— Ну что пообедаем где нибудь? — спрашиваю намеренно бодрым голосом.

— Хочу в Мак! — отзывается Даня.

— Будем обедать вре-е-едными бургерами? — шутливо комментирую я.

— Не-е-е, мы возьмем те, где больше зелени!

— Ну, а как же. А потом вся эта зелень чудесным образом останется на тарелке. — ворчу я.

Данька убегает вперед, встретить деда.

Темка обнимает меня:

— Мам я так тебя люблю! — стискивает в крепких объятиях, а мое сердце щемит нежностью и тоской, как давно я не слышала от мальчиков эти слова. Должен был произойти этот капец, чтобы услышать слова любви.

— И я тебя, Тем! — приобнимаю его поверх его рук, так и стоим обнявшись.

Папа подруливает ко входу, сегодня вызвался быть нашим шофером.

Выматывающие походы по психологам и другим специалистам, бесконечные допросы. Мне нужен бонус в виде вкусной и сытной еды.

Отстраненно наблюдаю, как мальчишки носятся по игровому лабиринту в детской комнате торгового центра, где мы обедали. Они оба попросились, а я не смогла отказать. Все же они у меня еще такие малявки, хоть и стараются выглядеть взрослыми. Их взрослость скорее влияние Руслана, старание ему угодить.

Ярослав пропал. Голову не покидают мысли, что это было, поматросил и бросил? Так вроде и не матросил вовсе. Вдвойне обидно. Не дала и он потерял интерес?

Стараюсь выкинуть из головы эти мысли, но они нет-нет да возвращаются. Некогда надолго задумываться над его поведением, все эти изматывающие походы по следователям и психологам отнимают много сил и времени.

— А Яр хороший малый, — неожиданно начинает разговор папа.

Поворачиваюсь к нему, удивленно приподнимая брови. Что это, чтение мыслей? Или общее информационное поле вокруг нас засорилось моими мыслями о Ярославе? С чего папа вдруг решил заговорить о нем?

Яр значит. Не Ярослав Вячеславович. И даже не Ярослав. А Яр, как он просил меня звать, совсем недавно, когда я жила в его доме. Чему я научилась за годы рядом с отцом-следователем, так это что он никогда ничего не говорит зря.

— Когда вы успели подружиться? — прищуриваюсь копируя мимику отца во время «допроса».

Хмыкает, тоже пристально следит за пацанами, не обращая на мои мимические потуги.

— Сдружились. А что такого? Он парень отличный, дело свое знает…

Вот насчет «его дела» меня никто не просветил, чем таким занимается Яр, что отец его зауважал?

— … помог очень.

— Так-так, — тяну я, — отсюда подробнее, папа!

Снова хмыкает глядя, как пацаны лезут по веревочным стенам словно две обезьянки. И Темка живой совсем, не зажимается и не трусит, соревнуются с братом кто быстрее, совсем как раньше.

— Благодаря его помощи и людям, пацанов так быстро нашли, наши бы, из отдела, еще сто лет копошились по бумажкам и допросам. — папа переводит на меня быстрый взгляд и в его глазах я читаю ту же благодарность, что и во мне сейчас.

Папа отводит взгляд, снова сосредотачивая на играх пацанов, которые уже слаженно мучают подвесные канаты, пытаясь вскарабкаться вверх.

— Так что, если после развода решишь с ним замутить, даю свое добро.

Отворачиваюсь, тайком улыбаюсь, вот же папа, хитрец. Мне тридцать два года, а на отношения все еще добро дает отец. Не упустил возможности выказать свое отношение и довести до меня. Годы идут, а ничего не меняется, со времен старших классов он зорко следил с кем я гуляю и отваживал слишком неугодных кавалеров. Кому-то хватало сказать, что у него кроме табельного есть еще охотничья двустволка, как слишком впечатлительного кавалера сдувала с моего горизонта, впрочем, кого-то это наоборот привлекало. Тогда в ход шли другие средства.

Я глубоко задумываюсь, так Яр вместе с отцом все время искал наших детей. И получается нашел. Ему я должна быть благодарна за спасение мальчиков. Надо бы ему хоть благодарственное сообщение отправить, а то как-то невежливо получается.

Следующим вечером, сидя на небольшой кухоньке за приготовленным мамой ужином, я завожу давно назревший разговор.

— Я подыскиваю квартиру, хочу снять жилье, чтобы не стеснять вас.

— Вот еще чего удумала, — грозно хмурит брови отец, отрываясь от тарелки, — вы нас нисколько не стесняете. Это же надо придумать такое! Мать, подтверди!

Мама активно кивает головой и соглашается с отцом. Мальчишки притихли, слушают взрослых, даже ложками перестали греметь, аккуратно зачерпывая мамины фирменные щи.

— Да и деньги лишние выкидывать сейчас ни к чему. — продолжает мама отцовскую мысль. Да и мальчишкам здесь хорошо, так ведь, золотые мои, вкусно? — тянется мама к сидящему близь Артему. Те дружно машут головами.

Вздыхаю. Ну, спелись. Теперь никакие мои аргументы не переубедят их, что нам здесь удобно.

А еще через день мы узнаем пренеприятнейшую новость.

— Руслана задержали, Лада. За подозрение в похищении детей. — огорошивает меня отец.

Шокирующая новость о заключении Руса под стражу сменяется не менее шокирующим звонком его матери. Она не преминула обвинить меня во всех бедах их семьи вплоть до смерти свекра. Впрочем, как всегда. Но раньше как раз отец Руслана останавливал эту сварливую женщину, подозреваю большинство ее негатива не доходило до меня, теперь же не осталось человека способного повлиять на эту женщину и закрыть ей рот. Рус, ранее бывший на моей стороне, закрыт в следственный изолятор и едва ли пожелает урезонить свою мать.

Развод с мужем затягивается. Адвокат Руслана ходатайствовал о переносе суда в связи с нахождением его клиента в заключении, суд оказался на стороне ответчика, отложив заседание на месяц. Так и оставив в подвешенном состоянии. Никто и не предполагал, что будет легко. В разговоре с адвокатом мы обсудили стратегию поведения на судебных заседаниях. Адвокат сказал измена без доказательства не будет рассмотрена на суде, как веская причина для расторжения брака, все равно что голословно обвинять невинного человека, если только супруг сам не признается в адюльтере, что сомнительно. Руслан не собирается расставаться с детьми и настаивает на совместной опеке, что тоже странно, до всех событий он не собирался делится детьми. Даже если он действительно замешан в «похищении» детей. До развода и решения суда о раздельной опеке, он все равно остается отцом мальчиков и то, что он не сообщив мне, поменял место жительства детей не будет считаться похищением.

Новые обстоятельства, выясненные после работы психолога с мальчиками, вскрыли новые факты, что затруднило и без того запутанное дело.

Теперь уже точно, стало ясно, это было не что иное, а целенаправленное похищение детей. Данька признался в разговоре с психологом, что сначала их держали на территории какого-то заброшенного склада, а лишь в последний день перед тем, как нашли мальчиков, их перевезли в наш новый загородный дом, в котором мы ни дня не прожили, абсолютно безлюдный, где мальчики провели в одиночестве еще пол дня. К сожалению никаких разговоров похитителей они не слышали, на складе их постоянно держали в изолированном помещении с наглухо заколоченными окнами, а в доме их и вовсе оставили одних, как выяснилось позже, о чем они сами не подозревали, запертые в одной из комнат, где их и нашли впоследствии. Их молчание было обусловлено угрозами похитителей навредить их отцу если проболтаются, где их держали.

После этой новости я должна была победить как минимум, сколько моим мальчикам пришлось перенести невзгод из-за моей беспечности и нерасторопности. Ведь если в тот день мы были чуть быстрее всего этого могло и не произойти.

Слова мамы, что мы ничего не смогли бы сделать, так суждено, не успокаивают, а вгоняют в еще большее уныние и тоску. Сколько же еще испытаний впереди ждет моих мальчиков за их жизнь.

Эти мысли меня не оставляют, когда я подхожу к офисному зданию, в котором в последний раз видела Руслана при не очень лицеприятных обстоятельствах. Немного с опаской подхожу к дверям. Я знаю, что Руслана здесь нет, но память неумолима, она подкидывает мне картинки последней нашей встречи. Делаю глубокий вдох и выдыхаю, прогоняя навязчивые видения.