— Погоди, надо подготовить плацдарм, — задумчиво оглядывая помещение, ответил скелет и замахал конечностями, прогоняя Скубли с насиженного места: — Кыш, кошь. Тут будет в самый раз.

"Офигел? Беата, он чего?".

"Ску, милая, правда, очень нужно, — поняв задумку предка, ласково засюсюкала я с мантикорой. — Слезь с дивана, пожалуйста".

"Не, ладно, но чё за "кыш-кошь?", — забурчала подруга, неохотно спрыгивая на пол. — Уважительнее надо, мол, ваша светлость, не соблаговолите ли вы поднять ваши царственные чресла с сего недостойного ваших лап примитивного изобретения людишек… а не кыш-мышь…".

— Ску, не мешай, сюрприз же будет! — нетерпеливо выкрикнул Ивар и запрыгал, повторяя: — Уйди, уйди, уйди…

"Ушла, ушла, ушла… фу, грубияны…".

— Дети, встаньте вот здесь и отвернитесь, — приказал Ферди и, дождавшись, когда мелкие, хихикая и перешептываясь, выполнили приказ, начал ловко расставлять картины на диване, прислоняя их к спинке. Действительно, очень удобное расположение.

— Ну, скоро? Скоро?

— Можно!

Дети, широко улыбаясь в ожидании очередной игрушки, одновременно повернулись по команде скелета и сначала побегали глазами, фокусируя взгляды и выискивая сюрприз. А когда поняли куда смотреть и на что… улыбки на личиках пропали, их сменило безмерное радостное изумление, заставив невольно открыть ротики. Ивар глубоко вдохнул и замер, забыв на несколько секунд, что нужно выдохнуть. По мере понимания на глаза ребенка начали набегать слезы, и он заворожено произнес, протягивая руки.

— Папа? Папа… Папочка! Это же мой папа!

Затем подбежал к дивану, взобрался на него и, сев на колени перед самым поздним портретом командира, бережно провел пальчиками по нарисованной щеке отца, приговаривая: — Папочка, да… да… вот такой у меня папа… да, такой…

папочка! Теперь я тебя никогда не забуду!

Санита всхлипнула, медленно приблизилась к брату, не отрывая взгляд от портретов, и тихо прошептала: — Своего я не помню… И так боялась забыть лорда Жадьера тоже… Но теперь… — девочка благоговейно приложила ладошки к груди, поочередно рассматривая изображения приемного отца, и спросила: — Беата, а на этой картине он немного другой.

— Здесь ему лет сорок всего, — приобняв Сани за плечи, объяснила я. — Мы его знаем в более зрелом возрасте.

— А вообще, дети, на картины нужно смотреть издалека, — выдал умную мысль Фердинанд. — И руками не трогать.

— Хорошо, дедуля, — отозвался слегка пришедший в себя Ивар, послушно спрыгнул с дивана, отбежал от него на пару метров и развернулся. — Да, так мне видно все! Ой, а это кто? — указав пальчиком на ранний портрет отца, удивленно приподнял бровки малыш. — Тоже папа? Я его не помню таким.

— Сынок, это папа в юности. Таким его не помню даже я.

— Красивый какой! И на меня похож, но не сильно.

По-моему, настал самый подходящий момент, чтобы убедить малыша в том, что визуальное сравнение с картиной ничего не доказывает: ребенок не обязан быть копией отца. Чтобы он сам в дальнейшем мог смело "заткнуть рот" любому "доброжелателю". А такие поганцы обязательно ведь найдутся, жизнь — она длинная и не всегда усеяна цветами без шипов.

— Дорогой мой, — я присела перед мальчиком на корточки, вцепилась пальцами в хрупкие плечики и принялась внушать, глядя на свое отражение в зрачках сына: — У тебя такие же зеленые глаза, как и у меня. Видишь? Поэтому, если кто-то начнет сомневаться в твоей схожести с отцом, отвечай, что внешностью пошел в мать. Просто красотой уродился в мамочку! Даже поверье есть такое, что это к счастью. Понял?

— Понял! Ферди говорил: это называется — гены. У меня твоих генов больше и все расположились на лице, а папины вот здесь — в сердце собрались, их не видно, — рассудительно по-детски, но очень правильно сформулировал основную идею малыш, похлопав себя по груди, и попросил: — Мамочка, а давай все портреты повесим на стену! Я хочу каждый день смотреть на папу. Будем уезжать — снимем, да, Ферди?

Скелет, с умиление слушающий историю про выборочность признаков наследственности, показал мне большой палец и наиграно вздохнул.

— Пойду, найду кого-нибудь с молотком.

Сегодняшний вечер не собирался быть томным. Сначала дети выбирали стену, велев убрать с нее всякие нелепые ненужные натюрморты. Затем специальный мастер с инструментами, под контролем главного распорядителя дворца, больше получаса исполнял капризы маленьких заказчиков, двигая картины "выше, ниже, левее, правее". И, наконец, когда гвозди были забиты в нужных местах и работа сделана, мастер почтительно склонил голову сначала передо мной, затем перед Иваром и, повернувшись к стене, низко поклонился портретам лорда Жадьера. Распорядитель повторил его действия в точном порядке и мужчины покинули гостиную.

— Дела… — присвистнул Фердинанд и подмигнул огоньком в глазнице командиру. — Навел ты шороху, дружище. Вон оно как…

— Папа же герой! — тоже обратив внимание на уважительное отношение чужих людей к отцу, гордо заявил Ивар и послал портретам воздушный поцелуй.

— А теперь всем спать! — строго отдала я материнский приказ, желая уже лечь в огромную кроватищу и встретиться с Лерой.

У меня сегодня столько новостей и событий! И как хорошо, что есть с кем ими поделиться. Не забыть бы с чего начать.

Да… с утра!

Стоило мне оказаться в нашей комнатке-сне, я сразу огорошила землянку, заявив о предстоящем развлечении: — Лерусик, готовься: скучать не придется.

— Всегда готова! — обрадованно отрапортовала подруга, отдавая пионерский салют. — Вчера тоже весело было: новый дворец, знакомства, встречи… Я вся в предвкушении, мать, веди.

— Надо выйти с самого утра, тогда ты сможешь лицезреть "радостную" встречу с родственниками.

— Попрошу без спойлеров! Погоди, откуда? Они же вирланцы, а это Тарзания. Или я чего-то не понимаю?

— Все верно, но моя семейка имеет способность проникать всюду. Идем. И да, извини за испорченный неприятный сюрприз. Но так бесят!

Мы вышли в нашей гостиной, ровно тогда, когда моя иллюзия открыла дверь и повела детей на завтрак. Вчера был длинный и насыщенный день, но я с удовольствием переживу его еще раз.

Столько неизведанных впечатлений! Не зря люди путешествуют: встряска бывает просто необходима и взрослым, и детям. Новые места, климат, знакомства, блюда…

Хотя, в данном случае "трясет" пока не заморских гостей, а только принимающую сторону — хозяев дворца. Для них стало откровением, что магические животные разумны. Интересно, ректор академии, которому я об этом писала, не поверил что ли? Надо будет зайти потом, когда сделаю свои дела, проведать академический "курорт".

Мы поспешили следом за проекциями и стали зрителями спектакля под названием: "Беата, дед и мы все, весь наш род, теперь тебя очень любим".

— Какие лицемеры! — возмутилась Лера и, после восторженных писков: "Ух, ты, мантикора мальчик!" и "Вау, Мишлена, я ее помню-помню! Старый герцог лишился и леопардоссы тоже, умница, что сбежала от него", предложила: — А давай пойдем за твоими кузенами, чтобы узнать их коварные планы. Вдруг они, что плохое замышляют, а мы послушаем. Беата, я давно мечтала использовать нашу способность не просто в наблюдении за проделками детей, а в настоящих шпионских целях. Момент настал!

Я заметалась в сомнениях.

— Идея хорошая, но мне так хочется узнать, о чем Ивар говорил с королем. Ведь другой возможности не представится.

— Тогда разделимся! — эмоционально воскликнула склонная к авантюрам подруга. — А потом встретимся здесь, на этом месте.

— Ну, давай, — согласилась я, и мы разбежались в разные стороны.

В столовой царило знакомое безобразие, но меня интересовал только мой сын. Сразу приблизившись к ошарашенному потерей животных королю, я навострила ушки.