Жиль не очень правдоподобно заплакал.

– Не спорить! – Изабель взмахнула сценарием. – Даже слышать не хочу!

Оказавшись в родной среде, занимаясь любимым делом, она совсем не чувствовала усталости. Как и совсем не вспоминала о жутком обитателе театра.

В уборной девушка смыла чернила с рук, с лица, на мгновение задержав взгляд на своём отражении в зеркале. Только сейчас Изабель вспомнила, что не обедала и, естественно, не ужинала. Дома продуктов не было, покупать их было уже поздно. Оставалась надежда только на буфет, из которого Жиль на репетицию принёс себе чай и булочку.

Но персонал явно уже ушёл.

Закусив губу, Изабель достала кошелёк и решила попытать счастья. Деньги она оставит у кассы вместе с запиской с извинениями и возьмёт что-нибудь из холодильника.

Артисты, набросив верхнюю одежду, покидали театр, торопясь домой, сбегая из объятого тьмой «Lacroix». На ходу они бросили, что ключ от выхода остался на столике у кабинета Гаскона.

Жиль, встретившись с ней в коридоре, огляделся по сторонам.

– В буфет, значит. Тебя проводить?

– Нет, – ответила Изабель, пожав плечами. – Призрак не появлялся сегодня. Либо у него дела поважнее, либо я ему наскучила.

На самом деле, она просто терпеть не могла принимать от кого-то помощь.

– И всё же. Он непредсказуем.

– Иди, пока он не пришил очередной горчичник.

Жиль поморщился, но всё же кивнул. Оставаться в театре ночью ему хотелось ещё меньше, чем ей.

Вздохнув, Изабель шла по тёмным коридорам, сжимая в руке фонарик. В полумраке тени пришли в движение, статуи и картины казались живыми и дышащими. Порой девушка вздрагивала и направляла луч в ту сторону, откуда ей померещилось движение, но всякий раз натыкалась на очередной пышный цветок в горшке.

Изабель открыла дверь буфета и замерла, увидев в пустом, уснувшем зале накрытый на двоих столик.

Блюда были закрыты серебряными крышками, приборы разложены, как в ресторанах. Столик стоял у панорамного окна, из которого виднелся заснеженный Париж. Единственным источником света в огромном буфете были две зажженные свечки. Кто бы ни решил устроить свидание, он был здесь всего пару секунд назад.

На столе лежала роза. Это вызвало у Изабель подавленные воспоминания.

Выключив фонарик и оглядевшись, она подошла, поддавшись любопытству. Рядом с салфетками на столе была сложенная треугольником записка с инициалами «П.О.».

Дрожащими пальцами Изабель развернула бумагу.

– Дорогая Изабель, – прочла она дрогнувшим голосом. Кровь схлынула с её лица, от ужаса ноги подкосились. Она совсем одна в оперном театре, а проклятый Призрак и не думал никуда исчезать, – вы не откажете в любезности отужинать с маньяком?

Он это слышал? Но она же говорила совсем тихо!

Нужно научиться следить за языком.

И нужно бежать! К чёрту! Поест утром!

– Молчание – знак согласия?

Изабель вздрогнула. Незнакомый голос раздался из-за спины и звучал так близко, словно его обладатель стоял всего в шаге от девушки. Она смяла бумагу и медленно, дрожа всем телом, обернулась.

Изабель не была высокой, но рядом с мужчиной в белоснежной маске она почувствовала себя крошечной. Зализанные чёрные волосы, маска, скрывавшая половину прекрасного лица, пылающий взгляд. Он был одет в чёрный фрак, жилет, брюки, белую рубашку. Мужчина опирался на дорогостоящую трость, хотя, очевидно, не хромал.

– Как вы сегодня сказали? Трость – атрибут классического дьявола?

Она не могла пошевелиться, в ужасе глядя на незнакомца.

Его приятная, обворожительная улыбка исчезла, сменившись давящим хладнокровием.

– Сядьте. Вопреки словам мсье Жакоте, я пришёл не красть вас, – он окинул её долгим, прожигающим насквозь взглядом. – Впрочем, я могу и передумать.

Изабель не села, она упала на стул. Мужчина, приставив трость к столу, решил поухаживать за ней. Он разлил красное вино по бокалам, снял крышки с блюд, придвинул к Изабель салфетку. Каждое его движение было изящным и выразительным, словно у талантливого иллюзиониста.

Несмотря на ужас от этой встречи, Изабель зажмурилась от запаха утки, зажаренной в вине, поданной с мелко нарезанными овощами и свежим хлебом со взбитым маслом. Аромат стоял такой, что даже если бы в пище был яд, девушка бы проглотила это, не задумываясь.

– Не нужно стесняться, – Призрак откинулся на стуле, держа пальцами бокал и помешивая в нём вино. – Я угощаю.

– С чего… – наконец, прохрипела она, – такая щедрость?

Мужчина расхохотался.

– Даже призраки могут быть джентльменами. Сегодня был тяжёлый день, завтра – точно такой же, и я не могу допустить, чтобы в моём театре юная мадемуазель посреди репетиции упала в голодный обморок.

Она нахмурилась, сжав пальцами колени.

– Как вас зовут?

– Друг мой, – мужчина улыбнулся. – Дав мне имя, вы перестанете из-за меня трепетать.

– …не самая плохая перспектива.

Призрак смотрел на неё, молча пригубив вино. Стало очевидно, что продолжать эту тему он не собирался.

Изабель зыркнула на него, потом на еду. К чёрту. Он всё равно знал, где она живёт, мог вломиться в её кабинет, мог сорвать репетицию. Если он хотел её убить, то мог сделать это когда угодно, и явно не с помощью обычного отравления.

К тому же её смерть или исчезновение могли стать поводом для очередного расследования.

Немного успокоившись этими мыслями, Изабель выдохнула и взяла пальцами вилку.

– Как очаровательно. Я буквально слышу, как крутятся шестерёнки у вас в голове.

Если бы ей эти слова сказал Жиль, она бы швырнула в него первым, что попалось под руку. Но это был не Жиль, и атака могла закончиться ответным нападением.

Изабель прожевала первый кусочек утки и почувствовала, как в тело возвращается тепло.

Наверное, следовало хоть что-то сказать, но сейчас, рядом с этим мужчиной мозг Изабель отказывался соображать. Шутка ли, но она встретилась с живой сверхъестественной легендой и жутким маньяком в одном лице.

Он сам прервал тишину:

– Что ж, вы новенькая, и я должен посвятить вас в кое-какие аспекты жизни «Lacroix», – сказав это, Призрак с завидным изяществом подцепил кусочек утки и с наслаждением прожевал. Пламя свечей отражалось в его глазах, из-за чего Изабель казалось, будто на неё из засады смотрел хищный зверь. – Вы уже пережили первое потрясение от нашего спонтанного свидания?

Она вздрогнула от этого вопроса, сжала пальцами бокал и трясущейся рукой поднесла к губам. В горле от волнения пересохло.

– Я вас слушаю, – только на это у Изабель и хватило сил.

– Полагаю, вы уже поняли, что указаний начальства можно ослушаться. Мои же приказы здесь выполняются неукоснительно, – он едва улыбнулся уголком губ, вновь обдав её своим пылающим взглядом. – О, не стоит волноваться. Пускай я и маньяк, но я никогда не потребую от юной мадемуазель того, что опорочило бы её.

Изабель сжала пальцами переносицу. Теперь она прекрасно понимала тех людей, которых раздражала её обидчивость.

– Я была напугана.

– О? Впрочем, вы и сейчас дрожите от страха. Милая Изабель, разве я сделал что-то такое, что могло бы привести вас в ужас?

– Преследовали меня. До самого дома.

– Вы указали свой адрес в резюме, а я был так потрясён вашим исполнением, что не мог сдержать душевного порыва.

Она покраснела до корней волос, сделав ещё глоток вина.

– Но я продолжу, – улыбнулся Призрак Оперы. – Время от времени я приношу собственные партитуры. Они ставятся вне очереди. Если вы пожелаете сами написать сценарий, то вам будет достаточно оставить текст на столе. Я оценю его.

Призрак подался вперёд. Свет свечей скользнул по его лицу, сделал тени резче, контуры – выразительнее, взгляд – жёстче, страшнее. У Изабель замерло сердце. Теперь он был так близко, что её окутал аромат его дорогостоящего парфюма.

Да кто же он такой?

– В первой постановке я даю вам свободу действий, но в последующих буду контролировать каждый ваш шаг.