
— Пли! — крикнул Сабин. К пиратскому кораблю, до которого оставалось не более пятидесяти шагов, с пронзительным свистом полетел рой стрел. Часть их вонзилась в корпус и палубу, но часть попала в цель. Выпустив первый залп, фракийцы продолжили обстрел пиратского судна, и в результате пираты были вынуждены искать спасения за парапетом.
Веспасиану был хорошо виден триерарх пиратов, стоящий рядом с рулевым веслом. Он как будто не замечал ливня стрел. Его громкий голос призывал пиратов ответить залпом на залп, а сам он тем временем пытался повести свою трирему на перехват фракийского корабля. Увы, было слишком поздно. Когда корабли разделяло не более тридцати шагов, Раскос вновь резко развернул судно вправо. Теперь пираты оказались прямо за ними и отчаянно пытались их догнать. На фракийскую палубу полетели стрелы, вслед за чем раздались крики раненых, на миг заглушив ритм барабана и приглушенное сопение ста восьмидесяти добровольных гребцов на нижней палубе. Лучники ответили врагу не менее яростным огнем.
Веспасиан протолкался к Раскосу. Физиономия старого триерарха осветилась довольной улыбкой.
— Ну как тебе? — крикнул он. — Как я ловко его перехитрил, причем даже без единой молитвы. Да простят мне боги такую дерзость!
— Почему ты прошел мимо? — спросил его Веспасиан. — Мне казалось, что мы хотели попробовать протаранить их.
— Потому, мой дорогой друг, что когда он развернулся и направился прямо на нас, я понял, что ты неправ. Он действительно лишился разума. Движимый злобой, он был готов пожертвовать своим кораблем, лишь бы только потопить нас. Это настоящее безумие, а я не любитель сражаться с безумцами. Потому что кто знает, каков будет их следующий шаг?
Веспасиан обернулся через плечо Раскоса на пиратскую трирему.
— И что нам теперь делать? Они сокращают расстояние.
— А мы от них убегаем, причем предельную скорость мы сумеем выдерживать дольше, чем они, — подмигнув, ответил Раскос. — Гейдрес, отправь вниз свежих гребцов, пусть они сменят уставших. Заменяй по четыре весла за один раз, начиная с носа.
Гейдрес кивком принял приказ и повел за собой вниз тех гребцов, у которых не было луков.
Веспасиан встал рядом с Сабином у кормового руля. От пиратского судна их отделяло не более двадцати шагов, и расстояние это постепенно сокращалось. Веспасиан был готов поклясться, что слышит щелканье бича на весельной палубе неприятеля. Это тамошний надсмотрщик пытался выжать из обессиленных гребцов максимальную скорость. Поскольку море было неспокойным, то вести прицельный огонь из луков не представлялось возможным. Как ни старался Сабин лишить трирему ее капитана, триерарх пиратов по-прежнему стоял у руля, крича во всю глотку приказы своим подручным.
— Не иначе, как его жизнь заколдована, — пробормотал он, вставляя в лук очередную стрелу и прицеливаясь.
Постепенно замена уставших гребцов свежими силами начала давать плоды. Сесть на весло вызвались даже римские граждане, отлично понимая, что привилегии полагаются живым, а вот мертвым они ни к чему. Фракийский корабль стремительно отрывался от своих преследователей. Одновременно с этим первые несколько весел на пиратском судне сбились с ритма: измученные гребцы были больше не силах выдерживать бешеный ритм, и трирема начала терять скорость. Очевидно поняв тщетность погони, одноглазый триерарх пиратов повернул судно на юг, к Кифере. Впрочем, он продолжал что- то злобно выкрикивать, пока очередной залп с фракийского судна не вынудил его искать укрытие.