Но не моя.

Дафна

Эллиот — полный придурок.

Я знаю, что нечестно сравнивать — особенно с кем-то, кого еще не встречала, с кем еще не знакома — но очевидно, что Декстер и его двоюродный брат упали с разных ветвей генеалогического древа: они полные противоположности. В то время как Декстер добр, заботлив и привлекательно красив, Эллиот смазливый. Дерзкий. Загорелый. Мужчина-шлюха с золотым сердцем. С языком без костей, привыкший получать от женщин желаемое.

Он любит залезать в трусики ко всем и каждой.

Отвратительно, я только что сказала «трусики»?

Фу.

За свою короткую жизнь я встретила сотню Эллиотов Райанов и не сомневаюсь, что встречу еще больше; он не исключение.

Во всяком случае, не для меня.

Он оценивает меня как потенциальную кандидатуру, даже когда идет к нам, в его высокомерном взгляде понимающий блеск — он уверен, что я буду очарована его внешностью. Его телом. Лицом.

Он такой тщеславный и самовлюбленный, что думает, я брошу Декстера и уеду отсюда с ним. К несчастью для Эллиота, у меня иммунитет и я немного говорю на языке засранцев.

Наш танец подходит к концу, Декстер ослабляет хватку, когда его кузен развязно приближается, и я скорбно разжимаю руки, обвивающие его шею. Твердо стоя рядом с ним, я протягиваю руку между нашими телами, чтобы схватить его за руку, переплетая наши пальцы в знак солидарности.

К тому же, я действительно хочу прикоснуться к нему.

Он удивленно смотрит на наши соединенные руки, когда я слегка кокетливо сжимаю их.

— Привет, кузен, извини, что прерываю. — Эллиот несет такую чушь, что хочется расхохотаться. Ему ни капельки не жаль — он грубиян.

— Тетя Бетани сказала, ты привел подружку, но я должен был убедиться в этом сам.

Эллиот разговаривает с Декстером, но взгляд устремлен на меня.

— А ты, должно быть…?

— Эллиот, это Дафна. Дафф, это мой кузен Эллиот.

Дафф? О, чувак, он придумывает ласкательные имена?

— Привет, рада знакомству. Я бы пожала тебе руку, но, как видишь, она занята. — Я опускаюсь на пятки, опираясь на Декстера для поддержки. Он немедленно отпускает мою руку, чтобы обхватить меня за талию, притягивая вплотную к своему телу. Я нахально отвечаю ему взаимностью, обнимая стройную талию кавалера, позволяя другой ладони лечь на его пресс.

Я чувствую, как он напрягается под моими пальцами, и слегка игриво щекочу его.

— Декстер и Дафна. Двойное Д, понял? — отшучивается Эллиот, натягивая мегаваттную улыбку на свое красивое лицо. Такой симпатичный. Приятный. Такой фальшивый. — Э, чувак, извини, что кинул тебя в винном баре на прошлых выходных после турнира по гольфу. Я не хотел.

Его глаза не отрываются от моего лица.

— Не волнуйся. Все прошло лучше, чем я думал. — Рука Декстера сжимает меня. — Кроме того, я был там не один.

Эллиот задумчиво склоняет голову, изучая нас. Я почти слышу, как шестеренки в его мозгу крутятся беспрерывно. Почти.

— Да, я слышал, что именно там вы двое познакомились.

— Да, мне повезло. — Декстер целует меня в макушку.

Эллиот косо смотрит на нас.

— Серьезно. Вы двое встречаетесь?

Серьезно? Мог бы он быть менее деликатным?

Козел.

— Ну, искры действительно полетели, когда мы столкнулись друг с другом несколько дней спустя. — Я смотрю в добрые глаза Декстера. — Помнишь? Ты помог мне в кинотеатре?

— На нем был галстук-бабочка? — Эллиот смеется — гулкое, неприятное и покровительственное фырканье, обнажающее темную сторону его личности.

Мудак.

Был только один способ стереть эту ухмылку с его лица.

— Галстук-бабочка? — целенаправленно спрашиваю я. Медленно. — Ну… в начале вечера на нем была бабочка. Но утром оказалась на мне. — Я выдавила смешок. — Иногда на мне только его очки, правда, детка?

Застенчиво глядя в сторону Эллиота, я держусь холодно.

— Мне нравятся его очки, тебе разве нет?

Не в силах больше сдерживаться, я приподнимаюсь на цыпочки и целую Декстера в подбородок. Мои губы задерживаются, кончик носа слегка утыкается ему в челюсть.

М-м-м. От него великолепно пахнет. Божественно.

— Подожди. — Эллиот выглядит смущенным. — Э, чувак, я правда чему-то помешал? Серьезно?

Смех срывается с моих губ.

— Мы танцевали! Конечно, да.

Идиот.

— Да, чувак, мы поболтаем с тобой позже в баре и пропустим по стаканчику Эля. Ты угощаешь. — Декстер утыкается носом в мои волосы, прежде чем развернуть меня. — Прямо сейчас я собираюсь завершить этот танец с моей великолепной партнершей.

— Прости, Эллиот. — Затаив дыхание, я не отрываю глаз от лица Декстера. — Тебе придется извинить нас — я хочу побыть наедине с этими сексуальными подтяжками. Я умираю от желания запустить свои пальцы под них и провести в таком положении всю ночь.

Я бросаю на своего кавалера многозначительный взгляд.

— Всю ночь.

Чтобы подчеркнуть смысл слов, я обхватываю ворот его рубашки, застегнутой на все пуговицы, мои ладони медленно поднимаются вверх и проникают под его синие подтяжки в горошек.

— Я-я.… — заикается он, поправляя очки кончиком указательного пальца. — Тебе они нравятся?

Он искренне шокирован.

— Нет, я просто от них без ума, — признаюсь я, прикусывая нижнюю губу. — Зачем ты их надел, если не для этого?

Его рот открывается, но не выходит ни звука. Мы единственные на танцполе, кто не танцует; единственные два человека в кругу его семьи и друзей кузины Грейс.

Единственные важные здесь люди; прямо здесь.

Прямо сейчас.

Или, может, это только я так думаю.

Моего ненастоящего кавалера довольно сложно понять; он больше времени уделял галантности и джентльменству, чем флирту. Он не сделал ни единой попытки. Ни единого шанса. Он не прикасался ко мне, разве что по-дружески.

К сожалению.

И все же…

Его выдают глаза. В них есть интерес.

Интрига.

Что-то в его глазах…

Он вожделеет меня.

Я вижу это.

Но.

Есть еще кое-что, что я вижу в его темно-карих глазах; сомнение. В себе и моем влечении к нему.

Значит, это страстное желание?

Он бессилен против этого.

***

— Ты же понимаешь, насколько все это нелепо, верно? — Я в своей квартире, без макияжа, сижу, скрестив ноги, в центре своей большой, пушистой кровати. Я не смогла удержаться и не позвонить Табите и рассказать о последних днях; о кинотеатре. О встрече в кафе, где Декстер сделал мне заманчивое предложение.

О вечеринке по случаю помолвки.

— Я не понимаю, почему он просто не попросил тебя быть его девушкой. В этом нет никакого смысла. — Я слышу, как Табита шаркает по кухне, как кастрюля отправляется в раковину и как льется вода.

Я откидываюсь назад, зарываюсь в подушки и смотрю в потолок.

— Да? Вся эта затея с фальшивым свиданием была глупой. Все, что ему удалось сделать, — это разжечь мое воображение. Оно вышло из-под контроля. Ты же знаешь меня? Я хочу получить то, что под запретом. Тьфу, его безразличие сводит с ума.

— Я бы не назвала это безразличием; скорее, это отсутствие смелости.

Я игнорирую ее легкомысленное замечание и продолжаю тираду:

— И, кстати, что это — хороший материал для какого-нибудь фильма? Мы что, в старшей школе?

На другом конце провода она разговаривает с зубной щеткой во рту:

— Да, это было довольно незрело. — Она вынимает щетку изо рта, чтобы сказать:

— Но, может…

Голос моей лучшей подруги затихает.

— Может, что? Я ловлю каждое твое слово.

— Ну, может быть — всего лишь может быть — он боится тебя и не хочет быть отвергнутым. Это теория Коллина, и я с ним согласна. Ты можешь быть довольно пугающей, Дафна.

Я думала об этом.