Я хорошенько погулял по Крыму. Даже в окрестностях Бахчисарая побывал. Дальнейшего противостояния с татарами нам не избежать. Как-то сомневаюсь, что на хана Герая произведёт неизгладимое впечатление поражение в Диком поле, и падение Азова. По сути, мы ведь так и не встретились с высокоранговыми одарёнными, каковые у них непременно имеются. И пока мы не продемонстрируем, что дружить с нами лучше, чем воевать, с татарами не договориться.

Обследовал я и окрестности крепости Еникале, запирающей Азовское море, и которую нам обязательно придётся брать. Ещё и на Таманском полуострове нужно будет закрепляться. Керченский полуостров интересен ещё и тем, что там имеется месторождение железной руды. Помнилось мне что-то такое по прошлой жизни, а в это путешествие я в этом убедился благодаря плетениям стихии земли.

Правда месторождение оказалась с невысоким содержанием железа и повышенным серы и фосфора, поэтому качество стали будет так себе. Увы, но о разработке Донбасса сейчас мечтать не приходится. Или там только уголь, а руда привозная? Не помню. В Мариуполе точно был крупный металлургический комбинат. Но откуда туда поставляли сырьё без понятия. Не интересовался как-то.

Зато я обнаружил нефть, причём как на Керченском полуострове, так и на Таманском. Вот уж чего не знал так это того, что в этих местах имеется чёрное золото. Причём немало так. Наверняка по меркам моего мира это мелочь не стоящая внимания, иначе я непременно знал бы о здешней нефтедобыче. Но на сегодняшний день, на этом можно неслабо так приподняться.

Понятно, что лично меня финансовые вопросы мало заботят. Мне много не нужно, а родителей уже обеспечил по самую маковку, да и сестрицам с братом хватит на безбедную жизнь. Если только не кинутся во все тяжкие. Но княжеству ведь нужно будет как-то налаживать свою экономику. И в этом плане потенциал очень даже серьёзный.

Словом, пока полк совершал марш к Азову, я успел многое. Чему способствовало отсутствие нападений со стороны татар и ногаев. Похоже демонстрация полковника Уфимцева сделала своё дело и те решили воздержаться от прямого столкновения. А может просто выжидают пока нам не накостыляют турки, чтобы потом покуражиться над бегущими.

Несмотря на наши первые успехи не спешат к нам и казачки. Даже ради любопытства не прислали делегацию. Судя по всему они не то, что не верят в наш успех, но даже не сомневаются в поражении. Не желают обострять отношения с турками, с которыми у них что-то вроде перемирия? Очень может быть. У этой вольницы вообще больше общего с извечным врагом России. Впрочем, чему тут удивляться, если русская знать спит и видит как бы закабалить, или, на худой конец, приструнить донцов. Ну и как им это может нравиться. Уж лучше оставаться посредине…

Закончив наблюдения, я деактивировал нагревающие плетения и активировал охлаждающие. Не так, чтобы резко, но температура внутри оболочки начала падать и я стал активно снижаться. Причём настолько, что Дымок едва успевал сматывать трос. Скорость наверное как на парашюте. Не уверен, потому что никогда прежде не прыгал. Просто не видел в этом практического смысла, а интереса не испытывал.

Вскоре я перестал подавать Силу на охлаждающий контур и снижение замедлилось, пока наконец мои ноги не коснулись земли. Задействовал другие плетения, и шар быстро скукожился, казалось бы в бесформенную кучу, на деле же всё было продумано, и теперь моему помощнику требовалось не больше пяти минут, чтобы компактно упаковать оболочку в некое подобие ранца.

— Что за плетения ты используешь? — раздался за спиной знакомый голос.

Не сказать, что я не видел его приближения, но предпочёл сделать вид, будто не заметил. Признаться, понадеялся, что он со своим неизменным конвоем пройдёт мимо, но не судьба. Уж больно высокомерно ведёт себя этот пленник. С одной стороны, особое воспитание родовитого аристократа, с другой привычка повелевать, высокоранговый одарённый, воин, ну и наконец, мужчина пятидесяти семи лет отроду.

Нет, я не испытываю в его присутствии неловкости или неуверенности в себе. Но ведёт он себя так, что мне всякий раз хочется зарядить ему в морду. Неприятный тип. При этом его самомнение столь высоко, что он полагает будто является мечтой всех без исключения девиц и женщин. Причём позволяет себе оценивающие взгляды и по отношении Лизы, но что бесит больше всего, Марии.

Увы, но бить морду высокородному пленнику нельзя. Уважительное отношение и достойное его титула и положения содержание. Тот факт, что мне с тремя одарёнными и четверыми холопами удалось уничтожить весь его эскорт, а самого пленить, не имел никакого значения. Как только этот козёл узнал, что я простой дворянин, на его лице тут же появилось пренебрежительное выражение.

Гонор это или храбрость, не суть важно. Трястись и лебезить он явно не собирался, а я не мог вбить ему зубы в глотку, чтобы стереть эту его улыбочку. Вот если бы мне нужно было вытянуть из него какие-нибудь сведения, тогда другое дело. А измываться над пленным просто потому что тот ведёт себя вызывающе… Как по мне, то так поступают только трусы и больные на всю голову ублюдки. Я себя ни к тем ни к другим не относил.

— Мне казалось, что воспитанные люди начинают разговор с приветствия, — обернувшись к калга-султану произнёс я.

— А мне казалось, что юношам не пристало разговаривать со старшими в подобном тоне. Пусть, ему и удалось пленить его. Или у русских не принято почитать старших? — хмуро поинтересовался Мехмед.

Не нравится. А т-ты чего ожидал, мила-ай, когда вот так к другим? Думаешь ты у себя во дворце?

— Что посеешь, то и пожнёшь, — пожал я плечами.

— То есть, ответа на свой вопрос я не получу?

— Кагла-султан, это русский лагерь и вы тут не гость, а пленник. В этой связи вы лишены права задавать вопросы, и всякий раз когда вам захочется о чём-то поинтересоваться, я советовал бы вам спрашивать на это разрешение.

— Полагаешь, что положение фаворита великой княгини даёт тебе право дерзить, пусть и пленённому, но калга-султану Крымского ханства.

— Полагаю, что кое у кого в полку слишком длинный язык. Что же до моей дерзости, то я всегда беру на себя ровно столько, сколько могу унести без посторонней помочи, и уж тем паче без заступничества.

— А как насчёт поединка? — смерил он меня взглядом.

— Увы, но я лишён возможности принять столь заманчивое предложение. Вы здесь не для моих упражнений в воинских умениях, а чтобы убедиться, что Крымскому ханству следует сбросить с себя ярмо протектората Турции и стать союзником сильного княжества.

— Азовское княжество? Слышал, — усмехнулся Мехмед. — Вам просто повезло, что я вас недооценил и ударил даже не вполсилы.

— Пятьдесят тысяч против двух, это называется недооценил?

— Я намеревался раздавить вас, после чего отправиться в набег на русские земли. Н-но… — он развёл руками.

Вот же, паразит! Это его войско умылось кровью и откатилось не солоно хлебавши. И это он оказался в плену. Но ведёт себя так, словно именно он является хозяином положения.

Я вдруг поймал себя на мысли, что злюсь и ищу повод зарядить ему в бубен. Вот так, без хитростей и экивоков, просто дать в морду от всей своей широкой души. И ведь знаю, что мне это по плечу.

Да, передо мной пятидесятисемилетний мужчина, но он вовсе не дряхлый, а мужчина в расцвете сил, Сила ему в помощь. И он настоящий воин, факт. Тот кто учился сражаться с самого детства, и оставил за плечами сотни схваток, и десятки поверженных врагов. А может и сотни, кто знает насколько бурной у него выдалась жизнь. Так что, на его стороне можно сказать преимущество в виде жизненного опыта и мне не зазорно с ним драться.

Вот только всё это ребячество. Твою м-мать! Да ведь он опять издевается! Поймал меня на дешёвый крючок и мысленно посмеивается, вновь надев маску превосходства, граничащую с презрением.

— Поединка, говорите, — смерил я его взглядом.

— Заинтересовало?

— Ну, не я вас вызвал. Подлая схватка?