Гоблин только кивнул в ответ.

После звонка, дверь мне открыл пожилой дворецкий. Он хмуро взглянул на меня из-под мохнатых бровей:

— Что-то хотели, барин?

— Добрый вечер. Меня зовут Эдгарт Южский, я прибыл за Светланой Николаевной, — ответил я.

— Да-да, проходите, пожалуйста, проходите, — тут же засуетился мужчина, согнувшись в легком поклоне. — Боярыня скоро будет готова, просила немного подождать.

— Что же, подожду, — пожал я плечами, проходя в прихожую.

Мда, всё-таки опала императорская это не фунт изюма. Я видел, что местами оттенки бедности выглядывали из бывшей ранее роскоши. Выглядывали стыдливо, тщательно скрываемые, но всё-таки выглядывали.

Паркет уже давно не циклевали. Местами обои подклеивали не раз, а кое-где на потолке были видны следы не очень умелой заделки протечек.

— Анисим! Кто там? — послышался из соседней комнаты женский голос.

— Это господин Южский за Светланой Николаевной изволили прибыть! — ответил дворецкий.

— Так веди же его сюда, голубчик. Не держи в дверях…

Дворецкий ещё раз поклонился, а потом жестом пригласил пройти в гостиную. Я тщательно вытер ноги, скинул плащ на подставленные руки, чуть пригладил волосы и пошел.

Конечно, у меня не было в планах знакомиться с семьёй Светланы, но… Не пойти было бы большим оскорблением. Неизвестно — как бы потом обо мне отозвались домашние.

В большой комнате за круглым столом сидели трое: пожилая женщина с пуховым платком на плечах, уже знакомая мне по свиданию в роддоме двоюродная сестра Светланы с младенцем на руках и пацан лет семи. Судя по чашкам, розочкам с вареньем и пузатому чайнику они только-только собрались пить чай.

С потолка светила хрустальная люстра, в которой не хватало четырёх лампочек из десяти. Шторы на окнах были уже выцветшие и на одной из них увидел пятно от чего-то пролитого, которое не получилось застирать. В углу, возле комода с телевизором на пятнистом ковре виднелась заштопанная дырка.

Всё пристойно, но… Чувствовалось, что не хватало финансов на новую мебель, не хватало на новый ковер, да и журчащий телевизор проживал явно второй десяток лет.

— Добрый вечер и приятного аппетита, — поклонился я, войдя в комнату. — Боярин Эдгарт Южский к вашим услугам.

— Добрый вечер, молодой человек, — склонила голову пожилая женщина. — Меня зовут Жанна Андреевна, я мама Светланы. Это Инга, её двоюродная сестра, брат Светланы, Максим и самый маленький член нашей семьи — Кирюшка… Присаживайтесь, будете чай?

— Очень приятно познакомиться. От чая вынужден отказаться — недавно плотно поужинал, — проговорил я, занимая свободное место. — Я имел честь пригласить вашу дочь на бал…

— Да-да, мы знаем. И если честно, то очень признательны за взятые на себя расходы, — поклонилась Жанна Андреевна.

— Да ну что вы, пустяки, право слово, — поднял я вверх ладони. — Это всего лишь дружеское участие. Тем более, что Светлана помогает мне с учёбой. В нашей Сибири не все предметы проходят, вот она и подтягивает меня по нужным, помогает советом.

— Вы знаете, — посмотрела на меня Инга. — У меня почему-то сейчас возникло такое чувство, что мы с вами знакомы. Вот как будто я видела вас, но только не помню, когда и где…

Рассказать ей о том, как недавно спас жизнь? Нет, думаю, что не стоит. Тем более, что вряд ли мне кто поверит.

Неожиданно, я почувствовал, как правой щеки словно коснулось теплое дуновение ветерка. Нет, самого ветерка не было, в гостиной не гуляли сквозняки, но вот прикосновение я ощутил совершенно точно. И от него на душе стало как-то спокойно и легко…

Игоша? Он всё-таки перевоплотился в чура и теперь охраняет свою избранницу и её сына?

После этих мыслей моя левая щека ощутила теплое прикосновение ветра. Точно игоша. Вернее, теперь чур…

— У меня лицо запоминающееся, — ответил я с улыбкой. — Может быть где-нибудь пересекались в Москве и, даже не будучи знакомыми, сохранили в памяти мой образ.

— Да ну, что вы, — махнула свободной рукой Инга. — Я последних года два вообще нигде не бываю. Вот Светлана выйдет в свет — это будет первое появление Карамазовых за несколько лет.

— Да, мы очень благодарны вам, господин Южский за это приглашение, — кивнула Жанна Алексеевна. — Светочка давно не была на подобных приёмах. Ей будет полезно немного развеяться и отдохнуть от учёбы.

— Так Светы с нами вечером не будет? — спросил молчавший до этого Максим. — А кто мне расскажет сказку? И кто ночник поставит как нужно?

— А зачем ночник? — спросил я. — Спать же без него удобнее.

Максим в ответ насупился, а Жанна Андреевна с улыбкой произнесла:

— Максик у нас немного боится темноты, вот Светочка и рассказывает ему сказки, а уходя оставляет ночник, чтобы не было так страшно.

Я вздохнул. В возрасте Максика молодые ведьмачата спали в пещере с летучими мышами, чтобы научиться контролировать страх перед тьмой. Но ведь не скажешь этого Карамазовым. Да и судя по всему, Максик был у них единственным защитником мужского пола — от дворецкого толка мало, а мелкий Кирилл только слюни пускать умеет.

Муж Инги сбежал несколько месяцев назад, не выдержав тяжкой судьбы фамилии Карамазов, вот женщинам и приходилось вести дела и растить детей самим.

— Пока Светлана Николаевна собирается, я могу рассказать сказку. Мне её рассказывала в своё время няня, когда я тоже боялся спать. После неё я уже не боялся темноты. Рассказать?

Максим посмотрел на меня широко открытыми глазами и кивнул.

— Значит, жил на свете маленький таракашка. Маленький-то он маленький, но вот трусом был великим. И больше всего на свете боялся как раз темноты. Днём бегал весёлый и радостный, а с приходом ночи… Ему начинало казаться, что из темноты на него смотрят чудовища. Что одно большое, как тигр, второе со множеством лап, как осьминог, третье вообще страшное и клыкастое, как огромный волк. Забивался он под камешек и дрожал половину ночи, а потом не выдерживал и начинал кричать диким криком.

Максик подался вперёд, слушая меня и забыв про чай. Инга чуть покачивала ребёнка, который тихонько агукал и также пускал слюни.

— А как начинал кричать диким криком, то будил всех вокруг. Но самое противное, что он будил одну волшебную пикси, которая не высыпалась и потом днём очень сильно вредничала. И вот как-то надоели пикси эти ночные крики, и отправилась она на поиски крикуна. Вскоре нашла она маленького таракашку, да и спросила: «Ты чего кричишь? Чего добрым насекомым и другим существам спать не даёшь?» Ответил тогда таракашка: «Я боюсь чудовищ, которые на меня смотрят. Боюсь, что если перестану кричать, то они бросятся на меня и съедят!» Оглянулась пикси по сторонам и нахмурилась: «Но тут нет никаких чудовищ!» А таракашка ей сказал: «Как это нет? А вон там похожий на тигра, а вон на страшного осьминога, а вон за углом вообще волк притаился!»

Жанна Андреевна улыбнулась, слушая сказку. Я заметил, что и дворецкий выставил ухо, прислушиваясь ко мне. Ну да, многие люди любят, когда им рассказывают небылицы. А ведь половина из них в эти самые небылицы верят…

— Пикси рассердилась: «Нет тут никого! А ты мне спать не даёшь своими криками!» Таракашка же твердил: «Есть! Есть! Они хотят меня съесть! А-а-а-а! Вот если бы был светлый день, тогда бы ты увидела!» Пикси топнула ногой: «Ах так! Тогда пусть всегда с тобой будет светлый день, чтобы ты увидел, что нет никаких монстров и никогда не было!» Произнесла она заклинание и… У таракашки начал светиться хвост! Вот прямо-таки ярким светом, как фонарик. Сказала тогда пикси: «Лети и посмотри на своих монстров! Вот прямо сейчас лети!»

Максик чуть ли не упал со стула, пододвинувшись ко мне. Он ждал концовки.

— Полетел тогда таракашка со светящимся хвостом к своим монстрам. Сначала боялся, но когда увидел, что при его приближении тьма рассеивается, то стал смелее. И, когда он подлетел к тем, кого всё это время боялся, то увидел вместо тигра большой валун. Вместо страшного осьминога куст бузины, а вместо волка старую корягу. Ночью они его пугали, но днём становились обычными. Понял тогда таракашка, что это он сам себя пугал, а вовсе не какие-то монстры. Понял и перестал бояться, перестал кричать по ночам. С той поры все насекомые и пикси в этом лесу стали спать спокойно, не просыпаясь от диких криков, — с улыбкой закончил я.