Не прошло и получаса, как Хуан тихонько прошёл мимо комнатки работников. Прислушался. Тихо. Ничто не нарушало ночную тишину.

Он вздохнул и поплёлся назад. У комнаты девочек остановился и тоже прислушался. Затем спустился в сад, куда выходило окно детской. Лестница стояла, плашмя пристроена к дому как раз под окном. Раньше её место было совершенно иное. Хуан постоял немного рядом, размышляя.

Он вытащил кинжал, оглянулся, прислушиваясь. Принялся подрезать одну из перекладин. Это длилось с четверть часа.

«Кто-то из своих принёс её сюда, – подумал Хуан, и острое чувство опасности заполнило его всего. Потом услышал, как вернулся конюх и подивился, что он так долго отсутствовал. – Пусть сам устраивается на конюшне. Шуметь сейчас никак нельзя».

Он зашёл за куст, душно пахнущий цветением. Посмотрел на звёзды, определяя время. Было ещё довольно рано, не более девяти часов, до полуночи ждать долго. Он так решил, что именно после полуночи можно ожидать гостя.

Нащупал рукоять ножа за голенищем сапога. Вспомнил, что уже давно не упражнялся с ним и ругнул себя за лень.

Как обычно, время тянулось медленно. Хуана больше всего беспокоили мысли о предателе, позарившемся на вознаграждение. И кто это мог быть? Он терялся в догадках. Но больше склонялся к Сиро. Больше не на кого подумать.

Подумал ещё, что лучше бы ему лечь в комнате девочек и там дождаться похитителя. Скорей всего это будут двое, так как им надо заниматься двумя детьми. И он осторожно двинулся к двери.

До детской он добирался долго, постоянно останавливаясь. Прислушивался и выжидал возможного шороха или подозрительного шума. Он не решился приблизиться к двери работников и юркнул в детскую.

В темноте с трудом устроил на кроватях девочек подобие спящих. Сам лёг на пол. Для этого он долго настраивал себя на возможный сон и мгновенное пробуждение.

Хуан уже без опасения быстро заснул и через час проснулся, словно проспал пять часов. Бодрость и обострённость чувств ощутил сразу же. Но кругом в доме стояла тишина, как он ни прислушивался.

Продолжая лежать на жёстком полу, он стал представлять, как скоро станет отцом. Было необычно это сознавать, непривычно и страшновато. Скоро он стал думать о Мире. Как она там, в подвале? Спит или ожидает, вся вздрагивая при мысли о грозящей ему опасности? Захотелось спуститься к ней и девочкам.

И тут он уловил лёгкие, словно дуновение ветерка, шаги за дверью. Они остановились, затихли, и долго ничего не было слышно. Затем снова шелест и тишина. Гнетущая, с буйным биением в груди и на висках.

Он тихо поднялся и стал у двери. Перед ним светлело окно, лёгкий ветерок колебал шторы и занавески. Он взглянул на кровати. В темноте да ещё под пологом от москитов ничего не разобрать.

Словно удар кнута щёлкнул курок пистолета. Это Хуан приготовился встретить гостя, откуда бы он ни появился.

Уже отчаявшись ждать, услышал шуршание за дверью. Кто-то тихо крался по коридору. У двери всё затихло. Затем дверь стала тихо открываться, заслоняя Хуана. Она не скрипнула, и Хуан подумал, что ещё вчера она скрипела. Хотел даже смазать, да забыл.

Тень человека осторожно прокралась к окну и выглянула в него. Хуан заметил, как тень молча махнула рукой один раз, потом ещё. И отошла к кроваткам, приглядываясь к ним и наклонив голову.

Треск за окном и звук упавшего заставил тень встрепенуться и выпрямиться. Хуан подскочил, сунул ствол пистолета в спину, прошипев в шею:

– Молчи, сволочь! Убью! Тихо ложись на пол!

Человек только хрюкнул и немедленно упал на пол. Хуан тюкнул по голове рукоятью пистолета и выглянул в окно. Зловещим шёпотом спросил:

– Что случилось? Тише ты! Лезь, я девок уже приготовил.

Пыхтя от злости и страха, другая тень осторожно полезла к окну. Когда половина туловища оказалась в окне. Хуан схватил человека за шиворот и с силой дёрнул на себя. Тот с руганью, скорее похожей на тихое кряхтение, упал на пол.

Уже вполне нормальным голосом. Хуан сказал, больно кольнув кинжалом в спину, не давая подняться:

– Лежать! Или кровь пущу, подонок! – И смачно выругался на родном языке.

Ловко забросил на шею шнурок, стянул его до хрипоты поверженного.

– Руки за спину! – дождавшись исполнения приказа, быстро обмотал запястья тем же шнуром. – Уф! Вспотел аж!

Концом шнура так же перевязал руки приходящего в сознание первого пленника. После устало привалился к кровати и без мыслей в голове отдыхал. Повернул голову на звук тихого барахтания, а затем услышал вопрос:

– Эй, сеньор! Что вы намерены делать с нами?

– Вот передохну и отволоку вас к речке, туда и сброшу. Пусть разбираются потом власти, – Хуан испытывал удовольствие от возможности расслабленно поиздеваться над пленниками. – А ты кто такой? Не сеньор Санчес ли?

– Откуда знаете, сеньор? Та стерва рассказала?

– Что за стерва? Никого не знаю под таким именем.

– Или этот, что лежит тут рядом?

Хуан не ответил, полагая, что спрашивающий Санчес подумает на Сиро. А поскольку Хуан не был уверен в этом, он поднялся, высек огонь и зажёг свечи в подсвечнике.

– Я не обманулся в своих расчётах. Сиро! Это определённо ты. Поздравляю!

– Сеньор, я не хотел! Это он меня принудил, уверяю вас!

– Я и не спорю. Конечно, принудил обещаниями дублонов. Или золотых песо? Интересно, во сколько он оценил твою помощь?

– Дон Хуан, я умоляю вас! Он меня заставил! Я не хотел этого!

– Не канючь, Сиро. Мне не интересно, что ты и сколько запросил за своё чёрное дело. Тебе плохо здесь жилось? Где ты найдёшь место лучше? Дурак!

– Дурак, сеньор, дурак! Простите!

Хуан обратился к Санчесу:

– Как там чувствует себя донья Габриэла? Сильно на меня злится?

– Этого она мне не говорила, – злобно отозвался Санчес.

– Понятно. Ладно, оставим Габриэлу в покое. Что же мне с вами делать?

– Отпустите нас, сеньор, и все дела, – нагло сказал Санчес.

– А потом что? Опять приедете по мою уже душу? Что-то это мне совсем не по душе. Надо тебя кончить. Да вот беда. Самому мне этого делать не хотелось бы. Сиро, – повернул Хуан голову к работнику. – Я дам тебе возможность сохранить жизнь. Ты должен убить своего подельника.

– И я буду жить, сеньор?

– Обещаю. Согласен?

– Даже с удовольствием, сеньор! Только дайте такую возможность!

– Тогда дай мне немного подумать, как это лучше устроить.

Хуан долго раздумывал. В голове мысли путались.

– Ладно, Сиро. Поступим так. Ты трахнешь друга Санчеса по голове топором или дубинкой, но основательно. Насмерть. Он же лез в мой дом грабить. Ты, как прилежный и честный работник в схватке прикончил его. Вполне логично. Санчес, как считаешь? Для властей это подойдёт?

– Пошёл к дьяволу! Сколько ты хочешь за мою жизнь?

– Не смеши меня, Санчес! Зачем мне лишние хлопоты? Сиро, ты готов?

– Приказывайте, сеньор! Я готов.

– Санчес, веди себя тихо. Иначе умирать будешь долго и мучительно. Ты меня понял? Тихо, и смерть твоя будет мгновенной и лёгкой.

– Понял. А можно высказать просьбу? Я буду молчать.

– Говори. Послушаю и решу, выполнить ли её. Не обещать же за глаза.

Санчес некоторое время молчал.

– У меня есть деньги. И сын, ещё мальчишка. Девять лет. Хотел бы оставить эти деньги ему. Как это сделать?

– Зачем мне этим заниматься? Своих хлопот предостаточно.

– Сеньор, я очень прошу вас! Он не виноват в грехах отца, а матери у него нет. Я живу здесь уже две недели и много узнал о вас. Вы честный, благородный человек. Приютили двух девчонок, да ещё цветных. На вас можно положиться, сеньор. Раз уж мне не повезло в жизни, то хоть сын должен пожить.

– Я ведь достаточно занятой человек, Санчес. Это не для меня. Пусть Сиро этим займётся. Ему это подойдёт.

– Не шутите с обречённым смертником, сеньор! Этот подонок кого хотите продаст за медяк! Нет уж, простите покорно, сеньор. К тому ж я разрешаю четверть взять в качестве комиссионных за услугу.