За день полк совершал переход в пятьдесят вёрст, находясь на марше по десять одиннадцать часов. Две ночёвки в пределах Воронежского княжества обошлись без возведения укреплений, но мы уже третьи сутки идём по Дикому полю. Так что, Уфимцев не собирался расслабляться сам и уж тем паче не позволит подобное своим подчинённым.
Ладно. Зрелище конечно приятное, но отчего бы не заняться чем-нибудь более продуктивным. К примеру, не укрыться в палатке и активировав «Кондиционер», а как ещё я мог назвать такое плетение, нарисовать новую страницу комикса. Обещал хозяину типографии до конца месяца выдать очередную книжку.
К слову, я выкупил по полсотни каждого выпуска. Уж больно личному составу полка понравились мои художества, причём не только рядовым, но и офицерам. За чтением был замечен даже господин полковник. Ну, а для нижних чинов это явилось ещё и стимулом в постижении грамматики. Поначалу-то так чуть не из под палки гонять приходилось. Зато теперь усидчивости стало куда больше.
Думал нарисовать одну страницу, но до ужина успел закончить две. Ещё четыре, и можно будет отправляться в Москву, сдавать работу. Жаль, что несмотря на режим аватара на ходу работать не получается. Несмотря на мягкий ход, повозку трясёт всё же изрядно. Есть вариант работать в изнанке, а после наложить изображение на пластину, как плетение. Но там я занимаюсь совершенно другим. М-да. И не всегда я при этом тружусь над ростом вместилища.
— Что тут у нас, Дымок? — присаживаясь на складной стул, поинтересовался я.
Уже стемнело, и в принципе я мог воспользоваться «Кошачьим зрением», но предпочёл фонарь со свечой. Так оно куда уютней.
— Каша с кониной, — ответил молочный брат, с хитрой улыбкой.
— Чего веселишься? — не удержался от вопроса я.
— Вот охота тебе, Шелест, ужинать тут в одиночестве, если можешь провести вечер в приятном обществе девиц?
— Много ты понимаешь.
— Ну уж то, что бегаешь от её высочество как только вы стали близки, давно понял не только я. Весь полк над этим потешается.
— Слушай ты… — нахмурился я.
— Чего? — с простодушной невинностью спросил тот.
— Ничего. Есть давай, — буркнул я в ответ.
Хм. А ведь наверное и впрямь смешно выглядит. Намеревался избежать славы фаворита, да и Марию компрометировать не хотелось, а вышло с точностью наоборот. Впрочем, к Долгоруковой все с почтением и любовью. Умела она подать себя людям, проявить где надо заботу, а где потребуется жёсткость.
А вот как относятся ко мне, я так до конца и не понял. Надо бы Дымка поспрашивать. Не то, чтобы меня это волновало, но знать не помешает. Ну хотя бы ради того, чтобы понимать, как люди себя поведут в той или иной ситуации.
Вот за Марию в огонь и в воду, а надо так и голову сложат. А как оно со мной, бог весть. Я как-то уж сильно сосредоточился на своей группе, предоставив работу с личным составом отцам командирам. Как результат оказался в стороне от личного состава и едва ли не чужой им.
Ужин доел без аппетита. Мелькнула было мысль и впрямь сходить к девчатам и провести вечер в приятном окружении. Но я поспешил её отмести. Как-то оно не очень получится, если я сделаю это после замечания Дымка. Вон, паразит, морду воротит и лыбится. Испортить ему настроение? А. Ладно. Пусть живёт.
Закончив есть вновь удалился в палатку. Вообще-то была мысль после ужина прогуляться к Марии, типа по служебной надобности, уточнить планы на завтра все дела. Но после короткого разговора с Дымком, желание это улетучилось. Вместо этого решил ещё поработать над комиксами, и что-то мне подсказывало, что до утра книжку я закончу.
Хм. А может зря я запретил всем кто в курсе, распространяться по поводу того, что комиксы, которые так пришлись по душе солдатам мои художества? Глядишь и отношение было бы совершенно иным. Офицеры-то и унтера понимают, кто я и какова моя реальная ценность, рядовые же не в курсе.
Хм. А ведь задело меня. Как есть задело. Сидит внутри червячок и свербит. Ну чисто как у той лягушки путешественницы, которая — «Это я! Это я придумала!»
— А! Зар-раза! — прихлопнул я комара.
Репеллент выветрился, вот и полезли кровососы в атаку. Полез в подсумок и плеснув из фляжки на ладонь растёр открытые участки тела. Пытался я придумать плетения от этой напасти, но быстро результат получить не получилось, а напрягаться я не захотел, не тот вопрос, чтобы упираться. Спасибо дядьке Ефиму.
А вот амулет «Кошачье зрение» я старался придумать вполне себе серьёзно. Вот уж что пригодилось бы часовым на постах. Ночи-то стоят безлунные, и не смотри, что небо вызвездило, темень такая, что хоть глаз коли. Однако, я в этом так и не преуспел.
Поэтому решил использовать древнее средство, а именно собак. Благодаря тому, что унтера у меня одарённые, каждый десяток обзавёлся своим псом с узором «Повиновения». Неподкупные и верные до последнего вздоха сторожа, содержание которых обходится всего лишь в лишний паёк, зато польза несомненна.
Использовать их в бою, как я уже говорил практически бесполезно, а вот в качестве охраны лагеря, уже совсем другое дело. Так спать куда спокойней. Главное, чтобы какая дурная кошка сюда не забрела. Ага. Плавали, знаем. Вот татарам куда проще, у них за сторожей лошади, эти за ненавистным племенем гоняться не будут…
Сначала залаяла одна собака с северной стороны, затем другая, и вскоре лай стоял такой, что только держись. Однако бобики на других направлениях получили вполне недвусмысленный мыслеобраз относительно своей зоны ответственности, а потому продолжали нести службу и их голоса в этот хор не влились.
Следом за лаем с севера послышался дикий рёв тысяч спешившихся татар, которые с гиканьем и улюлюканьем бросились в атаку. Я не смог вычленить болезненные выкрики, но как-то сомнительно, чтобы никто не угодил в волчью яму и хотя бы не вывихнул или потянул себе ногу.
Над лагерем запели трубы играющие сигнал отражения штурма. По всему периметру в воздух взлетели ракеты. По виду самые обычные, что сейчас повсеместно пользуют для фейерверков. Однако они несли начинку, способную гореть в течении минуты, и моими стараниями обзавелись парашютиками. Ничего сложного и освещение конечно значительно уступит известным мне образцам, но как же это облегчает жизнь.
Едва подступы осветились, как тут же пророкотали картечницы, в отличии от гаубиц выставленные на валу. Оно конечно рискованно, но в случае внезапного нападения, эта мера поможет сбить первый натиск. Следом затрещали винтовочные выстрелы. Стрелки на северном валу открывали огонь не дожидаясь команды, едва оказавшись на своих позициях.
Что до меня и моих парней, то мы поспешили к палатке великой княгини. В случае внезапного нападения, наш пост был подле неё, а ещё мы значились личным резервом полковника Уфимцева. К слову, его палатка находилась в стороне от её высочества. И это не дань безопасности, так как щиты на них столь серьёзные, что опасаться прилёта бомбы, способной накрыть их разом, не приходится. Подобный подход связан скорее уж с нежеланием толкаться плечами.
А эт-то ещё что такое⁉ Я остановился и невольно перехватив двустволку изготовился к стрельбе. При этом обернулся в сторону южного вала, откуда донёсся рокот картечниц, а следом затрещали винтовки, но уже более слаженно. Отвлекающий удар на севере и основной с противоположной стороны? Очень может быть. Сильный одарённый конечно может видеть не только у себя под носом, но кто же станет держать их в карауле. Только татары не ожидали, что мы станем использовать собак и способны превратить ночь если не в день, то в сумерки.
Я хотел было уже броситься к южному валу, но остановил себя. Вернул ружьё на сгиб левого локтя и тихо ругнувшись поспешил к палатке Марии. Кровь так и бурлит, хочется действий, видеть врага и разить его. И да, не боевыми плетениями, а именно огнестрельным оружием. Как же давно я уже не участвовал в бою! В последний раз это было на Заситинском редуте. Л-ладно, на валах разберутся и без меня.
