– Ой, льсте-ец, – рассмеялась Лия, – я говорила про императрицу.

– Старую или молодую? – Вскинул брови Рэйгар, провожая взглядом летящий комок салфетки, которую он отправил в полет в направлении специальной урны.

– Тц, – Лия, в своей манере закатила глаза, – совсем одичал в своем лесу. Я говорила про Ланию Рухорм, – Лия откашлялась, – ну, точнее уже Кеваль. И вдовствующая императрица не старая, – Рэйгар получил очередной удар кулачком, – она очень красивая женщина!

– Угу, – рассмеялся Рэйгар, – Вику повезло. Не так, как мне, конечно, но все же. – Он притянул к себе жену, которая действительно очаровывала взгляды окружающих. Дело было не только в том, что она датарийка, но и в эффекте, который она производила резонансом сочетания пепельного бархата ее кожи и белой материи платья. Оно струилось по ее изящной фигуре плавными каскадами, слегка поблескивая на свету сотен ламп торжественного зала.

– Ну, раз уж тебе так повезло, то мог бы и перейти от слов к делу, – Лия демонстративно отвернулась от мужа, ожидая реакции. – Ай! – Воскликнула она, когда губы Рэйгара обожгли ей шею. – Я намекала на танец! Ты в своем уме? – Она суетливо оглянулась, – дикарь...

– Моя госпожа, окажите честь... – изобразил галантный поклон Рэйгар, даже не пытаясь удержать свой смех.

Последующий час чета Борэм, отдавалась общему настроению праздника. Свадьба императора действительно стала значимым для даамонцев мероприятием. Даже отсутствие жрецов никак не отразилось на настроении жителей Минаса, точнее сказать, отразилось, но положительно. Простые люди уже давно обходятся без услуг служителей храма, теперь и император стал еще немного ближе простому народу.

Торжество бурлило по всему городу до поздней ночи. Жителям окраинных кварталов не было хода в императорский дворец, но само венчание не прошло без их присутствия, а организовать празднование в своих кругах они способны и сами.

Правда, не каждый дом сегодня озаряли улыбки. Два квартала первого кольца утонули этой ночью в даамонской крови. Император гордился своим «клинком», но сам «эфес» требовал доработки, точнее, замены нескольких элементов.

Неспокойно было и в доме семьи Борэм. Рэйгар и Лия уже давно вернулись домой, и, уставшие завалились спать, но посреди ночи Лия вдруг проснулась от ужасного кошмара. Ее трясло от урагана тех эмоций, что по касательной зацепили ее душу.

Рэйгар с пониманием отнесся к состоянию жены. Он думал, что она тут же умчится к храму, но она не ушла. День сменялся днем, а Лия будто ждала чего-то. Проживала это время блеклой тенью, пусть не такой, как в первое время этих приступов, но и по-настоящему ее живой было сложно назвать.

Спустя неделю Рэйгар почувствовал, что она покинула теплую кровать. Он слышал шелест ее одежд и почти беззвучную поступь, через время прервавшуюся боязливым скрипом входной двери их дома. Рэйгар с облегчением выдохнул. Всегда страшно отпускать ее за стену города, но еще страшнее наблюдать, как постепенно угасает жена на его глазах, а он не в силах ей помочь.

– Значит, буря миновала... – прошептал он, прикрыв глаза. Утром его жена станет прежней.

Когда Лия забралась на выступ скалы, с которого наблюдала за сыном, то с ужасом отметила ее пустой. Датарийка судорожно крутила головой, утешая себя мыслями, что Альм где-то рядом, просто еще не добрался до своего излюбленного места.

– Я знал, что ты придешь... мама, – откуда-то сбоку раздался хриплый голос, наполненный грустью.

Лия обернулась, и тут же натолкнулась на пустой взгляд поблекших глаз сына. Сам он поднялся на уступ, опираясь одной рукой на острый камень. Наверняка это причиняло ему боль, но он не чувствовал ее. Лия хотела ему ответить, но воздух застрял в ее легких.

Несколько долгих мгновений они молча стояли глядя друг другу в глаза, а затем Альм крепко обнял ее и тихонько заплакал. Этим своим шагом он вмиг обратил ту пропасть, что зияла пустотой провала между ними, широкой рекой, через которую сам же отстроил крепкий мост.

– Что случилось, сынок? – Тихо прошептала Лия, когда вернула контроль над своим голосом.

– Они убили его... убили Моро.

Затем, уже сидя на сложенном в несколько слоев балахоне, Лия обнимала сына, гладила его по голове и слушала историю его жизни. Он рассказал о детстве, о жизни в храме, о том какие люди его окружают. По мере того как Альм приближался в рассказе к нынешнему времени, Лия все больше хмурилась.

– Это ужасно... – качнула она головой, мироздание не простит им этот грех.

– О чем ты говоришь, мама? – Чуть отстранился Альм и уместился напротив Лии, поджав под себя ноги.

– Около пяти веков назад империя Кайяр, решила покорить леса Богини Луарис. Среди первородных это считается признаком дурного тона и нарушает баланс сил. Нельзя ущемлять права тех, кто слабее. Таков был закон после того как Амон пал. Айяр – Верховный Бог светлого пантеона, в то время как наша Великая Мать является главой темного пантеона. Между собой мы часто воюем – это нормально, ведь мы два первородных народа, под покровительством первых из Богов.

– Я не слышал ни о какой Луарис... – удивленно пожал плечами Альм.

– Ну, конечно, – усмехнулась Лия, – мы живем в замкнутом мире, наследии империи Даамон. Не знаю, чему там учат в вашем храме, но Даамонцы были теми еще гордецами. Их не волновал никто кроме них самих.

– Разве они не покровительствовали империи Датар?

– Это правда, наш народ они воспринимали как младших родственников, поэтому не трогали и даже немножко интересовались нашей жизнью, – кивнула Лия и снова нахмурилась, – учитывая тот факт, что даамонцы вели политику захвата и не особо беспокоились об интересах других людей – их изгнали из Срединного мира. Это было очень давно, поэтому они и не сильны в познаниях о других Богах. Тем более о младших.

– Значит, кайярийцы захватили ее леса, раз она слабее Айяра?

– Нет, Луарис была нейтральной Богиней, ее дети одинаково хорошо себя чувствовали и днем и ночью. Айяр хотел подчинить ее, но она предпочла стать частью темного пантеона, и Великая Мать остановила своего брата.

– А причем тут эта девушка, которую держат в плену?

– Дело в том, что Бог Айяр известен тяжелым и крутым нравом. Он отправил своего эмиссара в цветущие леса непокорной Богини. На защиту леса выступил эмиссар Луарис, бурый медведь, но пал в неравном сражении. – Лия с горечью поджала губы. – Легенды гласят, что после этого события две недели лил дождь. Богиня горевала, а потом, окончательно утонув в омуте своих страданий, сделала то, что некогда совершил Амон – пошла против своей природы. В ее случае это попытка вернуть к жизни эмиссара.

– У нее получилось?

– Нет, вмешательство Бога в порядок мироустройства слишком весомое явление, поэтому Айяр лично заковал ее в цепи и низверг в Бездну, обвинив в пособничестве Хаосу.

– Так это она? – От удивления Альм раскрыл рот.

– Думаю, да, – кивнула Лия, – никого другого, схожего с твоим описанием тут быть не должно.

– Тогда ясно, почему Моро так нервничал и побежал сразу к ней. Когда-то ведь и его предки жили в лесах этой Богини. – Альм опустил глаза, его снова сковала тоска.

– Я слышала о таких, как ты, – Лия притянула к себе голову Альма и крепко прижала к груди, – очень редкое явление, когда души двух разных существ объединяет общая судьба. Говорят, многие из тех, кто потерял своего спутника, уходят вслед за ними, – Она прижалась губами ко лбу Альма, – но ты все еще здесь, и нужен этому миру, нужен мне!

– Я не такой сильный, как ты...

– Думаешь, я сильная? – Улыбнулась Лия.

– Да, иначе бы давно сломалась под тяжестью судьбы, – уверенно отозвался Альм.

– Ну, не такая уж она и тяжелая, – усмехнулась Лия, вглядываясь в глаза сына. Они больше не казались блеклыми. Пусть в них пока не горел огонь жизни, но и пустота стала отступать. – Нет, раньше я и правда хотела сдаться и умереть, но в нужный момент рядом оказался Рэйгар. Он спас меня.