Пино, уверена, ты убита горем. В детстве мы дружили, но настали времена, когда наша дружба претерпела суровые испытания. Мне очень жаль, что я позволила обстоятельствам разрастись до размеров катастрофы. Мне стоило быть умнее. Сейчас я веду ручкой по бумаге и сдерживаю себя, чтобы не комментировать то, как ты замарала мою репутацию, чтобы посеять раздор между мной и Сабин. За это я всегда буду глубоко презирать тебя, Пино. Часто я борюсь с искушением простить тебя, потому что я тебя тоже обижала в прошлом. Но ты нанесла мне слишком уж сильный удар. Я не могу снять с тебя эту вину. И пригласила тебя на вечеринку, чтобы помочь тебе понять, откуда растут ноги у твоей озлобленности на меня. Прости, если и я причиняла тебе боль. Тем не менее не думаю, что заслужила такое жестокое отношение к себе. Я пригласила тебя, чтобы попытаться разбить те иллюзии, которые вели тебя по неверному пути все эти годы. Освободи от них и себя, и меня.

Салим, ты, должно быть, удивился, получив приглашение на эту вечеринку. Многие ожидали, что ты в список гостей не попадешь. Но ради Сабин я хотела, чтобы ты приехал. Да, она уже взрослая, но в такое время ей потребуется родительское утешение. Я хочу дать тебе возможность поддержать ее. Теперь лишь в твоих силах починить эти отношения. Нас разлучили именно секреты, Салим. Когда-то я думала, что слишком молода для правды. В те дни я часто гадала: видишь ты во мне свою жену или всего лишь ребенка, чьи истерики вынужден терпеть? И, хотя мы переросли эти мелкие недопонимания, судьба швырнула нас в другую трясину. Сомневаюсь, что ты когда-либо рассуждал о природе наших отношений. Салим, я хочу, чтобы ты подумал о решениях, которые мы с тобой принимали в браке, – не ради меня, а ради Сабин.

Моя дорогая Дурдана, я уже и не помню, почему стала звать тебя Долли. Кажется, это все из-за Фарида. Когда я начала работать в его газете, еще в девяностых, он постоянно упоминал свою жену Долли, у которой есть собственный издательский дом. Именно он помог мне набраться смелости и обратиться к тебе с моей первой рукописью. Вскоре ты стала мне ближайшей подругой, с которой я делилась всеми секретами. Но я разрушила эту дружбу тем самым предательством, которое по сей день не могу забыть. Это было нечестно и по отношению к Фариду тоже. И пошатнуло ваш брак. Я хочу, чтобы эта вечеринка дала вам шанс наладить отношения и преодолеть ту боль, что я вам причинила. Но есть и другая причина, по которой я пригласила тебя сегодня, Долли. В прошлом месяце я отправила тебе рукопись моей последней книги под названием «Трое разных мужчин». Я знаю, что она последняя, потому что я больше не смею использовать слова как оружие. И я хочу, чтобы, готовя эту книгу к выходу в свет, ты понимала, что она значит для меня.

По моему указанию Наурин представит вас всех шестому гостю этого вечера, как только все соберутся и вам подадут чай и что-нибудь съестное. Его зовут Салман Наранг, и он гипнотизер. Не смейтесь надо мной. Я не связалась с шарлатаном. Наоборот, он профессиональный психолог с огромным репертуаром лечебных техник. Я повстречалась с ним несколько лет назад, и он помог мне справиться с моими тревогами. Он открыл потаенные комнаты моего разума и успокоил мои страхи. Прошу, позвольте ему помочь вам избавиться от негативных воспоминаний обо мне.

Чтобы стимулировать вас согласиться на это мероприятие, я оставила пять запечатанных конвертов, по три тысячи долларов в каждом. В этих конвертах все мое наследство и накопления. Я хочу раздать их вам. Но перед этим я хочу, чтобы Салман загипнотизировал вас и помог вам отпустить все негативные эмоции, которые вы храните в отношении меня. Если вы сделаете это, я смогу уйти на тот свет с миром. Каждый из вас – рассказчик истории моей жизни. Я хочу, чтобы вы прожили эту историю еще один последний раз в попытке забыть меня и исцелиться от последствий моих ошибок.

С любовью,

Назия Сами»

Наурин закрыла дневник сестры и крепко стиснула его в руках. Взбудораженная письмом матери, Сабин зажала себе рот рукой и, вскрикнув, выбежала из комнаты. Парвин, мгновенно протрезвев от услышанного, села на диване прямо и протянула руку в запоздалой попытке остановить Сабин.

– Какой абсурд! – возмущенно сказала она. – Я отказываюсь верить, что это письмо написала Назия.

Асфанд подошел к жене, забрал дневник из ее рук и перечитал запись. Наурин глядела, как он листает дневник, и ее глаза полнились слезами. Она сама не знала, что взволновало ее больше: трогательное прощание сестры или подозрения мужа.

– Это определенно почерк Назии, – сказал Асфанд, бегло пролистывая страницы дневника. – Наурин говорит правду, Пино. Это слова Назии.

– Салман Наранг скоро прибудет… – прошептала Наурин, шмыгая носом. – Я дам вам пару минут все обсудить. Я хочу, чтобы вы сделали это ради моей сестры.

Она присела на корточки и заплакала.

Долли оправила свое сари, не без труда опустилась на колени рядом с ней и погладила ее по волосам.

– Вот так, проплачься… – прошептала она, старательно игнорируя боль в коленях.

Наурин, игнорируя попытки Долли утешить ее, поднялась на ноги и непривычно стремительно покинула комнату.

– Сабин, – нервно крикнула она, распахивая дверь, – куда ты убежала?!

Афсанд помчался за ней, потеряв дар речи от такого драматичного развития событий.

– Это совершеннейший абсурд… – пробурчала Парвин. – Как мы можем согласиться на подобную авантюру? Наверняка это просто дурацкий розыгрыш. Неужели Назия правда ждала, что мы согласимся на гипноз? Та Назия, которую я знала, была практичным человеком. Она никогда не согласилась бы на подобную чушь.

– Не понимаю, зачем меня вообще пригласили смотреть на эту мелодраму, – сказал Салим. – Чушь какая-то.

Не желая поддаваться истерии, охватившей остальных гостей, Фарид потыкал в кнопки своего телефона, поднес его ближе к лицу и уставился сквозь очки на экран:

– Я только что погуглил, – произнес он спустя несколько минут. – Не совсем понимаю, почему Назия вообще выбрала гипнотерапию как способ контроля над нашим сознанием. Даже Фрейд с трудом погружал своих пациентов в состояние гипноза. Каким образом это удастся психологу вроде Салмана Наранга?

– Сомневаюсь, что Назия пытается взять контроль над нашим сознанием, – спокойно отозвалась Долли. – Она просто хочет, чтобы мы забыли все ее ужасные поступки. Думаю, нам стоит согласиться. Ради Назии.

– Как ни прискорбно признавать это, но ты права, Долли, – согласился Фарид. – Никто из нас не верит во всю эту гипнотическую ересь. Но звучит интригующе. Может, даже будет весело.

– Не знал, что мы собрались здесь повеселиться, Фарид-миан, – строго отозвался Салим. – Я ждал чтения Корана, а не какой-то игры. Это просто неслыханно.

– Давай не будем увлекаться, Долли, – высказалась Парвин. – Идея очевидно ужасная. Гипноз не работает.

– Вообще-то работает, – возразил Фарид.

Остальные гости, замолчав, обернулись к нему. Их озадачила внезапность, с которой он изменил свое мнение.

– Кажется, ты упомянул, что даже Фрейд не мог загипнотизировать своих пациентов, – напомнил Салим. – Как же этот Салман сумеет загипнотизировать нас?

– Возможности бесконечны, – ответил Фарид, стараясь, чтобы его речь звучала рационально. – Несколько месяцев назад мы опубликовали историю о банде воров, которые гипнотизировали людей на светофорах по всему Карачи. По словам репортера, бандиты прикидывались попрошайками и мойщиками стекол. У них с собой была тряпка, которой они погружали водителей в состояние транса. И, судя по всему, давали им инструкцию припарковать машину в безлюдной части города, где их сообщники отнимали у жертвы кошелек, драгоценности и прочие вещи.

– Их в итоге поймали? – спросила Парвин, внезапно заинтересовавшись гипнозом вопреки своему скепсису всего пару минут назад.