Смерть товарища как горе и несчастье? Только не для гоблинов. Сидя на стене и занимаясь крафтом очередной удочки, я смотрел на стоящую среди деревьев златоглазую тварь, что с наслаждением рвала и жевала зеленую руку убитого сородича. Гоблин, поглядывая на стоящие перед ним деревья с вогнанными в них болтами, борзел, изучал форт, меня, а я тем временем его.

Выродки, ценой десятков жизней, выяснили прицельную дальность стрельбы нашего оружия, а так же, сделав небольшие выводы, стали подходить на дистанцию, с которой кролли старались не стрелять, дабы впустую не тратить боеприпасы.

— Заебал… — Когда мне показалось, что с меня и моей беспомощности смеются, откладываю в сторонку готовую удочку, беру арбалет и по навесной пускаю болт. Гоблин, следивший за мной, спрятался за массивным стволом и снаряд угодил прямёхонько в дерево. Я и попал, и нет… Вновь слышу раздражающий меня далёкий гогот. Сучёныш…

— Староста, всё готово… — Позвала меня с земли Муррка.

Пока мои кролли рабочие с интересом осваивали азы рыбалки, я, дабы не скучать, принялся обустраивать наш Озёрный форт. Сторожки для ночлега, одеяла из трофейных шкур, оружейные для болтов, небольшая кладовая для инструмента вещей и посуды. Также на пробу пера, первая, небольшая заготовка для будущей лодки, пока только в виде длинного, деревянного и чутка загнутого скелета. Я пока ещё не знал, как толком подступиться к созданию самой лодки, потому занимался всякого рода бытовыми мелочами.

Дождавшись, когда му затянут бревна на стену, отвлекшись от одного дела, принялся за другое. Обдумывая, как закруглить борта лодки, создаю над стеной козырёк, что прикроет головы обороняющихся от дождя и защитит от пущенных по навесной траектории стрел. Не забыл я конечно же и о санитарных минимумах. Пара вёдер под воду, столько же под нечистоты, тарелки, кружки, ложки. Местным создать подобные удобства очень сложно, а для меня, как для всемогущего(ну или почти) творца, плёвое дело. Тем более, когда враг обленился, осознал, что взять нас измором не получится, и так же принялся чего-то ждать. Возможно подхода союзников, возможно затягивания ран, а может и ещё чего.

Шёл только третий день нашего окружения, ждать от врага можно всего, ровно так же, как и от моих собственных подопечных. Парни Кобаго сытые и вполне себе довольные местными условиями, на чале со своим неугомонным лидером и смутьяном так же начали борзеть. Не по отношению ко мне, а по отношению к рыкунам. Пользуясь преимуществом арбалета, дальностью и точностью стрельбы, они, казалось бы мирные кролики, устроили набег! Да и когда? Посреди белого дня! Расхерачили дозорную группу рыкунов, выяснили, что за маленьким холмиком, западнее озера, хищники разбили лагерь для раненых, а после, ошарашив тех, пустили по шатрам с десяток болтов. Кароче, разворошили улей и под шумок съебались обратно на стену.

Примерно с трёх часов дня и до самого утра с безопасной для хищников зоны мы слышали гневную ругань, требования честного боя и клятвы отомстить. В общем, врагу выходка Кобаго не понравилось, а мужики мои, со стены приспустив штаны, угарая, показывали врагу свои голые задницы и члены. Доходчиво объясняя озлобленным хищником, что травоядные на хуе вертели все их угрозы.

Вот реально, ну совсем как-то не по взрослому. От кого, но от Кобо, затейника данной провокации, я такого не ожидал.

На четвертый день всё повторилось вновь. Только в этот раз решили прогуляться парни Кобаго не на запад, а на восток. Как и в прошлый раз, расстреляв часовых, учинили погром в лагере отдыхавших после бурной ночи гоблинов. Но что самое удивительное, они каким-то макаром умудрились спиздить у гоблинов некогда ранее украденную у кролли клетку с ещё живым пик-пиком.

Когда я узнал о клетке и очередном успехе, сам не сдержался и заржал в голосину. Мне прям хотелось кричать: «Это не меня заперли с вами, а вас заперли со мной!»

В общем жили мои ребята почти так же ахуенно, как и в деревне. Многие даже радовались тому, что работать приходится меньше, а паёк в разы сытнее. Только вот на пятые сутки меня уже от рыбы блевать тянуло. Жареная, пареная, вареная, почти что без овощей и приправ… даже ядовито горький чайный отвар Хохо на вкус стал в разы приятней треклятой рыбы. К тому же над Озёрным фортом повис токсичный смрад потрохов, сами жители поголовно провоняли болотом и рыбой.

Разбираясь с бревнами, работая над каркасом первой лодки, я мечтал о мёде, сладком компотике или политых тем же мёдом жаренных говяжьих ребрышках. Лишь мечты о вкусном, а самое главное, разнообразном рационе, позволяли хоть как-то поддерживать себя в работоспособном состоянии.

Процесс создания лодки, сборки деталей и планирования первого водного транспорта, господи, какая же это нудятина… как она меня заебала. Я весь провонял потом и рыбой, мне очень хотелось обмыться горячей водой, упасть в свою кроватку, да под одеялом из шкур присадить кому нибудь, и чтоб до поросячьего визга. Чтоб меня умоляли кончить, а я… эх…

— Ебучие гоблины… — Когда нож соскочил, и я едва не полоснул себя по руке, в распахнутые ворота пристройки в спешке стали забегать рыбаки. Привыкшие к редким в последние дни визитам хищников, они цепочкой один за другим заходят внутрь, после чего врата первые, затем вторые запираются, а кролли, сменив уды на арбалеты, взбираются на стены. Времени на подготовку обороны у меня было предостаточно, так что сейчас каждый му имел как минимум по двадцать метательных пилумов, а кролли — арбалет и тридцатку болтов, плюс ещё запас из полутысячи болтов в оружейной комнате. Ожидая подхода вражеских подкреплений, я потрудился на славу…

— Глядите — это То-то, сын Лап-лап!

— Ага… а рядом с ним, Мереед? Невозможно, они живы! — К поселению, ковыляя, все изодранные, пораненные, шли двое наших пропавших разведчиков. Тех, кого мы давно похоронили. С разбитым лицом, поддерживая за бок любовника Куому, с гордо поднятой головой шёл Мереед, один из многочисленных братьев Мудагара. Кролли выглядел в разы хуже. Простреленная нога, оборванное ухо, залитое кровью плечо. Только это не меняло факта того, что парни живы!

Следом за ними показался отряд гоблинов, каким-то образом в очередной раз пропустивших мимо себя наших парней. Момент был упущен, наши стрелки отсекли зелёных ещё на пол пути к ковыляющим раненым, после чего враг отступил, а парни вошли в безопасную зону.

Куому, воспаряв духом, с радостью на лице взглянула на отца.

— Папа, папа, это же То-то, он жив!

Кобаго радости дочери не разделил. Лицо его огрубев, стало мрачным и холодным. Подобное возвращение, иначе как словом чудо и назвать сложно, а Кобаго не верит в чудеса. Лучше других он знает как сложно выжить в лесу кишащим кровожадными хищниками. Сложнее может быть разве что организовать засаду с более, чем полутысячей участников, знавших и ожидавших нашего прихода к озеру в один определенный день.

— Староста… — Положив руку на свой арбалет, намекнул на то, как относится к вернувшимся Кобаго.

Я отрицательно кивнул. Рано ещё принимать их за врагов, нужно послушать, что расскажут, вдруг парламентарий и отпустили их из доброты душевной. Либо с вестью какой, а быть может, и вправду заплутали, отбились и чудом умудрились вернуться.