— Что-то я плохо представляю себе, чтобы этот хорек с оружием в руках защищал стены, если ему есть где спрятать свою задницу, — произнес Веспасиан, берясь за весло.
— Отчаливаем, Варин.
— Слушаюсь, триерарх! — крикнул в ответ седой ветеран с довольной ухмылкой, отвязав причальный конец и оттолкнувшись от мостков веслом.
Веспасиан нахмурился, задетый такой фамильярностью, однако не стал одергивать солдата за его шутку, ибо понимал, что вверяет ему свою жизнь.
Лодка вынырнула из камышей и легко заскользила вниз по течению в направлении крепости, до которой было около полумили. Хотя гребцов хватало на каждое весло, Веспасиан не стал отдавать им команды налечь на весла. Работу гребцов прекрасно дополняло и облегчало течение. Более того, впервые сев на весла, все восемь человек, не имея опыта, могли бы не ускорить, а наоборот, замедлить продвижение лодки. Ущербную луну закрывала гряда плотных туч. И хотя лодку от берега отделяло не более десяти шагов, было так темно, что сам берег уже не был виден. Лишь резкий звук военного горна справа от них указывал, в каком направлении находится римский лагерь. Вскоре высокие звуки горна сменились более низкими, басовитыми. Это, отдавая сигнал о начале штурма крепости, запели тубы. Их специально применяли во время боя, поскольку их низкий звук никогда не сливался ни с лязгом оружия, ни с криками солдат.
— Похоже, они начинают штурм, — прошептал Веспасиан сидящему рядом брату. — Этот наглец Поппей сдвинул его на целые сутки. В лагере наверняка царит неразбериха, которая будет стоить жизни не одному солдату.
Под звуки рога крови льется много, — процитировал Сабин старую солдатскую мудрость.
Веспасиан посмотрел на берег, стараясь по доносящимся оттуда звукам определить, что происходит. Вскоре над берегом возникло тусклое оранжевое свечение. Это запылали факелы в укрепленном поселении гетов в ста шагах от берега, догадался Веспасиан.
— По словам Фауста, для того, чтобы выкатить башни вперед. требуется полчаса. Однако они не станут этого делать, пока не возьмут деревню.
— При условии, что все идет согласно первоначальному плану, хотя лично я склонен думать, что это не так, — произнес Сабин. — В любом случае нам бессмысленно переживать по этому поводу, ибо ничего изменить мы уже не можем. Куда важнее сосредоточиться на том, что нам предстоит сделать. И первый вопрос: где нам пристать к берегу.
Веспасиан кивнул и принялся зорко следить за тем, чтобы лодку не унесло на середину реки. Вскоре он почувствовал, как у него сводит живот, и тотчас вспомнил о том, что рана, полученная на перевале, стала его первым боевым ранением. И хотя она была незначительна и не представляла угрозы для жизни, он не мог не задуматься о том, что любой человек смертен. Не окажись тогда на нем кирасы, его давно бы уже не было в живых. Сейчас же на нем кирасы не было, и он сполна ощущал свою незащищенность перед лицом смерти. В его сознании промелькнули образы детства: вспомнилось, как он работал в семейном поместье, и на какой-то миг Beспасиану страшно захотелось домой, где ему в самом худшем случае угрожали разве что копыта упрямого мула. Он поспешил отогнать от себя эту мысль, осознавая всю ее тщетность. Свой выбор он сделал сам, и этот выбор привел его в конечном итоге в эту лодку. И теперь единственное, что он мог, это собрать в кулак волю и, задвинув на задворки сознания страх смерти, сосредоточиться на практической стороне предстоящего дела.
Он посмотрел вперед и увидел в темноте крошечные светлые точки — это светились окна главной башни Сагадавы. Значит, лодка подплыла к ней довольно близко. Как только они поравнялись с крепостью, Веспасиан начал подталкивать лодку к берегу, стараясь разглядеть в темноте подходящее место, не слишком густо заросшее камышами, к которому можно было бы пристать. До стены крепости было шагов сто пятьдесят, а сама крепость в темноте казалась сплошной каменной глыбой, слегка подсвеченной изнутри светом факелов. Слева над ними высилась главная башня. Ее очертания можно было определить лишь по отблескам факелов во дворе, которые достигали примерно середины се высоты, и странному свечению в открытых окнах внешней стены, которая выходила к реке. Тем временем вдалеке по-прежнему низко гудел походный рог.
Наконец лодка уткнулась носом в илистый берег. Варин привязал веревку к приземистому кусту, и Веспасиан со своим отрядом выбрался на сушу. Луций и Аррун вручили им ломики и веревки, а также снятое с мертвых гетов оружие: луки, колчаны со стрелами, ножи, боевые топоры на длинных топорищах, на другом конце которых зловеще поблескивали шестидюймовые лезвия и шипы, — излюбленное оружие гетов, когда те налетали на врага верхом. Ситалк и его фракийцы захватили свои ромфайи, которые привязали к спинам. Артебудз и Ситалк перебросили через плечо мотки веревки.
— Спрячь лодку в камышах, Варин, — шепнул ветерану Веспасиан, прикрепляя к поясу колчан. — Мы постараемся вернуться как можно скорее.
— Слушаюсь, трибун, и удачи вам всем, — сказал старый воин.
Веспасиан пробурчал что-то неразборчивое, повернулся и, низко пригнувшись, почти до самой земли, крадучись повел за собой отряд на высокий берег. Он уже почти дошел до самого верха, когда уловил впереди какой-то звук, который заставил его тотчас замереть на месте.
— Что это? — шепотом спросил у него шедший следом за ним Сабин.
Гам наверху какое-то движение, — ответил Веспасиан, вытягивая из колчана стрелу и вглядываясь в темноту ночи. Как только глаза его привыкли к мраку, он различил на гребне берега два или три силуэта, затем еще несколько. Стараясь не производить лишних звуков, он вставил в лук стрелу и скорее почувствовал, чем услышал, что товарищи за его спиной сделали то же самое. Затем один из силуэтов пошевелился. Веспасиан застыл на месте ни жив ни мертв. Однако вскоре до него донеслось мягкое шлепанье губ, затем фырканье и пара глухих ударов копыт о поросшую травой землю.
— О боги, это всего лишь лошадь, причем не одна, — шепнул он брату и, облегченно выдохнув, осторожно двинулся дальше. Остальные — вслед за ним.
Веспасиан шел вперед, и узел в его животе с каждой минутой затягивался все туже. Он дал знать о себе тупой болью еще в лодке, а теперь эта боль сделалась почти нестерпимой. Хотя ночь была прохладная, от страха Веспасиана прошиб обильный пот. Только сейчас до него дошло, в какую безумную авантюру он ввязался. Он мысленно проклинал Антонию, которая с такой легкостью распоряжается человеческими жизнями. Сейчас она в Риме, купается в роскоши огромной виллы, в то время как они с Сабином рискуют собой только потому, что ей, видите ли, понадобился жрец. Затем ему вспомнились мудрые слова, сказанные его бабкой Тертуллой: не ввязывайся в интриги сильных мира сего. Ты будешь нужен им лишь затем, чтобы выполнить за них грязную работу, после чего тебя выбросят за ненадобностью, ибо пользы от тебя больше не будет, а знать ты будешь слишком многое.
Смотрю, ты призадумался, господин. Терзают сомнения? — спросил Магн, как будто прочитав его мысли. Они вышли на берег и остановились: впереди были различимы силуэты целого табуна лошадей, что мирно паслись на прибрежном лугу.
— Почему ты спрашиваешь?
А разве не понятно? Вскоре нам предстоит выдержать бой с тысячью дикарей, которых любой человек, будь он в своем уме, обошел бы за милю, а все ради того, чтобы схватить
какого-то омерзительного хорька, встретив которого один раз вряд ли захочешь встретиться с ним снова. И самое главное, чего ради?
Веспасиан улыбнулся в темноте.
— Ради Рима, скорее всего.
— Рима? Ну ты даешь! Может, ты и делаешь это ради Рима, я же выполняю твой приказ и вынужден идти вместе с тобой из-за какого-то долга, который причитается твоему дядьке. Так что не удивляйся, если мне показалось, что ты вдруг засомневался, стоит оно того или нет.
— Эй, вы что, намерены болтать всю ночь? — прошипел в темноте Сабин.
— Лично меня это вполне устроило бы, — пробормотал себе под нос Магн. Поняв, что его приятель тоже трусит, и, как ни странно, черпая душевные силы в присутствии брата. Веспасиан взял себя в руки. С улыбкой вспомнив фракийскую мудрость Ситалка, он, осторожно петляя по лугу, где паслись вражеские лошади, повел отряд вперед. Узнав запах гетских одежд, животные, негромко пофыркивая, слегка расступились, пропуская их.
