Рус предлагает мне руку, согнутую в локте. Ну нет уж. Показываю ему подарок, занимающий обе мои руки и прохожу мимо. Услужливая хостес уже подскакивает, мило щебеча, чтобы показать дорогу в банкетный зал, Рус отмахивается от нее. Он и сам прекрасно знает дорогу. Все праздники родственников проходят в этом ресторане, негласно назначенного «семейным».

Узкий круг оказывается толпой приглашенных около двухсот человек. Не уверена, что знаю всех этих «близких» родственничков.

Стилист и визажист справились со своим делом на отлично. Сегодня я выгляжу безупречно, круги под глазами замазаны, а взгляд сияет, словно я и вправду рада находиться здесь сегодня. Есть один плюс в данном мероприятии, каждый раз я нахожу «щедрого» родственника или несколько, чтобы задействовать в качестве спонсора в свой фонд защиты животных и обездоленных.

Тетушка Аида в центре внимания, принимает поздравления, муж ее рядом. Вместе они смотрятся, как маленький и большой колобок. Увидев нас, радостно улыбается Руслану, тиская его и благодарно принимая его пожелания долголетия и процветания. Ее искренняя улыбка сменяется, когда поворачивается и видит меня, улыбка вмиг слетает с ее круглого лица и вместо нее натягивается «благодушный» оскал. Сразу видно, как «рада» меня видеть сестра свекра.

Натягиваю улыбку, не хочу портить людям праздник, даже если мне не рады, и вручаю подарок с наилучшими пожеланиями. Слава богу, на подходе очередные родственнички и можно откланяться за свой столик.

Невероятно скучно тянется время. Муж давно сбежал к мужикам потрындеть «о бизнесе». Семейная пара дальней родни, с которыми я увиделась впервые, и которые развлекали меня последние пол часа, сбежали потанцевать. И мне стал слышен неповторимый говор тетушки Аиды:

— … терпеть не могу их и просила «обезвредить» на время торжества. Такой умный мальчик Русланчик, вовремя отправил их в какой-то там круиз. Вот всегда говорила, что Элечка хорошо воспитала своего сына, такой душка.

Элечка это у нас мать мужа — Элия Руслановна. Им невдомек, что я сижу всего в паре столиков от них и все прекрасно слышу. Я решительно встаю из-за стола. Закипаю от негодования. Я не понимаю, чем мои родители заслужили такое отношение к себе, они всегда вежливы и учтивы со всеми, никогда не слышала плохого слова от них, чтобы когда либо были замешаны в скандале, в отличие от той же тетки Аиды, чтобы их нужно было «обезвреживать». Такая злость разбирает от несправедливости и беспочвенности негативного отношения к моим родителям. И хотя я не слышала начало разговора, уверена речь о них.

Намереваюсь уйти. Мне нужно сдержаться и не закатить скандал, иначе мой план рассыпется, как карточный домик.

Рус перехватывает меня на середине зала, утягивая в танец. От него жутко несет алкоголем. Когда он успел? Мы же только пришли!

— Что ж ты не светишься, рыбка моя, — дышит на меня отчетливым перегаром, зарываясь в мои волосы, — сегодня заедем в наш новый дом. Отметим бурным сексом новоселие. Ты же так этого хотела — свой дом, отдельную территорию без соседей. — он выныривает из моих волос и смотрит на меня мутными глазами. — Вот видишь, я все тебе даю, а что ты сможешь без меня? Ты даже обеспечить себя не в состоянии. Что этот твой фонд сможет, когда все спонсоры от него отвернутся? И не думала же, что я отдам тебе детей? Не-е-ет пацаны останутся со мной и ты их больше не увидишь. Нравится такая перспективка? Нет? Тогда будь хорошей девочкой, не делай мне нервы. А сейчас улыбайся, дорогая. Все смотрят.

С каждым его словом все в душе падает, а мое бедное сердце бешено подпрыгивает к горлу, застревая комком в горле. Еле вымучиваю улыбку. Лучше сделать, как он говорит.

Ужас охватывает, что снова он запрет меня в четырех стенах, хоть и с облагороженной, территорией, над которой еще работать и работать, потому что кроме газона там ничего нет. Я знаю мы как раз накануне командировки мужа ездили смотреть, как идут работы.

Снова взаперти, одной в большом доме, как овечка на выпасе, под присмотром, но дальше намеченной зоны ни ногой, слишком ценна. Снова задыхаться, не находя себе места, потому что детей он ко мне не привезет. О фонде и говорить нечего, он уже предупредил, чтобы переводила все на удаленку и назначила представителей по самым неотложным проектам — все остальные заморозить.

Вчерашний разговор, с моими мальчишками Даней и Темой, немного успокоил мое материнское сердце. Они недовольно сообщили, что остаются у бабушки. Боже, я даже не знаю, что муж посулил, чтобы они по своей воле остались с нелюбимой бабушкой. От них я узнала, что во время юбилея они будут с няней. Весь мой оставшийся вечер я продумывала план, безупречный, надежный план побега. Это сложно, когда на твоей стороне всего лишь неуловимая удача и друг детства, которого не видела тысячу лет, ждущий на стоянке за рестораном.

Настойчивая решимость пульсирует адреналином в венах. Возможно это последний шанс повернуть, изменить ситуацию в свою пользу, но для этого мне нужны сильные союзники, не на стороне Руслана.

Чувствую необъяснимую уверенность, что сегодня все получится. Я хорошо все продумала!

Так я думала, пока не пришел час воплощать план в жизнь.

План прост. Незаметно выскользнуть из ресторана в самый разгар веселья, когда все уже будут достаточно «навеселе». Вот только реализовать его не просто. Кроме гостей в толпе рассеяна охрана, куда ни глянь стоят они — амбалы в официальных строгих костюмах похоронного цвета, бдят.

На половине мелодии, натанцевавшись, муж оставляет меня скучать в одиночестве, возвращая за столик. Снова. Жду пока он снова скроется за дверьми курилки, где сейчас собрались все мужчины для обсуждения политики и власти, а может и немного — бизнеса.

Маленький глоточек вина для храбрости, единственный за вечер. Боюсь потерять рассудок и координацию. Беру свой клатч, спокойной походкой, стараясь не привлекать внимания, направляюсь в сторону уборных.

В зеркале туалетной комнаты отражается женщина с идеальным макияжем, идеально уложенной наверх прической, открывающей шею. Закрытое вечернее платье только спереди кажется приличным, сзади оно открывает спину, почти до поясницы. Из десятка, одобренных мужем, оно единственное мне понравилось.

Выждав несколько минут, выглядываю в коридор, и здесь ждет меня сюрприз.

Охранник караулит у двери в уборную.

Отчаянно краснея, прошу принести тампоны. Это единственное, что пришло мне в голову в эту секунду. В ответ слышу только механический голос:

— Не положено.

Чурбан какой!

— Я здесь кровью истеку, — давлю голосом. — позови хотя бы хостес! — вспоминаю про девочку, проводившую нас в банкетный зал.

— Не положено. — безразлично отвечает, даже не глядя на меня.

— Тогда мужа позови моего. — предпринимаю еще одну попытку спровадить амбала, пришедшего караулить меня. От негодования даже топаю ногой, отчего шпилька звонко бряцает по кафелю.

— Не положено. — снова отвечает заезженной фразой, но тут же спохватывается. — Я ща, одну минуту, ща позову. — словно очнувшись от заморозки начинает метаться он.

Вот же дубень тупоголовый!

Я выскакиваю из «укрытия» сразу, как охранник скрывается из поля видимости, и быстрым шагом направляюсь к черному входу. Зачем же я сказала позвать своего мужа? Теперь нужно действовать очень быстро, а шпильки, в плане скорости, помогают не очень. Одна надежда, что этот увалень не сразу найдет Руслана.

Нужный мне выход заблокирован, разгрузка, тоннами вносят какие-то ящики. Всплескиваю руками в негодовании, нашли же время! Я разворачиваюсь и семеню к парадному входу. Боже, лишь бы успеть, молюсь.

Срываюсь на бег, в спину подгоняет страх упустить время и снова не успеть.

Если прихвостни Руслана или он сам поймают меня, куковать мне до скончания века пленницей в собственном доме, как в осадной крепости без права на выезд.

Быстро перебираю ногами. Но на шпильках это получается слишком медленно — бег на цыпочках не моя сильная сторона.