Литмир - Электронная Библиотека

«Чёрт! Меня совсем не интересует, кто её муж, – Хуан думал и думал. – Мне только хочется опять держать её в объятиях и ласкать, получая в ответ такие же ласки! Как долго приходится ожидать эти дни!»

Но всё проходит. Прошли и эти одиннадцать дней.

Был праздник, и все достаточно молодые члены общины готовились отпраздновать его как можно веселей. Многие мужчины надеялась заполучить себе жену, и как Хуан уже или наметили её, или надеялись завоевать благосклонность одной из женщин. Все знали, что только с согласия обеих сторон может быть заключён союз двух любящих душ.

Довольно обширная площадка перед входами в пещеры заполнилась народом. Женщин было намного меньше мужчин, но все они были молоды и довольно привлекательны. А среди мужчин половина были стариками. Правда, Хуан уже слышал, что эти старички сохранили силы и часто пользовались услугами женщин, что тех нисколько не смущало.

Бездымно горели костры. Благовонные палочки источали ароматы. Гирлянды цветов развешаны на деревьях и шестах, а на верёвках светили в ночной темноте сотни маленьких фонариков, сделанных из бумаги, бамбука и других лёгких материалов. Они были раскрашены в разные цвета и выглядели очень нарядно и красочно.

Несколько музыкантов колотили в барабаны, дули в дудки и сопелки. Один молодой послушник уверенно и ловко выстукивал маленькими палочками по металлическим пластинкам, а другой бил по кувшинам, которые издавали звуки в зависимости от размеров.

Женщины пускались в плавные танцы, их движения были загадочными и грациозными. Мужчины не плясали, степенно сидели на брёвнах или медленно ходили, тихо разговаривали и потягивали из маленьких чашек не очень крепкий напиток вроде пива.

Хуан с нетерпением разглядывал женщин. Он хотел увидеть Найну и углядел её среди танцующих женщин. Она тоже его увидела. Улыбнулась очень приветливо, что удивило Хуана и в то же время взволновало и обрадовало.

На всех женщинах были большие гирлянды цветов на шеях, свисавшие до оголённого живота. Все они были в цветных сари очень светлых тонов. В волосах вплетены веточки и ленты тоже разных цветов. И Хуан ломал себе голову, гадая, что они означают для него.

Появился главный мудрец в белой хламиде, босиком, с голым черепом маленькой сухой головы. Морщинистое лицо ничего не выражало, но глаза светились сознанием и умом. Ему было намного больше ста лет. Он медленно, но с уверенностью шествовал к скамье, покрытой тигровой шкурой. Сзади спинка этой скамьи украшалась резной из красного дерева маской дракона с открытой пастью, раскрашенной яркими красками и лаками.

Всё стихло кругом. Старец уселся на скамью, оглядел сбор ожидающих людей. Потом поднял правую руку и громко заговорил, что никак не вязалось с его сухой маленькой фигуркой не более пяти футов.

Все слушали его, затаив дыхание и не шевелясь. А он говорил размеренным тонким голосом, и это продолжалось не менее четверти часа.

Когда он закончил, удар громоподобного гонга оповестил, что официальная церемония закончилась и можно приступать к веселью.

Старец удалился в сопровождении двух молоденьких девушек. Тут же появились дети, но их было не так много. Хуан обратил внимание, что это были дети не моложе десяти дет. Мальчики только в узких набедренных повязках, а девочки почти во взрослых сари упрощённого покроя и одинаковых по цвету.

Женщины разошлись в разные стороны. Хуан нашёл Найну. Она шла к нему с широкой улыбкой на лице. Подошла близко, наклонила голову, сняла гирлянду с шеи и медленно надела на его шею. Ладони её легли на голову Хуану, а голос сзади, в котором Хуан узнал Зенона, проговорил тихо:

– Стань на колени и положи ногу женщины себе на голову. Правую ногу, – Хуан удивился, хотел обернуться, но рука Найны остановила его.

Он поспешно стал на колени, схватил слишком поспешно правую ногу женщины и с её помощью положил её себе на голову. Найна сильно надавила ногой, силясь пригнуть его голову к земле. Рядом находящиеся люди засмеялись, когда Хуан, не сопротивляясь, позволил это сделать.

– Встань! Она твоя жена! Можешь удалиться куда хочешь. Она знает ваше жильё! Иди!

Хуан поднялся, обернулся, но никого в толпе не обнаружил похожего на Зенона. Одежды оказались слишком одинаковыми.

Он повернулся к Найне. Улыбнувшись друг другу, они взялись за руки, и у Хуана появилось чувство, что его женщина торопиться остаться наедине. Это всколыхнуло чувства. Он вспотел от возбуждения.

Найма что-то говорила, Хуан что-то отвечал. Никто из них ничего не понимал, и тут же начинали смеяться. Хуан был счастлив этой неразберихой, было приятно сознавать, что эта женщина теперь его и он обнял её за талию.

Она посмотрела на Хуана большими тёмными глазами. В слегка удлинённых разрезах он заметил нетерпение. Это так возбудило его грешную плоть, что он не утерпел и приник губами к её полуоткрытому рту, зовущему в двери рея.

Найна что-то шептала, настойчиво подталкивая его куда-то к одному из ходов пещеры.

Она уверенно вела Хуана по тёмным узким переходам, держа бумажный фонарик в руке. Другой рукой, словно маленького, вела Хуана. Женщина вошла в тесную пещерку, вырубленную в сторону от прохода. Вход закрыт ковриком. Внутри каменный лежак, довольно широкий. Толстый матрас, набитый упругой травой с подушкой и покрывало, разрисованное цветами.

Найна деловито поставила фонарик в нишу в стене, посмотрела на Хуана, положив руку на бедро. Глаза, широко открытые немного улыбались, губы звали испить нектар любви и наслаждений.

Хуан дрожал от нетерпения. Его руки уже шарили по телу, пытаясь стащить незнакомые одежды. Найна смеялась, увиливала и ловко освобождалась от просторного сари.

Затуманенный мозг почти ничего не соображал. Страсть полностью захватила Хуана. Найна умело и настойчиво разжигала её ещё больше, пока молодой муж уже не мог терпеть и овладел наконец женой.

Они лежали в полумраке прохладной коморки. Хуан блаженно жмурился на мягкий свет фонарика и вторично переживал случившееся. Найна ненавязчиво ласкала его худое тело, что-то шептала, что он никак не был в силах понять. Было приятно ощущать эту нежность и ласку без жёсткой требовательности Габриэлы. «Боже! Опять эта Габриэла! Постоянно всплывает в памяти в самый неподходящий момент!» – думал Хуан с неприязнью.

Ночь была восхитительной. Найна больше напоминала его любовницу из Гоа. Но эта была любима, как ему казалось, и потому намного приятнее. Вот только никак не мог привыкнуть к тёмной коже здешних женщин. А в темноте помещения они и вовсе сливались в глазах, лишая его удовольствия лицезреть красивые возбуждающие формы молодого тела.

За ночь молодые столько насмеялись, что утром с трудом встали. Хуан заторопился было на работу, но Найна жестами и словами утихомирила мужа.

– Понял! Нам дали день отдыха от работы. Хорошо придумано! Я доволен!

Найна что-то сказала и показала три пальца.

– Что? Три дня? Не может быть!

Женщина утвердительно кивала головой, весело смеялась, предлагая отметить это новыми любовными ласками и наслаждениями.

Она ушла, одев сари. Вернулась с подносом, уставленным праздничными кушаньями и напитком, немного сладким и хмельным.

Смеясь свободе и непониманию слов, они позавтракали. Потом долго гуляли по горе. Немного поработали в охотку. Найна поболтала с женщинами и Хуан с гордостью мог понять, что Найна очень довольна им. Женщины с радостью это восприняли и улыбались без конца, поглядывая на озадаченного Хуана.

Три дня пролетели как один день. И снова потянулись будни. Работа, ночные ласки и весёлый смех, когда они не могли понять друг друга.

Хуан часто, слишком часто сравнивал восточных женщин с европейскими. И не мог отделаться от ощущения, что начинал скептически относиться к последним. Восток делал женщину полностью подчинённой потребностям мужчины. Она должна ублажать его, делать всё только для него. Это было приятно, тем более что их специально учили этому с самых малых лет.

40
{"b":"882357","o":1}