– При первой же встрече я понимаю, что она особенная.

– Что вы имеете в виду?

– Смелая и прямолинейная, – сказал Фарид после небольшой паузы. – Ничего о себе не скрывает. На первой же встрече говорит, что она бывшая жена Салима Сабира, члена ДМК, который исчез, оставив ее одну с их дочерью.

– Вы влюбляетесь в нее в тот же день?

– Конечно нет! – раздраженно ответил пациент. – Люди так запросто не влюбляются.

Салман прикусил язык, устыдившись собственной глупости. «Не все такие, как ты и Азифа», – упрекнул он сам себя.

– Чувства появляются постепенно, – добавил Фарид более мягким тоном. – На самом деле я не смогу назвать точный момент, когда мое восхищение превращается в любовь. Сперва я вижу в ней просто исполнительного сотрудника, педантичного редактора, увлеченного сферой новостей. Многим репортерам она очень нравится, потому что помогает воплощать в жизнь их истории. Кажется, единственный, кто ее не любит, – это Шамим.

– Кто такой Шамим? – спросил Салман.

– Наш криминальный репортер из Карачи. Шамим явно симпатизирует ДМК, и Назия всегда ему на это указывает. Назии плевать, что СМИ заставляют ходить по струночке и служить рупором воинствующей партии. Она четко выражает свои сомнения насчет ДМК.

– Давайте вернемся в тот день, когда вы начинаете в нее влюбляться. Когда вы это осознаёте?

– В тот день, когда узнаю об ее особой связи с Долли, – с волнением в голосе ответил Фарид, будто неуверенный, стоит ли раскрывать этот секрет.

– Как вы об этом узнали? Давайте вернемся в этот момент.

Пациент покачал головой:

– Не могу. Он слишком болезненный.

– Почему же?

– Я бы не хотел его обсуждать.

– И все же именно в этот момент вы в нее влюбляетесь. Весьма странно, не находите?

– Все так непросто… – невнятно пробормотал Фарид. – Это один из моментов моей самой большой слабости. Много лет я волочился за каждой юбкой, и вдруг выяснилось, что жена мне изменяет. В этот день я понимаю, что совершил ужасную ошибку: недооценил жену. Я полагал, что она всегда будет эмоционально зависимой от меня. Когда я выясняю правду о ее романе с Назией, мое сердце гложет страх потерять Долли.

– Как вы узнаёте об их романе? – повторил вопрос Салман. – Расскажите мне об этом.

Мысленно Фарид вернулся в пышный сад их старого дома в Клифтоне. Тем утром он сидел на стуле, читая газету и попивая чай. Он решил пить его не в постели после того, как водитель пожаловался на Гула Хана, их садовника, который уже несколько недель не подравнивал траву и редко поливал растения возле комнат прислуги. Еще Фарид заметил, что листья его любимого денежного дерева тоже пожухли. Так как Долли уже ушла на работу, а его самого ждали в офисе не ранее чем через два часа, Фарид решил самостоятельно вымуштровать садовника. Присутствие хозяина припугнуло Гула Хана, и он покорно стриг газон.

Фарид как раз собирался перевернуть страницу, когда раздался звонок в дверь. Изумившись, он сложил газету и отложил ее на другой край стола. Его телохранитель выскочил из прямоугольной комнаты у ворот, где он спал и слушал радио, и открыл дверь.

– Кто пришел? – спросил Салман, чье любопытство нарастало.

Фарид увидел мужчину в голубом брючном костюме – тот снимал солнечные очки, проходя мимо высоких стеблей травы, которые Гул Хан еще не успел постричь.

– Я его не знаю. Но он садится на стул рядом со мной и представляется как Асфандияр Шахид – зять Назии. Говорит, что я могу звать его просто Асфандом.

– Зачем он к вам пожаловал?

– Я задаю ему тот же вопрос, сначала попросив повара принести гостю чашку чая.

– Что он вам отвечает?

– Что теперь вся их семья читает «Уикли», потому что Назия там работает, – усмехнулся Фарид. – Асфанд говорит, что у нас превосходные передовицы.

– Он рассказывает вам об интрижке?

– Не сразу… – прошептал Фарид. – Он спрашивает, почему у Назии такие неудобные часы работы. Я привык слышать подобные жалобы от членов семей своих сотрудниц, поэтому у меня уже заготовлен ответ, который обычно всех удовлетворяет. Я говорю Асфанду, что все профессии в СМИ подразумевают работу допоздна, и пол тут не имеет значения. Но обещаю ему отпускать Назию с работы чуть раньше положенного.

– Как Асфанд реагирует на это?

– Он извиняется, – самодовольно отзывается Фарид. – Заверяет меня, что пришел сюда вовсе не затем, чтобы жаловаться на ее график. Просто он волнуется, потому что из-за работы его свояченица почти забросила собственного ребенка. А еще то, как она шатается по всему Карачи вместе с Долли, не лезет ни в какие рамки приличия, особенно учитывая, какой вокруг творится хаос. Даже людей похищают. – Он делает паузу, чтобы подавить ухмылку. – Я успокаиваю Асфанда: моя жена и его свояченица смогут за себя постоять, если кто-то рискнет их похитить. Но он остается непреклонен – мы-де должны разобраться с ситуацией прежде, чем она выйдет из-под контроля.

– Что его волнует на самом деле?

– Он говорит мне кое-что, что меня озадачивает. Когда несколько дней назад Долли подвозила Назию домой, она на пару минут поднялась к ней в комнату. Асфанд с женой ложатся спать рано, так что Долли и Назия знали, что им не должны помешать. Нужно было просто говорить шепотом, чтобы не разбудить дочку Назии. Но Асфанд еще не лег в постель. Он поднимался на второй этаж со стаканом воды и вдруг увидел Долли и Назию – они стояли обнявшись, их губы слились в поцелуе.

– Что еще Асфанд рассказывает вам?

– Ничего. Добавляет, что его долгом было сообщить мне об увиденном и что ему стыдно даже произносить все это. Но у него нет выбора. Асфанд заверяет меня, что обязательно поговорит с Назией, и просит меня поговорить с женой. Я обещаю ему поговорить с обеими и прошу не вмешиваться.

– Он соглашается с вами?

– Он буравит взглядом поникшие листья денежного дерева. Оборачивается ко мне и вежливо произносит: «Вам стоит велеть садовнику полить это растение. Иногда мужчине нужно вмешаться и убедиться, что все делается как следует». С этими словами он поднимается со стула и уходит.

– Как вы себя чувствуете после этого разговора? Вы ему поверили?

– Я отчаянно зол на Назию, – Фарид сжимает кулаки. – Я столько для нее сделал, и вот как она мне отплатила?!

– Вы боитесь, что Долли уйдет к ней?

– Я уже сказал! – взбешенно огрызнулся он. – Я больше всего на свете боюсь потерять Долли.

– Что вы решаете предпринять?

– В тот же день, придя в офис, я говорю Назии, что все знаю, – надменно произносит Фарид. – Рассказываю все, что мне рассказал Асфанд. Сперва Назия все отрицает, но в конце концов признает, что крутит роман с Долли. Она боится, что я вышвырну ее с работы, и умоляет пожалеть ее. Назия платит за обучение дочки и боится, что, если потеряет работу, зять превратит ее жизнь в ад. Я обещаю не увольнять ее, но при одном условии.

– При каком же? – ровно и твердо спросил Салман.

– Я говорю ей, что тогда она должна спать и со мной тоже – по крайней мере, до тех пор, пока делает это с Долли.

– Почему вы просите ее об этом?

– Потому что… – пациент перевел дыхание, – я убежден, что это позволит мне стать ближе к Долли. Я хочу быть частью их отношений, пусть и косвенно.

– Назия соглашается?

– Сначала нет. Но мне удается ее убедить.

– Как? – спросил Наранг, пораженный триумфом в голосе Фарида.

– Я угрожаю рассказать об их интрижке ее дочери.

Салман поерзал на стуле, с отчаянием осознавая, что глубоко заблуждался, предполагая, будто они с Фаридом очень похожи. Муж и жена шантажом заставили Назию подчиняться своим прихотям, хотя оба утверждали, что любят ее.

«Разве это можно назвать любовью? Я бы никогда не смог угрожать Азифе подобным образом».

– Она соглашается, – с печальной улыбкой произнес Фарид, – и мы с ней вступаем в интимные отношения. Это длится долго.

– Имеете в виду – до тех пор, пока Долли не прекращает их интрижку? – уточнил Салман, больше из любопытства, чем из желания что-то прояснить.