Путь был неблизкий и к утру Макс решил притормозить на одной из полянок этой бескрайней тайги. Чем-то она ему приглянулась, чем-то поманила к себе. Юноша приземлился у огромного старого дерева, величественно стоявшего в центре оказавшейся довольно обширной поляны. Потрогал травку - ещё мокрая от росы. Поэтому присел на толстые бугристые корневища, облокотившись на здоровенный ствол. Ничего, вот пригреет солнышко, можно будет и на травке поваляться. А пока… пока Макс задремал так.
…- А теперь уходите!
Девушки кинулись прочь, но Злата вернулась и крепко поцеловала юношу. - Я мигом. Тут уже недалеко. Я успею! - прошептала она.
- Да бегите же, ради Бога, бегите! - не принял этого признания раненный. И, когда обе девушки скрылись в чаще, застонав, опустился на бугристые корни дерева. Сил стоять не было. Это он так перед девчатами. Ничего. Теперь главное, чтобы зверь не обминул его, не погнался за спутницами. Слегка поморщившись, он сорвал повязку с левого предплечья. Вот так - на запах крови. Если он уже людоед - придёт на запах крови. Впрочем, даже если и просто голодный - всё равно придёт. И главное - всё-таки успеть ударить. В сердце попасть - проблематично. А вот брюхо пропороть - даже если не смертельно, то - болезненно. Не до погони будет. На мне будет ярость срывать. На моём, точнее трупе. Но Ольга уже будет в безопасности. А там дальше - её Злата выведет. Жаль, что не узнаю… Ну да ладно. А вот и он! Или она? Хороша, киса. Красавец! Ну, иди сюда, красавец. Иди, перекуси. Ну, вот же я здесь! - поднялся юноша. Но что-то смущало полосатого хозяина тайги. Два раза он напрягался для атаки, но затем, как-то смущённо ворча, отворачивал морду. Затем тигр застыл, к чему-то прислушиваясь. Не к звукам ли удаляющихся бегущих шагов? Парень с ужасом осознал, что если хищник рванётся за ними, он уже не сможет ничем помочь девушкам.
- Ну, тогда я пойду к тебе, трус! - юноша оторвался от ствола и сделал несколько шагов. Больше не смог - упал на колени. И тотчас на него обрушилась полосатая смерть…
Максим проснулся, потряс головой. Посмотрел на крону дерева, на голубое небо. Уже день. Но почему он жив? И где тигр? Он же помнит, что успел порнуть зверюгу. Успела ли Злата? И главное… Стоп-стоп- стоп. Какая Злата? Какой тигр? Это уже не сон, братцы, это - явная шизофрения. Шизофрения? Значит, шизо, да? А вон там что? Максим встал и прошёл тех же несколько шагов, что и таинственный герой странного сна. На земле лежал старый проржавевший кинжал. Может, это древнее дерево поделилось с ним своими самыми яркими воспоминаниями? Или… Всё- всё- всё. Вперёд!
Этот монастырь уцелел чудом. Просто прокатилась не останавливаясь братоубийственная гражданская война через него дважды, особенно не останавливаясь. Ходили смутные слухи, что оба раза исчезали все его обитатели. Так что не смогли комиссары пустить их в расход. А потом… Бог знает, почему не тронули его потом. Может, уж в слишком глухом месте он стоял. А может, правду говорят, что доставляли отсюда чудодейственное снадобье сильным мира сего. Или, что со времён царей уходили сюда (в женский монастырь!?) на покой уставшие от власти правители, оставляя вместо себя двойников или их трупы? Ну, "уставшие от власти" - это уже даже не миф. Так, фэнтези.
Настоятельница встретила Максима не то чтобы радушно. Сдержанно встретила.
- Рекомендация отца Афанасия для нас многое значит, - отложила она письмо старого монаха. - Да и сами от мира не отреклись в такой степени, чтобы ни о чём не догадываться. История с монастырём, поверженным за содомский грех, нам известна. И там тоже перед проявлением гнева Господня появился вот такой огнём отмеченный монах. Который вознёсся в свете молнии на небо. Так?
- Это уже преувеличения, - улыбнулся юноша. - Стоял под деревом в грозу. Вот рядом и долбануло. А меня отбросило. Да, я был там - сопровождал отца Афанасия. А все эти "проявления гнева" - это он проклял…
- Знаю-знаю. Хорошо. Просьбу отца Афанасия… выполню. Обет молчания об этом давала прежнему Владыке. Новый ничем пока не обязывал. И, кроме того… Но, это дела наши, не мирские. Хотя…
Настоятельница что-то явно недоговаривала, не решалась, внимательно всматриваясь в пришельца.
- Отец Афанасий пишет, что Вы его исцелили, - начала она с другой стороны. И, жестом руки отметая возражения, продолжила. - Сёстры монахини тоже разнесли эту весть, весьма восторженно рассказывая само это исцеление.
- Сороки, - улыбнулся Максим.
- Не надо так, сын мой. Чудеса Господни так редко случаются, что весть о них - всегда радостна и желанна. Так вот… какая-то странная болезнь начала изъедать моих сестёр. Вы поможете нам? Вы, естественно, не обязаны… Я и так…
- Конечно, если это в моих… конечно помогу! И без всяких условий. А сколько их?
- Болеют уже девять. Но и многие другие… Они не жалуются, но я вижу.
- А какие… хотя, ладно. Пойдёмте, покажете.
- Вот так сразу? Вам следовало бы поесть, отдохнуть с дороги.
По этому "следовало бы" Макс понял - настоятельница согласна немедленно приступить к делу.
- Пойдёмте- пойдёмте. А… мой вопрос?
- Сразу же после нашего. Поверьте, получите всё в целости и сохранности. - Я только распоряжусь, чтобы там… приготовились. Мужчина всё-таки.
Такое Максим уже видел. Почти такое. Как чёрные точки, копошащиеся в глазах цыган. Только теперь и в глазах, и в лёгких. Оседая в самом низу, эта мерзость множилась и пожирала нежную ткань. И ещё страшнее было другое - словно трубка в пульверизаторе, тянулась оттуда тоненькая ниточка к гортани и выше - разбрызгивая невидимое зло вокруг.
- Откуда это? - обратился Максим к настоятельнице.
- Что "это"?
- Зараза эта откуда?
- Мы… не знаю.
- Ладно. Кто первая заразилась? Хорошо, - подошёл он к молодой задыхающейся монахине. - А вы идите пока. И вообще, ограничьте сюда доступ.
- Мы и так…
- Тогда я Вас попрошу - пусть сюда вообще никто не ходит. Всё контакты - только через меня. Все, кто здесь уже бывал, тоже пускай перебираются сюда.
- Но это же пол - монастыря со мной вместе.
- Тогда вот что… сел Максим на одну из пустующих коек. Остальных я потом посмотрю. Но кому становится плохо, - немедленно сюда.
