Они ждут.

— Знаете что? Мне двадцать шесть — вы не имеете права подвергать меня перекрестному допросу, подвергая сомнению мои мотивы. Вам пятнадцать.

— Шестнадцать меньше, чем за три недели, — уточняют они.

— Я не об этом…

— Оу, Декс, ты выглядишь взволнованным. — Амелия перебивает его, радостно прихорашиваясь, прежде чем выхватить свой сотовый и сделать селфи с утиным личиком. — Ты…

— …Такой очаровательный.

— Декс, ты собираешься потанцевать с ней после ужина? — спрашивает Амелия в то же время, когда Люси говорит:

— Они сейчас поедят и после ужина сразу начнут.

Они обе вздыхают.

— Перед подачей десерта.

Они снова вздыхают.

— Торт.

Я едва успеваю за их разговором.

Люси достает свой телефон, проверяет время, а затем жестом подзывает нас поближе друг к другу.

— Ладно, вы, голубки. Подвиньтесь, чтобы я могла вас сфотографировать.

— Можно опубликовать фото в нашем Инстаграме? — спрашивает Амелия.

— И напиши хэштег: новая горячая подружка нашего брата. — Люси добавляет, в то время как Амелия отчитывает:

— Никто больше не использует хэштеги, Люси. Никто.

Люси игнорирует ее.

— Но мы можем, правда?

— Придвиньтесь поближе, — просят они.

Мы так и делаем. Придвигаемся ближе, Декстер протягивает руку и кладет ее на спинку моего стула. Я откидываюсь назад, на сгиб его локтя; тепло его тела касается кожи моей обнаженной спины.

Я дрожу.

Моя рука находит верхнюю часть его бедра — как если бы я была его настоящей девушкой — и, не колеблясь, кладу ее туда и борюсь с желанием хорошенько сжать. Было бы вульгарно щупать его за обеденным столом, не так ли?

Тем более, что это ненастоящее свидание.

Правда?

Я разочарованно вздыхаю, когда вспышка на камере гаснет.

— Ты не прикоснешься к ней? — скептически спрашивают его сестры, явно недовольные отсутствием у нас публичных проявлений чувств.

Они обмениваются взглядами; понимающим, скрытным взглядом, который слегка настораживает и заставляет меня сузить свои зеленые глаза.

— Я прикасаюсь к ней, — невозмутимо заявляет Декстер, хлопая рукой по моему плечу. Рядом, но не обнимая. — Видишь?

— Декс, — уговаривают они. — Эта фотография будет отстойной, если вы не приблизите свои лица друг к другу.

— О, боже упаси. — Сарказм ему к лицу.

— Может быть, поцелуешь ее в щеку, — игриво предлагает одна из близняшек с жеманной улыбкой, протягивая свой телефон. Они делают еще несколько селфи, прежде чем снова направить камеру на нас.

— Готовы?

— Ближе.

Грудь Декстера прижимается к моей спине, и его рука опускается со спинки моего сиденья. Он прикрывает мое обнаженное плечо, твердой, большой и теплой рукой. Его большой палец ласкает мою кожу вверх-вниз, прежде чем он ловит себя на том, что делает это, и останавливается.

Один.

Два.

Я вздрагиваю, ловя понимающую усмешку Люси.

Она подмигивает мне поверх своего айфона.

Почему эта пронырливая, маленькая…

— Улыбочку!

— Скажите «сыр»!

Я улыбаюсь до тех пор, пока у меня не начинает болеть лицо. Поворачиваю голову. Вдыхая древесный, чистый аромат свежевыбритой шеи Декстера без всякого стыда. Я имею в виду — раз уж это черт возьми, прямо напротив. Его челюсть настолько сильная и рельефная, что просто напрашивается на то, чтобы ее понюхали. Напрашивается.

И пахнет так…

Так.

Хорошо.

Окстись. Ты ему совсем не нравишься.

Краем глаза замечаю, как Люси толкает Амелию локтем, и они вдвоем совершают еще одну серию кивков головами и поднятий бровей, которые, как я решила, должны быть каким-то странным разговором близнецов.

От этих двоих одни неприятности.

Двойные неприятности.

Декстер

Пока все идет хорошо.

Мои родители не поставили меня в неловкое положение; но опять же, не желая отпугивать Дафну, они держались от нас подальше, в отличие от близнецов.

Они вели себя идеально.

Никаких допросов, которые сыпались бы со скоростью ракеты. Никаких навязчивых личных вопросов. Никаких неудобных или неуместных заявлений, содержащих слова «брак», «дети» или «подарите нам внуков».

Ну, если не считать того, когда моя тетя Тори сказала Дафне, что зал для приемов, где проходит свадьба ее дочери Грейс, откроется через девятнадцать месяцев — если мы поторопимся, то все еще сможем его забронировать.

Только три из десяти вопросов были навязчивыми; я считаю, это прогресс.

Мне удалось перетащить свою фальшивую пару на танцпол, подальше от допроса, но не от любопытных взглядов; во всяком случае, я сделал нас более уязвимыми для домыслов, вытащив Дафну на середину бального зала.

В тусклом свете хрустальной люстры она выглядела радостной. Или, может, это просто отражение в сотнях призм; в любом случае, Дафна позволяет мне крепко прижимать ее к себе и кружить, хихикая над моими трагическими попытками пошутить и улыбаясь мне в подходящее время.

Желание прикоснуться к ней более интимно и прижать к своему телу невыносимо.

Либо она правда наслаждается, либо потрясающая актриса.

Моя кузина Грейси наняла популярную кавер-группу из города, и они исполняют какую-то дешевую версию «Photograph» Эда Ширана. Мы с Дафной синхронно раскачиваемся в такт — ее руки обвиваются вокруг моей шеи совершенно по-девчачьи.

Нежно рассматривая меня, она ведет себя так, словно действительно влюблена. На ее щеках появляется розовый румянец, на губах — свежий слой блеска. Этот взгляд заставляет меня…

Прекрати, Декс, это все не по-настоящему.

Этот взгляд — фальшь.

Потому что, если бы это было так, я определенно наклонил голову и накрыл ее рот своим, чтобы узнать, какой вкус у этих блестящих губ.

Но я не стану этого делать.

Я не буду, потому что дело не в этом — потому что у меня не хватило смелости пригласить ее на настоящее свидание.

И это самое противное из всего.

Я осматриваю комнату, внутренне застонав при виде моего кузена Эллиота, небрежно опирающегося локтями о деревянную стойку бара. Он приподнимает свой стакан с хайболом (Этот коктейль действительно очень легкий, его можно выпить много и не опьянеть. Он довольно освежающий. Хайбол станет прекрасной палочкой-выручалочкой для жарких летних вечеров) и подбородок в знак приветствия. Его взгляд, оценивающий; реакция Эллиота на мое «свидание», казалось, видна через весь зал. Он начинает с ее ног, его брови приподнимаются по мере того, как дольше изучает идеальную фигуру Дафны — талию, далее упругий зад. Я точно знаю момент, когда его взгляд достигает ее идеальной груди, потому что его похотливая ухмылка становится шире, черт возьми.

Наши взгляды встречаются.

Мой кузен еще раз дерзко кивает мне, когда мои руки скользят по обнаженной спине Дафны, его рот растягивается в улыбке, обнажая зубы, когда он отталкивается от барной стойки. Повернувшись к бармену, он бросает на стол несколько купюр, говорит пару прощальных слов, хлопает нашего дядю Дэйва по спине и, схватив напиток, пробирается через переполненный зал.

К нам.

Определенно.

Черт.

Я знал, что он не сможет устоять.

Вот если бы Дафна была не такой красивой, это была бы совсем другая история.

Но это не так.

Она великолепна и сексуальна и не в моей лиге. Что еще хуже, Эллиот, черт возьми, знает это; он планирует воспользоваться этим.

— К нам идет мой двоюродный брат, — ворчу я, импульсивно поднимая руку, чтобы пригладить длинные волнистые волосы Дафны. Ощущение такое, словно я трогаю египетский шелк — как если бы теплая вода струилась медленным ровным потоком сквозь мои пальцы — и пахнет намного лучше. Как шампунь, мед и детская присыпка.

Так хорошо.