- Да не переживай ты так! У них, наверное, таких тысячи! Ну, не таких, конечно, - спохватился Макс. - И потом, немодно это сейчас. Мне один издатель говорил.
- Но этот ваш знакомый издался же!
- Вот именно, издался. Сам. При спонсорской поддержке.
- Но я так не хочу! Не хочу, чтобы мои книги валялись среди блатных и приблатнённых! Меня уже просветили - там всё забито блатнотой. Как влезли в этот ряд, так уже туда не протиснешься. Из другой редакции главный редактор юродствует "В публикации, к сожалению, отказано". Представляете картинку - главному редактору отказали. К его сожалению! Вот хотел опубликовать, но какой-то дядя отказал! И главный редактор, давясь рыданиями, мне об этом сообщает! Это, может, и правила хорошего тона - посочувствовать неудачнику, но сожалеть о собственном отказе! А самое смешное, через три дня пишет: - "Мы вашего сборника вообще не получали!". Нормально, да? И тоже, сообщают - "на рецензию". Потом: "На повторную рецензию". А потом - на три месяца молчок. А когда и этим пригрозил - обиделись. " Мы старались, даже две рецензии, а они денег стоят". То есть я им ещё и чуть ли не доплачивать должен!
- Талант пробьётся!
- Я не об этом, Максим. Бог им судья. Перед тем, как лечь в больницу, я всё скинул в самиздат. Пускай читают. Я о чёрствости, о вот этом новом барстве. Знаете, я вот думал - ранее на Руси были дворяне. Из века в век из поколения в поколение и с пелёнок воспитывались, как хозяева. Владыки над холопами. И этим уже особо не чванились. А теперь? Вылезет, почует власть, - и всё, тут же начинает изголяться. И во власти, и в бизнесе, и вот, в культуре тоже. Баре. Когда умирал, уже было примирился. А сейчас опять прожгло. Низко как-то всё это. Как милостыню просишь, а тебе не только не подают, но ещё и плюют в твою шапку. А потом в книжном вдруг… Нет, внаглую не передирают. Так, в зеркальном отражении. Вместо света вставят тьму, вместо прихода - уход, вместо первого - последнего, вместо Дьявола - Бога. А в остальном - и рифмы и идеи. Ну что им скажешь? Что о них всех думать?
- С таким настроением… Знаешь, это какая-то надуманная проблема. Что, ни к чему другому душа не лежит? Только стихи теперь писать всю жизнь и по редакциям бегать?
- Нет, конечно нет! Теперь я… напишу роман.
" Неисправимый" - вздохнул Максим. Он, правда, встретился только со вторым писателем в этой жизни и не знал, какая это отрава, какой это наркотик - творчество. Зачастую, да где там зачастую, - в подавляющем большинстве - это чёрный чёрствый хлеб будней. Шумный успех - только исключение, подтверждающее правило. Но по ночам, когда в твою комнату заглядывает нескромная луна, когда уже угомонились и грудные дети за стеной, и пьяные соседи сверху, ты уходишь в другой мир. Где тоже смеются и страдают, любят и ненавидят. Но там добро, если не торжествует, то на равных со злом. Но там секс всё ещё не заменил любовь. Но там есть такие понятия, как честь и совесть. Да, там ты - творец. До поры до времени. А затем, если ты, действительно, творец, даешь право выбора своим героям. И когда они совсем повзрослеют, уходишь создавать новый юный мир. А всё остальное - тиражи, рейтинги, гонорары - суета. Порой приятная, порой - болезненная, но всё - же, суета.
- Я напишу роман про вас! - осенило поэта. - Кто вы?
- Нормально, да? Я напишу про вас, только кто вы? - возмутился Максим. - Пиши про тех, кого знаешь.
- Нет. Извините. Просто… И всё же, кто вы?
- Вот. Народный целитель. Кашперовский - младший.
- Я бы слышал. У нас… ну, у "онко" обо всех знают.
- Я начинающий, - усмехнулся Максим.
- А вы… всё можете… исцелять?
- Наверное. А что? - насторожился наш Кашперовский, ожидая очередную просьбу.
- Тогда… может это нескромно… но всё- таки… а себя?
- Чего ж тут нескромного? Странно, что твои друзья не заинтересовались.
- Да нет. Думали. Просто спросить…
- Понятно. Если честно - не знаю. Всякие там… повреждения, раны, переломы, да всё что угодно - запросто. А вот это… не знаю, - вздохнул Максим.
- Но кто вы?
- Не знаю. Теперь - вообще не знаю. Но это не мешает помогать талантливым поэтам, правда? Кстати, мы закончили. Отдыхай. Насчёт врачей - будут любопытствовать стой на своём: " Ничего не знаю, просто выздоровел".
- Но мы не прощаемся? Вы сейчас у Светланы остановились.
- " Остановился!" Здорово даже тормознул.
- Да. Из-за меня. Извините. Но всё равно, не прощаемся, я пока надумаю, как благодарить.
- Оду похвальную напишешь.
- Идея! - принял всёрьёз парнишка шутку Максима.
" Надо будет помочь. Пусть напечатают. А то у него ещё впереди разочарование с Тамарой… Ну а что он хочет? Чтобы рядом сидела и вздыхала, когда он будет "любовь - кровь" рифмовать? Или там, по вечерам сюжеты развивать. Прям как Патрик, один в один. Но, наверное, хорошо, что кроме всяких оболдуевых или закрученных есть и такие".
Во время второго сеанса в хосписе старик уже открыл глаза и попытался улыбнуться бескровными губами. Но Максу было не до улыбок. Да и вообще не был он расположен к этому пациенту. Да, советь, да, жалость, но это не приносит ни уважения, ни любви. Да и отвлекаться Макс не хотел - надо было скорее заканчивать дела в этом городе. И так задержался. Ближе к утру больной заговорил.
- Спасибо, молодой человек. Теперь выслушайте меня. Вы же можете отдыхать и слушать?
- Да, слушаю, - рассеянно подтвердил Максим, привычно смакуя лунные лучи.
- Вот вы думаете, я… Нет, не об этом. Я был в некоторой степени причастен к гибели одного из ваших.
- " Наших"? Это каких? - начал собираться с мыслями Максим.
- Был один парнишка. Вот также лечил. Правда, не только лечил. А вы?
- Что я? - Максим оторвался он лунного света и присел рядом со стариком.
- Тоже, небось, не только лечите? Нет, опять не о том… Это всё наркота. Сажают на иглу конкретно. Мысли путаются… Так вот, этот парнишка… Ну, вы должны знать о ком я. Вы же наверняка знаете друг о друге… Белый. Да, Белый. Знаете?
- Знаю, - хрипло подтвердил Максим.
- Что он пропал, тоже знаете. Так вот. Он не пропал. Он погиб. Уничтожен. Спецоперация.
- Но я думал…
- Что вы все неуязвимы? Нет. Нашёл, нашёл наш бывший управу. Абсолютное оружие нашёл. Год готовил, а потом ударил.
