Подойдя к дому сельского старосты, Варвара покачала головой: «Пичаень Офтай, сколько же хлама в твоём пирьфе!» И правда, неогороженный двор инь-ати был завален старыми котлами и деревянными бочками для шкаень пуре…
С каждой минутой ритуальной утвари становилось всё больше: односельчане волокли её из лодок. Притащили они и Дениса на коровьей шкуре. Инжаня распорядилась внести его в дом Офтая и уложить на эзем – прибитую к полу скамью. Сама она к инь-ате не зашла – убежала по своим делам.
В избе Варвара сняла с мужа мокрую одежду, однако стянуть с распухшей ноги сапог не сумела – он не поддавался, а Денис кричал и брыкался от боли.
– Толга! – наблюдая за её стараниями, сказал Офтай. – Не мучай мужа. Накрой его одеялом, поставь рядом со скамьёй старое ведро. Оно в сенях. И ещё влей в Дионисия побольше хлебного вина: пусть забудется. Костоправ скоро придёт.
Варвара напоила мужа. Он уснул и даже не почувствовал, как пришедший лекарь снял сапог с его ноги и стал её ощупывать.
– Ничего страшного, – заключил костоправ. – Колено ушиб. Щиколотку подвихнул. Сейчас вправлю.
В этот момент больной очнулся и застонал. Чтоб муж не брыкнулся, Варвара села ему на колено, а лекарь быстро возвратил кости сустава на место. Затем он обернул Денисову ногу войлоком и туго её обмотал льняной онучей…
– Как мёртвый лежал! Видишь, какое у меня забористое хлебное вино! – похвалился Офтай и протянул костоправу деревянный ковшик.
Тот осушил корец и поинтересовался:
– Где ж мужик ногу подвернул и плечи поранил?
– В бою! – вклинилась в их разговор Варвара. – Втроём против четверых дрались. Сама видела, как он убил двоих. Потом всю ночь мокрый в лесу валялся…
– И так легко отделался? – недоверчиво мотнул головой костоправ. – Три ранки и вывих. Даже не простудился!
– Зачем мне тебя обманывать?
– Живучий у тебя мужик! Однако его ноге покой нужен. Пусть пока лежит, не встаёт. Завтра войлок поменяй, чтоб нога не сопрела. Осторожно только. Через день ещё раз. И непременно к Инжане сходи: она даст тебе целебные травы.
– Сама не заглянет? – поинтересовалась Варвара.
– Что ты! Ей сейчас не до того. Она к завтрашнему дню готовится.
– Не ходи к Инжане! – вмешался Офтай. – Не беспокой её. Здесь в чулане много трав, а ты, я знаю, в них разбираешься.
Костоправ выпил ещё корчик и направился к двери: мол, жена ждёт, утомилась на керемети. Офтай пригласил Варвару к столу.
– У меня нет разносолов. Коршампяль только. Добрая похлёбка! Зять судачка притащил, поймал на живца, а я сварил. С лучком, с морковкой…
Офтай вынул из печи горшок с ухой, принёс из сеней кувшин с брагой.
– Как мне тебя звать? – спросил он, садясь на стол.
– Я же сказала: Толга.
– Не ври. Ты вышла за христианина. Значит, тоже крещёная.
Она решила не отпираться.
– Да, меня окрестили Варварой.
– Значит, будешь Варо…
– Я не православная! – возмутилась она. – Не верю, что нет никаких богов, кроме Святой Тройци.
– Получается, ты веришь и в Христа, и в наших богов?
– Разве так нельзя?
– Нельзя! – Офтай скривил губы. – Когда-нибудь ты это поймёшь, Варо.
– Не зови меня так. Я Толга! – раздражённо бросила она.
– Ну, хорошо… Когда-нибудь ты это поймёшь, Толга.
Офтай вздохнул и решил сменить тему.
– Ты вправду видела Вирь-аву?
– Да, – веско ответила она. – Я всю ночь не смыкала глаз. Мне она не могла присниться, да и Денис тоже…
– И она позволила себя целовать и ласкать твоему мужу? Христианину?!
– Да.
– Странно! Чем же он снискал её милость?
– Не знаю, – пожала плечами Варвара.
– Кто на вас напал в лесу?
– Мы ехали в крепость Томбу. Там воевода Боборыкин набирает людей на службу белому оцязору. Муж хотел туда перебраться, но стрелецкий голова послал погоню…
– Баяронь садта нармонняське пели, – усмехнулся Офтай. – Видишь, птички боярского сада боятся, а твой Дионисий, значит, сам туда рвётся. На службу захотел? Зачем? Кузнец на хлеб всегда заработает. Разве нет?
– Денис оружейный мастер, – кивнула Варвара. – Он хорошо зарабатывает.
– Ну, и зачем ему Томбу? – удивлённо поднял брови старик. – Этой крепости скоро не станет. Как и Козлова.
– Что с ними случится?
– То же, что и с твоей деревней. Гирей их сожжёт.
Варвара затряслась от ненависти.
– Нет, это царь убьёт Гирея и его ханство!
– Ты прямо сама Келу!24 – рассмеялся Офтай. – Так же степняков ненавидишь, да и обликом похожа: «Кожа белая, как снег, косы соломенные, ноги стройные, как две берёзки на опушке».
– Если б ещё я могла так рубиться, как Келу!
– Может, ещё научишься. А почему думаешь, что царь одолеет хана?
– Потому что я так хочу. Люди Гирея убили моих отца, мать, сестёр… Всех, среди кого я росла. Я не могу отплатить степнякам за смерть родных. Так пусть белый оцязор отомстит!
– У него мало силёнок. Говорят, у царя не хватает денег, чтобы платить служилым людям… а за Гиреем стоит султан. Султан богат и могуч.
– Где ты всё это слышал?
– На торге. Там бывают знающие люди. Рассказывают.
– Почему же ваш мурза пошёл служить царю, а не султану?
– Пошёл… Только где он сейчас, наш мурза? Лежит в земле. Нет, не сможет белый оцязор справиться с Гиреем!
– Опять хотите под крылышко к мурзе? – прошипела Варвара.
– Нет, ни мурзу мы не хотим, ни боярина, ни игумена. Управимся без них. Думаем сами отбиваться от непрошенных гостей. Поэтому-то нам и нужен кузнец-оружейник. Пусть он каждому из нас выкует по хорошему перу для рогатины. Сабли моим зятьям тоже не помешают. Да и мальца надо научить ремеслу. Тем Денис и отблагодарит нас за своё спасение.
– Мы тоже оружие себе делали, – горько усмехнулась Варвара. – Попытались с татарами биться, и тем их только разозлили.
– То вы, а то мы. Может, у нас получится.
–А беды не боишься? Истребили они всю нашу деревню. Тогда я и поняла: не сможет крестьянин совладать с конным воином. Вся надежда на белого оцязора, на Михаила Фёдоровича!
– Даже знаешь, как его зовут? – вздохнул Офтай. – Ну, надейся, Толга, надейся! Чем впустую мечтать, выпьем лучше позу.
Офтай наполнил деревянные ковши сладковатой ржаной брагой.
– Поживи пока у меня, Толга. Завтра все опять будут на керемети. Тебя не зову. Побудь лучше с мужем, – сказал он, а потом задумался и спросил: – Неужели твой Денясь вправду целовал Вирь-аву, пил её молоко?
– Что ж ты такой недоверчивый? Почему тебе это не даёт покоя?
– За тебя боюсь, – заботливо ответил дед. – Как-то раз наша Инжаня судачила с нижегородскими мужиками: она же не только по-мокшански, но и по-эрзянски разумеет, и по-русски. Мы на торге дикий мёд продавали, а они вяленую рыбу. Так вот что она узнала. Под Нижним небывалый случай произошёл. Тамошний кузнец Мина женился на Ведь-аве.
– Ладно тебе, Пичаень Офтай! Байки это.
– Почему это? Она родила ему ребёнка и сразу была такова. Бросила чадо своё! Оставила отцу на воспитание. Сын же, когда вырос, постригся в монахи и ушёл далеко-далеко на север. В Соловки уплыл. В обитель на море. И когда он оттуда вернётся, беды вместе с ним придут неисчислимые. И к мокше, и к эрзе, и к русским…
– Причём тут мой муж? – насторожилась Варвара.
– А ты подумай! Он ведь тоже кузнец. И, кстати, Вирь-аву ласкал, грудь её сосал. Вдруг она опять явится и захочет за него замуж? Возьмёт пример с Ведь-авы, они ведь подружки. Переговорила бы ты с Денисом, предупредила бы его…